Потерянный рай - Джон Мильтон

В сомненьях просветлись, Адам сказал: "- Небесный чистый Разум, ясный Дух! Ты в полной мере удовлетворил Меня, освободил от смутных дум И указал дорогу бытия Легчайшую, мне преподав урок Смиренья, научил не отравлять Тревожным суемудрием - услад Блаженной жизни, от которой Бог Заботы и волненья удалил, Им повелев не приближаться к нам, Доколе сами их не привлечем Мечтаньями пустыми и тщетой Излишних знаний. Суетная мысль, Неукрощенное воображенье К заносчивости склонны, и тогда Плутают в лабиринте, без конца, Пока их некто не остережет, И опыт жизненный не вразумит, Что мудрость вовсе не заключена В глубоком понимании вещей Туманных, отвлеченных и от нас Далеких, но в познании того, Что повседневно видим пред собой, Все остальное - суета сует, Дым, сумасбродство дерзкое; от них Невежество родится, темнота, Незрелость рассуждений о делах Наиближайших, важных и туман Блужданий безысходных. Низойдем С высот, в скромнейший пустимся полет И о предметах будем говорить Подручных. Может статься, обращусь К тебе с вопросами; на них ты дашь, Коль не сочтешь излишними, ответ С терпеньем,- я надеюсь,- добротой И снисхожденьем, свойственным тебе! О том, что до меня произошло, Поведал ты, и, в свой черед, внемли Рассказу моему; возможно, он Тебе безвестен. День еще велик. Ты видишь,- я хитрю, чтоб задержать Твое отбытье повестью моей, Что надо было бы нелепым счесть, Когда б рассказом я не полагал Ответы вызвать снова. Близ тебя, Сдается,- я на Небе, и слова Твои мне слаще пальмовых плодов, Когда мы жаждем, завершив труды, И алчем; сладостны они на вкус, Но приедаются. Твоя же речь Божественной питает благодатью, Не пресыщая душу никогда".

И с кротостью небесной Рафаил Ответил: "- Сладкогласья и твои Уста не лишены; красноречив И твой язык, о Праотец людей! Тебя Всевышний щедро одарил Духовно и телесно, ибо ты Прекрасное подобие Творца. Безмолвствуешь ли ты иль говоришь, Движенья и слова твои полны Благопристойности и красоты. На Небе - сослужителя земного В тебе мы видим и в твою судьбу Вникаем, ибо зрим, сколь Бог почтил Тебя, на Человеке утвердив Свою равновеликую любовь. Итак, рассказывай. Я в День Шестой Как раз отсутствовал; мне довелось Квадратный, целокупный легион Сопровождать в нелегкий, мрачный путь К вратам Геенны и (таков приказ) Охранные установить посты, Чтоб ни один лазутчик или враг Не выручился, чтоб творящий Бог, Помехой дерзновенной раздражен, Творенье с разрушеньем не смешал, Конечно, Божьей воле вопреки, Они бы не решились на побег, Но Бог послал нас как Владычный Царь Самодержавный, приучая нас Немедленно приказы выполнять. Мы запертыми страшные врата И крепко загражденными нашли, Услышали, еще издалека, За ними шум - не хоровой распев, Не развеселый пляс, но вопли мук И яростного бешенства рычанье. С великой радостью вернулись мы В Обитель Света, как приказ гласил, До вечера Субботнего. Но жду Твоих речей, дабы внимать с отрадой Не меньшею, чем ты моим внимал!"

Богоподобной Силе Пращур наш Ответил: "- Человеку мудрено Поведать о начале бытия Людского. Кто же помнит о своем Возникновенье? Но желая длить С тобой беседу, я рассказ начну. Сперва, как бы очнувшись ото сна Глубокого, простертым на траве И на цветах себя я осознал, В душистой, бальзамической росе, Что под влияньем солнечных лучей, Впивающих летучий, влажный пар, Просохла вскоре. Удивленный взор Возвел я, созерцая небосвод Обширный, а затем, как бы стремясь К нему, наитьем внутренним влеком, Встал на ноги и увидал вокруг Холмы, долины, сень тенистых рощ, Поляны солнечные и ручьев Рокочущих теченье; и везде Живые твари двигались, брели, Порхали; птицы пели средь ветвей. Природа улыбалась. Благовоньем И счастьем сердце полнилось мое. Потом себя исследовать я стал, За членом - член; то я бежал, то шел, И гибкие повиновались мне Все части тела. Кто же я таков, Откуда взялся? - этого не знал. Пытаюсь молвить - и заговорил; Всему, что пред глазами, мой язык Послушный нарекает имена. "- Ты, Солнце! - я вскричал.

