Остров Укенор - Анна Удьярова

Грави не поверил, но поднял взгляд и понял, что не ошибся.

– Нет, ты не можешь… все эти люди. Им некуда идти.

– Пусть остаются, – пожал плечами смотритель. – Но Дома Радости здесь больше не будет.

Грави стоял перед открытой дверью. Ветер раздувал его плащ, как брамсель. «А что же делать мне?» – прошептал он едва слышно, но заботливый норд-норд-вест передал его слова в целости и сохранности. Грави знал, что как только он не сможет вылечить ни одного пациента – а этот момент уже наступал, неумолимый, как прилив, – он сойдёт с ума. Все закрытые двери в его голове распахнутся, все птицы будут беспорядочно искать выход, бить крыльями в клетке головы…

Унимо вспомнил лицо капитана «Люксии» – в тот момент, когда он узнал, что ему нужно разлучиться с кораблём. Тогда он думал, что Форин поступает жестоко.

– Форин никогда бы так не сделал, – сказал Грави.

Унимо шагнул к двери. Почти вышел, но обернулся на пороге:

– Возможно. Но я не Форин.

Грави улыбнулся. Но его улыбка была та самая – повисшая в полуметре от мёрзлой земли.

– Я могу оживлять мёртвых. Помни об этом. И передай Тьеру – или я сам ему расскажу.

Ингер Им-Онте, восемнадцатилетний сын небогатого шейлира, чей дом стоял на самой границе с Тёмным городом, но всё-таки в центральной части Тар-Кахола, был в отчаянии. Он смотрел на себя в зеркало, слышал предрассветный звон бокалов, шмелиный гул весёлой компании. Но сам он не мог больше пить. Да и веселиться тоже. От выпитого вина осталась только неприятная тяжесть. Или это была тяжесть на сердце. Он только что проиграл всё состояние своих родителей и немного больше. На что теперь нанимать учителей младшим брату и сестре, содержать дом в Тар-Кахоле?

Когда Ингер попросил об отсрочке, его противник сказал: «Ну к чему же, я уверен, что семья Им-Онте не оставит своего наследника в беде и соберёт нужную сумму».

Ингер даже умолял – и от этих воспоминаний хотелось крепко зажмуриться.

Выхода не было, куда ни пойдёшь – только тёмный угол с пауками.

«Остаётся одно», – подумал он и невольно вздрогнул. Так думать было даже немного приятно.

«Глупо, очень глупо», – фыркнул кто-то над ухом, заставив Ингера вздрогнуть.

Он обернулся и увидел – в дверном проёме, гораздо дальше, чем казалось по звуку голоса, – незнакомца.

– Ваша сестра будет сидеть за фортепьяно. Разучивать вариации, улыбаться каким-то своим мыслям. И тут придут и сообщат. В гостиной не будет больше никого, поэтому она узнает первой. Нет, конечно, ей не скажут подробностей, но, когда родители будут спускаться по лестнице с такими – взятыми напрокат вместо своих, потрескавшихся – лицами, она будет знать уже всё-всё. И никогда больше не притронется к фортепьяно. Впрочем, может, и невелика потеря для музыки: я-то не знаю, хорошо ли играет ваша сестра.

Незнакомец приблизился почти вплотную, а Ингер не сообразил даже отшатнуться: он видел свою сестру, слышал, как она кричит: так немелодично, оглушающе…

– Или по-другому. Пусть продадут дом. И купят другой, поменьше. За городской стеной – так дешевле. Но вам ничего не скажут, ни единого слова. Только, может, посмотрят. Но и то – скорее грустно, чем осуждающе. И будут жить, как ни в чём не бывало – нарочито как ни в чём не бывало, понимаете?..

– Что вам нужно? – Ингер отстранился, придерживаясь рукой за стену, чтобы не упасть.

