Канцлер империи - Андрей Величко

До вечера я просидел на узле связи, вникая в происходящее на Дальнем Востоке. Первый день войны не принес никаких неожиданностей, кроме разве что несколько меньшего, чем предполагалось, расхода патронов. Китайцы атаковали укрепрайон в лоб, даже не пытаясь нащупать слабые места в обороне, да к тому же шли на нас в основном компактной толпой. А где-то в пол-одиннадцатого Танечка сообщила мне, что и эта задержанная умерла, несмотря на усилия наших китайцев. Записи ее предсмертного бреда сейчас изучаются. Дано распоряжение об активном сборе любых сведений касательно Бадмаева.

— Да, — вспомнил я, — поищите кого-нибудь, кто помнит аферу конца девяностых годов, это когда на изучение чего-то там в Тибете Бадмаеву было выделено три миллиона рублей. Не верится мне как-то, что такая сумма могла пройти мимо Витте… И продумайте, как устроить всему персоналу сначала Зимнего, а потом Гатчины собеседование с Рексом. Группами, по одному слишком долго будет. И что там с записями?

— Их сейчас изучают господа Ли. Пока почти ничего интересного, кроме…

Татьяна достала из папки листочек и прочитала:

— Бляо хунь вынь! Вроде так. Старший Ли утверждает, это фраза подчинения. Поподробнее он сам вам объяснит, когда закончит.

— Ну, в общих чертах я это себе и без него представляю. Значит, вот какой нам еще головной боли добавилось…

— Шеф, в порядке небольшого отвлечения, — улыбнулась Татьяна. — Вы не обращали внимания, что Питер на вас благотворно влияет? В Георгиевске вы обычно называли всякие затруднения словом «геморрой». А тут, пожалуйста — головная боль.

— Вам же хуже, — пожал плечами я, — раньше, если я давал совсем уж дурацкое указание, у вас хоть сомнения могли быть, каким местом шеф думал. А теперь все ясно, головой! Ладно, а предыдущая закодированная покойница чем занималась в Гатчине?

— На нее обратили внимание, когда она пыталась познакомиться с одним молодым пилотом, — пояснила Татьяна, — причем активно пыталась. А учитывая, что она даже на вид была старше него, как-то это выглядело не очень случайно. Сначала мы допускали, что ушлая девица просто хочет окрутить молодого и неопытного парня, это ведь тоже не приветствуется в отношении ваших летчиков, ну, а потом начали проявляться подробности.

— Что за летчик?

— Сейчас… — снова полезла в свою папку дама. — Константин Арцеулов, полгода назад с отличием закончил Гатчинскую летную школу, сейчас служит пилотом развозного «Тузика» на правительственном аэродроме. От большинства летчиков отличается крайней аккуратностью и педантичностью. После соответствующего налета и проверок может быть рекомендован на правительственные машины.

— А рисованием этот Арцеулов случайно не увлекается?

— Да, он отлично рисует. Его последняя акварель даже приобретена для ее величества вашей племянницы. Так вы, значит, тоже обратили на него внимание?

— И довольно давно, — ответил чистую правду я. — Очень перспективный молодой человек, спасибо, что напомнили про него. Ладно, вернемся к Бадмаеву. У него должен быть племянник. Не уверен, что он в курсе дядиных дел, но поинтересоваться им надо.

— Уже поинтересовались. Врач, живет в дядином доме на Поклонной горе, это даже скорее небольшая усадьба. В данный момент по каким-то делам находится в Тверской области, сейчас выясняем, где именно и зачем.

— Хорошо. И не затягивайте, пожалуйста, с массовой проверкой при помощи Рекса.

— Бедный котик! Кс — Да думал я, даже своих московских кошек сюда привозил, но он как-то отнесся к ним без особого интереса.

— А он очень разборчивый. Ему нравятся небольшие кошечки равномерно серого цвета, с короткой шерстью, но все-таки не как у него, а чуть подлиннее.

— Это он что, вам сам сказал?

— Зря удивляетесь, он может. Но это мне моя дочка про него рассказала, а я, когда сегодня его несла, описала ему такую кошку и почувствовала в ответ полное одобрение.

— Интересно, чего же он мне тогда ничего не говорил — стеснялся, что ли? Ладно, значит, нужна небольшая, серая, с короткой шерстью… В общем, если такую увидите, тащите ее сюда. То есть я даже знать не хочу, какая импортная порода соответствует этим признакам — подруга нашего Рекса должна быть русской и из самой глубины народа! Ну и я кого-нибудь озадачу этой проблемой.

Глава 18

Если вы хотите что-то спрятать, то можно это действительно спрятать, но заметно эффективней будет привлечь внимание интересующихся к чему-нибудь гораздо более яркому и запоминающемуся. Если вы хотите спрятать кого-то, то такой алгоритм еще лучше. И, наконец, если вы желаете создать у широких масс заведомо далекое от действительности представление о чем-то — говорить надо чистую правду! Естественно, не всю, в умении вовремя остановиться и состоит искусство настоящего политика. Именно из этих соображений и готовилась проверка приближенных к императору, канцлеру и всем трем императрицам особ.