Прекрасный свет! Ты, ярко освещенная Земля, Цветущая и радостная! Вы, Холмы и долы, реки и леса! Вы, дивные, живые существа, Движеньем одаренные! Молю, Скажите, если видеть довелось, Как я возник и очутился здесь? Не сам собою - значит, сотворен Создателем великим, всемогущим И благостным. Скажите - как Творца Познать и благодарно восхвалить Того, кто дал мне жизнь, движенья дар И счастье, ощущаемое мной, Безмерно большее, чем я могу Уразуметь и выразить в словах!" Взывая так, от места, где вдохнул Впервые воздух, где впервые блеск Пленительный в мои глаза проник, Я уходил неведомо куда. Ответа не было. В тени присел Я на бугор дерновый, весь в цветах, И призадумался, и сладкий сон Сморил меня впервые. Нежный гнет Мои все чувства дремные сковал, Их не тревожа. Мнилось, что опять Я в состоянье прежнее вернусь, В небытие, что обращусь в ничто. Вдруг сонное Виденье подступило Ко мне, остановившись в головах, Своим присутствием едва внушив, Что я еще живу и существую. И дивноликий Некто возгласил, Приблизившись: "- Твоя обитель ждет, Адам, тебя. Встань, первый Человек, Встань, Праотец бесчисленных людей! Меня ты звал - Я здесь, дабы ввести Тебя в жилье твое, в блаженный сад!" Сказал, и, за руку меня подняв, Над водами и долами, стопой Не прикасаясь к почве, заскользил По воздуху, и наконец, возвел На верх горы лесистой, что была Обширным плоскогорием округлым Увенчана, со множеством дерев Роскошных, меж которыми вились Тропинки и манили тенью кущи. Все виденное мною до сих пор Уже не столь прекрасным я почел, С чудесной этой местностью сравнив. Деревья были все отягчены Плодами дивными; они мой взор Прельщали и желание вкусить Внушали алчное. Но в этот миг Проснулся я, увидев наяву Мой воплощенный сон. Скитаться вновь Я стал бы наугад, но меж стволов Явился Тот, кто ввел меня сюда: Воистину явилось Божество! В благоговейной радости и страхе Покорно я припал к Его стопам. Подняв меня, Он кротко произнес: "- Я Тот, кого ты ищешь; Я - Творец Всего, что видишь ты вверху, внизу И вкруг себя. Прекрасный этот Рай Дарю тебе, своим его считай, Храни, возделывай, и от плодов Любого древа, что растет в саду, Ты невозбранно, с легкою душой, Вкушай, неурожая не боясь. Но Древа, чье воздействие дает Познание Добра и Зла,- не тронь! Как послушанья твоего залог И верности велениям Моим, Я посредине сада поместил Его, близ Древа Жизни. Берегись Плода Познанья! Берегись дурных Последствий горьких! Помни: если ты Вкусишь, единый преступив запрет И согрешив, то с этого же дня Неумолимо должен умереть. Ты смертным будешь, навсегда лишась Блаженства, и отсюда в мир забот И скорби изгнан!" Грозно Он изрек Запрет, что до сих пор звучит в ушах Так страшно, хоть его не преступать Иль преступить - зависит от меня. Но вскоре прояснился дивный лик, И Некто милостиво продолжал: "- Не только сад - всю Землю я тебе Дарую и потомству твоему. Владейте, как хозяева, Землей И всякой тварью, что живет на ней, В морях и в небе: зверем, рыбой, птицей. Во знаменье сего, гляди, Адам! Вот птица всякая и всякий зверь По их породам, созванные Мной, Дабы ты имя каждому нарек, Они же - подданство тебе свое С покорностью смиренной изъявят. О рыбах точно так же разумей; Они покинуть водяной приют И влажную стихию заменить, Равно как воздухом земным дышать, Не могут!" И пока Он изрекал, Попарно твари близились ко мне; Животные, колена преклонив, Ласкались, птицы же - снижая лет. По мере приближенья имена Я им давал и постигал их свойства, Внезапно Всемогущим вразумлен. Но между этих тварей не нашел Той, чье отсутствие меня весьма Тревожило, и я тогда дерзнул Небесное Виденье вопросить: "- Как назову Тебя? Ты выше всех Творений этих, выше Человека И наисовершеннейших существ, Любые превышая имена! Какое обожание воздам Тебе, Кто создал мир и столько благ, Мне уделенных щедрою рукой Для процветанья моего, Тобой Приуготованного? Но нигде Не вижу - с кем блаженство разделю! Возможно ль обособленно вкушать Отраду, наслаждаться одному Дарами всеми и счастливым быть?" Так дерзко вопрошал я. Светлый Дух С улыбкой, от которой он ясней, Казалось, просветлел, в ответ сказал: "- Но что ты одиночеством зовешь? Земля и воздух разве не полны Живыми тварями и ты не властен Призвать созданья эти, приказав Тебя увеселять своей игрой? Ты их повадки знаешь, языки; Есть разум и у них, воспринимать Способный не презренно и судить. Вот с ними и общайся, ими правь; Твое обширно царство!" Так вещал Владыка Мирозданья; мнилось, Он Повелевал, но я Его молил О дозволении продолжить речь, С покорством надлежащим возразив:

"- О мощь Небесная! Не оскорбись Моею речью! Милость, мой Творец, Ей окажи! Не ты ль меня назвал Наместником и образом Твоим, Поставив, по сравнению со мной, Намного ниже тварей остальных? Возможно ли общение существ Столь разных и какой в нем будет лад, Какое наслажденье? Ведь оно Бывает лишь взаимным, пополам Делясь меж тем, кто дал и кто обрел, В неравенстве, когда один - силен, Подтянут, а другой - опущен, слаб. Согласие непрочно; докучат Они друг другу вскоре. Я ищу Общения, где я делить бы мог Духовные утехи; в этом - зверь Не соучастник мне; ведь жизнь мила Созданиям подобным, например, Со львицей - льву; Ты мудро сочетал Попарно их. Но трудно подружить Со зверем птицу и с пернатым рыбу, А с обезьяной не сойдется бык; Но в равную вступить с животным связь Всех менее способен Человек!" Безгневно Всемогущий отвечал: "- Приятнейшей и высшей из утех, Как вижу Я, считаешь ты, Адам, Избранье друга жизни; смаковать Услады в одиночку, находясь Хотя бы в средоточии услад, Не хочешь ты. Но что же обо Мне Ты думаешь? Вполне ли Я блажен? Ведь Я во всей Вселенной одинок Извечно и не ведаю нигде Подобного и - менее всего Мне равного. Но с кем же Я могу, Помимо тварей, сотворенных Мной, Общаться; ведь они намного ниже Творца, безмерно дальше отстоят, Чем от тебя все прочие созданья!"