– Мне? – улыбнулся Тьер. – Ничего. Но что-то нужно вам. Вы, я вижу, человек азартный. Предлагаю игру, в которую вы никогда раньше не играли.

Улыбка Ингера была гораздо мудрее его самого.

– Я не играю, – ответил Им-Онте и отвернулся, словно тут же потерял интерес к собеседнику.

– И давно ли? С тех пор как решили, что оставить семье долг вместо предсмертной записки – это очень благородно?

– Как вы смеете! – вспыхнул Ингер. От запахов вина, духов и догорающих свечей его начало мутить.

– Вижу, вы ничего не соображаете здесь, – нахмурился Тьер. Он знал, когда можно покровительственно взять под руку так, чтобы это казалось естественным. – Пойдёмте-ка на воздух.

Снег был волшебный. Только что выпавший, молчаливый, затактовый. Ингер изумился, как эта простая мысль – выбраться на воздух – не пришла ему в голову. Часто очевидные решения – как следы на снегу: их хорошо видно, только если обернуться.

В детстве Ингер с сестрой, когда выпадал снег, наперегонки бежали в сад и загадывали желания. Мама готовила праздничный пирог, посыпанный сахарной пудрой, а ночью Ингер то и дело подходил к окну: убедиться, что снег всё ещё здесь. Но он всё равно таял. Первый снег был слишком хорош для этого мира.

– Я предложил вам отыграться, – строго напомнил Тьер, – но если вы не хотите, то я поищу других игроков.

И, конечно, развернулся, чтобы уйти.

– Стойте, подождите, я… – Ингер наконец-то выглядел жалко, как ему и подобало. – Мне нечего поставить, я всё проиграл.

– Даже то, что вам не принадлежит. Знаю, – Тьер принял вид строго учителя. – Но у вас осталось то, что вы хотели отдать просто так. И что вам, кстати, тоже не принадлежит.

Ингер внимательно посмотрел на незнакомца. В бокал солнечного сплетения плеснули ледяной воды.

– Если вы согласны, жду вас в шесть у дома номер шесть по улице Фиалок, это в Тёмном Городе.

Тьер пошёл прочь, не оглядываясь: игра началась. И улыбнулся, вспомнив строчки из ранних стихов Котрила Лийора (кажется, он тоже был игроком):

Главное – улыбаться. Иное

проигравшему неприлично.

– Улица Фиалок, ну и название! – фыркнул Унимо.

Тэлли сидела в кресле булочной, поджав ноги. Ей всегда хотелось вот так прийти к кому-нибудь в гости, чтобы было почти как дома, но чтобы о ней позаботились, приготовили кофе или травяной чай. Как она сама много раз готовила для посетителей «Булочной Хирунди» и для случайных гостей. Потерпевших поражение. Несчастных. Обездоленных.

– Будешь кофе или чай? – уточнил Унимо, забредая за стойку и растерянно оглядывая полки: в присутствии Тэлли он так и не научился вести себя как хозяин.

– Чай с мятой. Там на полке справа, в маленькой жестяной банке, синей в белый горошек.

Чай разлит. Боги гостеприимства нежатся в тепле очага.

– А тяжело быть королевой? – спросил Унимо.

– О, ужасно! – тут же ответила Тэлли. – Вот хотя бы сегодня. Ко мне приходил посол Солнечного Королевства – того, что граничит с Лесной стороной. Сказал, что по нашей территории проходит безопасная тропа, по которой зимой только и могут проехать повозки. Спрашивал, могут ли они использовать эту тропу. Конечно, я сказала да. Разумеется. О чём речь. Тогда он побледнел, упал на колени и принялся просить, чтобы я ответила «нет»!

Унимо посмотрел удивлённо, Тэлли горько усмехнулась.

– Да, он сказал, что его господин ожидает отрицательного ответа, чтобы захватить неохраняемую тропу силой и воодушевить подданных, изнывающих от поборов. Я ответила, что его господин может отправляться