Шаман - Даниил Аксенов

Если бы неизвестный собеседник продолжил допытываться насчет врага, то выяснились бы интересные вещи. Во-первых, Улицких не знал, почему он считает молодого человека своим врагом, во-вторых, не имел ни малейшего представления, как тот ему может навредить и с какой целью, а в-третьих, просто проигнорировал бы предыдущие два пункта.

- Как подобное возможно? Какой взрослый человек, мужчина, способен испытывать чувства и предпринимать какие-то действия на основе этих чувств, не имея понятия, что является причиной его поступков и желаний? Разве люди обладают способностью не замечать очевидное? - вот только некоторые из вопросов, которые одолевали бы гипотетического собеседника Арсения.

На все эти вопросы имелся ответ: такое не только может быть, но и встречается на каждом шагу. Мать, любящая свое чадо, упорно, часто вопреки здравому смыслу, считает, что ее ребенок - самый лучший. Художник, пишущий 'бессмертные' полотна, искренне удивляется, почему их никто не покупает. Маститый ученый, логик, создатель важной теории, открыто игнорирует все данные, которые могут обрушить эту теорию, на которой он создал себе имя. Эти данные для него просто не существуют. Даже более: к своим оппонентам он относится с безотчетной иррациональной настороженностью, а иногда и вовсе с явной антипатией. Когда дело касается чего-то важного и личного, то логика исчезает даже у логика.

Арсений не был исключением. Даже если бы он захотел проанализировать свое отношение к неизвестному молодому человеку, то не смог бы этого сделать - перехлестывающие через край эмоции не допустили бы подобное. Он был уверен в одном - у него есть враг. Этого достаточно.

Улицких поднес черную трубку телефона к своему слегка одутловатому лицу и, подслеповато щурясь, набрал номер.

- Алло. Марко? Доброе утро.

- Приветствую, Арсений, - загудел в трубке бас.

- Что там по нашему делу? Слышно что-то?

- Нет. Ничего. Не пойму, что произошло.

- Ты подводишь меня, Марко. Ведь обещал. Ручался!

- Сам не знаю, что такое. Тео не выходит на связь.

- Твой Тео сам того, может?

- Что ты! - испугался бас, - Тео - опытнейший работник. У него прежде практически не было сбоев. Пацан не мог с ним справиться. Никак!

- Ну-ну. Мне нужен результат, Марко. Отыщи своего Тео или кого другого, но мне нужен результат! Как можно быстрее.

- Какой срок, Арсений? Сколько еще можешь дать времени?

- Это надо было сделать вчера. Времени вообще нет. До встречи.

Господин Улицких бросил трубку. Он был зол и испуган. Похоже, что враг уже начал действовать. Возможно, ему удалось уничтожить наемного убийцу. Это лишний раз подчеркивает то, насколько он опасен.

Арсений вскочил и начал нервно ходить по своему стильному кабинету с черно-белой мебелью. Все его желания требовали лишь одного: действия. Он пребывал в уверенности, что ему не будет покоя, пока враг жив.

Что делать человеку в своем родном городе, если путь домой, а также поддержка родных и близких невозможны? Куда ему податься? В отличие от многих людей, которые растерялись бы, попав в такую ситуацию, Станислас точно знал, что нужно делать. У него с самого начала был запасной план.

Он намеревался прибегнуть к этому плану в случае, если визит к другу оказался бы проблематичным. Оба варианта действий имели положительные и отрицательные стороны. Но запасной план характеризовался большей неопределенностью. Размышляя о нем, Пенске понимал, что придется довериться одному лицу, о котором мало что было известно. За исключением, разве что, его репутации. А это - риск.

Зато, если бы выяснилось, что Станислас не ошибся в уме и порядочности того лица, то многие из его проблем были бы решены автоматически. Он бы получил временное, но безопасное убежище. Ему казалось, что там уж точно его никто не будет искать. Убежище выглядело сверхнадежным. Дело в том, что Пенске хотел обратиться за помощью к знакомому профессору психиатрии.

Это решение только казалось неожиданным. На самом деле имело под собой глубокую основу. Станисласу был нужен кто-то, с кем он мог бы обсудить сложившееся положение. Одному такое трудно выносить. Так можно на самом деле сойти с ума. Получилось, что о происходящем с ним знали лишь двое: Борис и профессор. Общение с Борисом было невозможно. А вот Александр Антонович Дейненков разрешил ему в случае чего обращаться. Пенске не знал, что случится, если он расскажет все. Но догадывался. Поэтому решил рискнуть. Помимо этого, он еще интуитивно чувствовал, что визит к профессору важен. А в последнее время очень ценил свою интуицию, потому что у него мало что было, кроме нее.

Быстро покинув вокзал, Станислас отправился к больнице. Он остерегался передвигаться по улицам пешком или на общественном транспорте, поэтому взял такси. Водитель на этот раз был не только хмурый, но и неразговорчивый. Он выдавил из себя всего лишь несколько слов: первое слово звучало как 'Куда?', а остальные были числами.

Доехав до клинических корпусов, Пенске вышел из машины. Еще не было восьми, поэтому не стоило ожидать, что кто-то будет в больнице, кроме дежурных врачей. Ему ничего не оставалось, как посидеть на скамье в парке, усаженном тополями. Станислас не любил осень, но сейчас даже порадовался этому времени года. Тополиный пух он бы не вынес.

Пенске еще и еще раз продумывал будущую беседу с профессором. Ее имело смысл вести только при условии изложения правды в том виде, в котором она существует на настоящий момент. Но вопрос насчет того, поверит ли ему собеседник или нет, оставался открытым. Понятно, что, скорее всего, признает вменяемым. Но любой выдумщик и враль тоже вменяем. Зачем таким помогать? Какими доказательствами обладал Станислас, чтобы убедить профессора в том, что нуждается в помощи? Царапина от пули? Этого явно недостаточно. Духи, которых никто не видит? Фехтовальное мастерство? Нет. Доказательств мало. Пенске посмотрел на пустующие аллеи, потом перевел взгляд на сумку, лежащую рядом с ним на скамье, и кое-какая идея пришла ему в голову.

Протянув руку, он расстегнул молнию на своем багаже и немного покопался там. Найдя на ощупь нужный ему предмет, извлек руку из сумки. В руке был зажат блокнот. Время, оставшееся до начала рабочего дня, Станислас потратил очень странно, - рисуя в блокноте маленькие точки.

В четверть девятого он уже стоял рядом с дверью кабинета профессора. Только что закончилась планерка, начался обход. Александр Антонович приветливо кивнул ему, проходя мимо. Станислас снова ждал. Однако обход не продлился долго. Вереница людей в белых халатах мелькнула и исчезла. Профессор подошел к своему кабинету и прислонившемуся к стене молодому человеку.