Избави нас от зла - Том Холланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он уже почти миновал Стонхендж, когда услыхал, но теперь впереди, топот еще большего числа копыт и увидел приближавшихся всадников, намеревающихся преградить ему путь. Он снова повернул лошадь вправо и скакал теперь, удаляясь от Вудтона, но и на этот раз к стуку копыт его лошади присоединился все более громкий топот других. Капитану снова не оставалось ничего другого, как повернуть. Теперь он скакал прямо к кольцу городища. Его камни мрачно чернели на фоне изрядно потемневшего неба — все, кроме одного, края которого еще поблескивали в последних лучах солнца, словно были омыты кровью. Не желая того, капитан Фокс невольно оглянулся. Преследователи образовали дугу и приближались. Ему не оставалось ничего другого, кроме как устремиться внутрь кольца. Скакавший впереди всадник был в черном плаще; его лицо едва различалось в сгущавшихся сумерках, но даже при таком освещении оно поблескивало, и капитан Фокс догадался, кто он. Погоня была уже почти рядом: как ни понукал капитан лошадь, он чувствовал, что животное обессилело, и знал, что скоро, очень скоро его схватят. По крайней мере, подумал он, пусть это произойдет после того, как камни Стонхенджа останутся позади.
Он уже достиг их, проехал под перемычкой и оказался внутри круга. Ему сразу же пришлось остановиться, потому что путь преградили всадники. Он узнал в них тех, от кого скрылся, свернув с дороги в луга. Они замерли в седлах, заняв проходы между камнями. Теперь ему от них не уйти. Он бросил взгляд отчаяния за границу кольца, на дорогу, которая могла бы привести его к семье. Отсюда он мог видеть гигантское облако дыма, поднимавшегося выше леса, скрывавшего от взгляда Вудтон. Капитан напрягся. Он заметил незанятый всадниками проход между двумя камнями и вонзил шпоры в бока лошади.
В то же мгновение прозвучал пистолетный выстрел. Капитан Фокс вылетел из седла, его лошадь заржала, поднялась на дыбы, а затем рухнула наземь. Капитан услыхал хруст и почувствовал обжигающую боль в ноге, которую придавила лошадь, бившаяся в предсмертной агонии. Прозвучал второй пистолетный выстрел. Лошадь дернулась в последний раз и затихла. Капитан Фокс попытался выбраться из-под нее, но больше не ощущал свою ногу и понял, что она сломана. Он закрыл глаза. Бегство закончилось. Он попал в ловушку.
Век капитана коснулся последний луч умиравшего солнца, и на лицо легла тень. Он открыл глаза. Над ним стоял сэр Чарльз Уолвертон. Кавалер почти не изменился, разве что немного постарел: слегка вытянулось лицо, в густой бороде появилось больше проседи, — но во всем остальном он был прежним.
— Если мне суждено умереть, — сказал капитан Фокс, — то я готов к смерти. Но не трогайте мою семью. Излейте свой гнев на меня.
Сэр Чарльз не подал вида, что услышал слова капитана; ни один мускул не дрогнул на его лице, оно оставалось словно высеченной изо льда маской. Он опустился на колени и стал медленно приближать свое неподвижное лицо к груди капитана. Его выражение по-прежнему не менялось, и капитан Фокс вдруг понял, что перед ним вовсе не лицо сэра Чарльза, а только маска, скрывающая какую-то совсем другую и страшную природу вещей. Он смотрел во все глаза, но видел перед собой только беспредельную глубину, слепую и безжалостную, холодную, как вечность.
— Нет, — прошептал он, — нет…
Но холодная ладонь закрыла ему рот, а стальной клинок пронзил артерию на горле. Жизнь угасла в широко открытых глазах капитана Фокса, но выражение лица его убийцы осталось прежним.
«Геенна запредельная! Прими Хозяина…»
Джон Мильтон. «Потерянный рай»
(перевод Арк. Штейнберга)
Ранним вечером Роберт услыхал первую дробь барабана. Он стоял, прислонившись спиной к дереву в самом любимом своем месте возле ручья, и пробовал кончиками пальцев ног воду; вокруг него лежали разбросанные по траве книги. Мистер Уэбб велел ему целый день оставаться дома, но небо было таким голубым, а солнце так грело, что мальчик почти не винил себя за ослушание. Он знал, что наказание ему не грозит: мистер Уэбб никогда никого не наказывал.
Дробь барабана стала громче. Роберт собрал книги и стремглав взбежал наверх по откосу берега ручья. Перед ним лежал Вудтон, а с холма за деревней к ней развернутым строем спускались какие-то люди. Они были одеты как солдаты, но форма на них была изодранной в клочья, нагрудники и каски покрыты грязью. Один из них шагал впереди фронта и бил в барабан; рядом с ним шагал второй, со штандартом в руках. Легкий ветерок на мгновение развернул его. На полотнище был изображен гербовый щит. От удивления Роберт дико вытаращил глаза. Он уже видел этот герб над парадным входом в дом имения Уолвертонов.
Пока он бежал к деревне, на дороге стали собираться люди. Роберт проталкивался и протискивался сквозь толпу, но чем ближе подходила колонна, тем труднее ему удавалось продвигаться вперед и тем более он опасался, что не успеет добраться до дома и матери. Мальчик проклинал себя за то, что не остался с ней. С каждой новой дробью барабана его страх нарастал, потому что появление здесь штандарта Уолвертона не могло предвещать ничего хорошего. Он помнил рассказ отца о том, что случилось, когда этот стяг в последний раз развевался над Вудтоном, с каким трудом удалось тогда спасти деревню. Где отец сейчас? Просто невозможно представить, что он мог отлучиться в такой критический момент. Внезапно Роберт заметил всадника, но не сразу узнал его. Он замахал руками и закричал, и всадник поднял голову. Это был сэр Генри. Крепко вцепившись в отца, за его спиной сидела Эмили. Она была бледна и выглядела испуганной. Когда девочка увидела Роберта, ее лицо просветлело; она спрыгнула с лошади и подбежала к нему.
— Роберт! — выкрикнула Эмили и обняла мальчика обеими руками.
Она стала целовать его, но внезапно ее голова дернулась назад, и она вскрикнула.
Сэр Генри схватил дочь за волосы, оттащил ее от Роберта, затем поднял за плечи и швырнул на круп лошади себе за спину. Прежде чем повернуть лошадь и уехать, он наклонился в седле