Народу было прямо сказано, что в связи с непрекращающейся активностью врагов России придется показаться специалисту — ясновидящему запредельного уровня, которому прочитать потаенные черные замыслы проще, чем простому придворному высморкаться. Волноваться не надо, бригада скорой помощи и три исповедника будут в соседних комнатах, и вообще все будет хорошо. Правда, к православной церкви относился только один из этих исповедников, а конфессиональной принадлежностью господ Ли я как-то до сих пор так и не нашел времени поинтересоваться, но эта была как раз та небольшая часть правды, которая пока не подлежала оглашению.

Но не подумайте, что в качестве ясновидящего и прозревающего все насквозь рекламировался Рекс! Даже про его существование знало не так уж и много народу, а уж про способности — и вовсе почти никто, перед прислугой умница-девонширец изображал из себя кошачьего дауна. Нет, ясновидящий был припасен гораздо более колоритный! Я ждал его в кабинете для особых гостей, под потолком которого располагались специальные отдушины, а за ними — ниши для стрелков. Выслушав доклад старшего из них, я велел запускать посетителя.

Он вошел, и, не мигая, уставился на меня. Говорят, что почти никто не мог равнодушно выдержать взгляд его бледно-голубых глаз — одни впадали в неумеренный восторг, вплоть до обожания, другие, наоборот, чувствовали себя очень неуютно… Но я почему-то не чувствовал вообще ничего. Хотя, может, это мешают зеркальные очки? Экранируют эманации или флюиды, не знаю точно, как это правильно называется.

Я снял очки, но не успел надеть обычные, как гость отвесил мне глубокий поклон и неуверенно произнес:

— Ваша светлость, челом вам бьет недостойный Гришка Распутин.

— А без клоунады нельзя? — поморщился я, — меня зовут не Федор Ромодановский, а Георгий Найденов, а за окном сейчас двадцатый век. Лучше садитесь, Григорий Ефимович, и поговорим. Чаю не желаете? Могу предложить последний писк моды — грузинский.

— Значит, — продолжил я, в то время как Гришка хлебал чай и зажирал его уже как минимум четвертым пирожным, — у меня к вам просьба. До меня дошли слухи о вашем… хм… ясновидчестве, скажем так.

Собеседник застыл и уставился на меня, не обращая внимания на выпавшее изо рта что-то недожеванное, но теперь в его глазах был откровенный страх.

Ага, подумалось мне, значит, успел уже сокол наш ясный прищемить кому-то хвост, но, видимо, не очень серьезно, иначе мне доложили бы. И попытался успокоить гостя:

— Да не волнуйтесь вы, подумаешь, наговорили на вас! На меня вон сколько наговаривают, и катом, и исчадием ада называют, и еще черт знает как.

Однако моя речь почему-то не принесла успокоения явно мятущейся душе Григория Ефимовича. Решив попробовать другую методику, я рявкнул:

— Не трясись ты мне тут как осиновый лист! Было бы за что, так ты бы уже давно не со мной беседовал. У меня к тебе дело, то есть соберись и слушай! Пока я, действительно, не потерял терпение и не отправил тебя в подвал минут на сорок. Значит, от тебя требуется смотреть на проходящий мимо тебя народ. Если про кого-то тебе что-то покажется, скажешь это стенографисту, он запишет. Если с кем-то захочется поговорить — ткнешь в него пальцем. Как устанешь — сообщить об этом старшему по операции. Понял? Еще раз спрашиваю — ПОНЯЛ?!

— Так точно! — вскочил Распутин, опрокинув при этом стул.

— Вот и замечательно. Операция будет завтра, а пока копи силы. Здесь копи, тебя проводят в комнаты, и из них ни ногой! А то пристрелят ненароком. Пирожные понравились? Хорошо, скажу, чтобы принесли килограмма два. Какой еще мадеры?! Ты, блин, лучше меня не зли. Чаем обойдешься! Все, свободен, вот твой провожатый, иди, куда он скажет.

Еще до проверки несколько человек пустились в бега, и теперь полиция под контролем Алафузова пыталась установить их местонахождение, хотя я сильно подозревал, что дальше мелкого воровства их прегрешения не идут. Гришке Распутину не понравилось человек двадцать, их на всякий случай взяли под наблюдение. Рекс указал на троих, причем один вызвал у него прямо-таки ярость, мелкий кошак рвался к Рыжику за подмогой, видимо, реально оценивая свои физические возможности, и, чтобы его утихомирить, пришлось звать Настю. И лишь когда того типа уже в наручниках провели мимо него, Рекс, пошипев еще с минуту, окончательно успокоился.