Ассасины Сталина (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович

С избранием первым лицом СССР его активность значительно выросла. Секретари брежневской приемной отмечали, что он одним из первых приезжал в свой кабинет в половине девятого утра, и одним из последних, чаще всего в одиннадцать вечера, уезжал. Бывало, что засиживался и подольше: то до часу, до до половины третьего утра. А ведь до утра предстояло ознакомиться с шифровками, важными письмами и прочими неотложными материалами, которые присылались поздним вечером и ночью.

Неутомимый по натуре, Брежнев пытался успеть везде и всюду. Секретари порой не успевали проконтролировать все звонки первого лица и всех его посетителей, записывая в журнале дежурную фразу «и другие товарищи». Никакого свободного времени у него нет: заседания, совещания, торжественные мероприятия, почти ежедневный прием иностранных гостей с почти непременными встречей и проводами их в аэропорту. Динамичные перемещения по стране и миру: за один только шестьдесят шестой год Леонид Ильич побывал в Краснодаре, Иркутске, Киеве, Владивостоке, Узбекистане, Грузии, Казахстане, Монголии, Румынии, Чехословакии, Болгарии, Югославии и Венгрии. Никакого «щадящего режима» у генсека до середины семидесятых не было: работа по двенадцать часов в сутки на фоне постоянной бессонницы и многолетней борьбы с лишним весом. С лета шестьдесят восьмого года здоровье генсека стало периодически давать сбои.

В конце жаркого лета семьдесят второго года Брежнев оказался в больнице после интенсивной поездки, в ходе которой с конца августа по начало сентября последовательно объехал семь городов — Кокчетав, Барнаул, Красноярск, Новосибирск, Омск, Алма-Ату и Ташкент. Последствия: генсек сорок шесть дней провел в больничной палате, причем пять дней вообще ни с кем не общался ни по телефону, ни лично, ему не вручали в эти дни даже срочные шифровки. Только двадцать седьмого октября Брежнев впервые сам позвонил в свою приемную, а десятого ноября начались визиты избранных посетителей. В конце прошлого года, после переговоров с американским президентом Джеральдом Фордом на Дальнем Востоке, Брежнев поехал с визитом в Монголию, в поезде произошло нарушение мозгового кровообращения, он впал в невменяемое состояние. Докторам удалось поставить пациента на ноги, визит в Улан-Батор состоялся, но новый семьдесят пятый год Леонид Ильич встретил в больнице. Этот период — «динамического нарушения мозгового кровообращения» — стал по сути началом «клинической смерти» Брежнева как самостоятельного политика. Сохранение здоровья генсека обернулось волнообразным колебанием его политической формы — от полнейшей апатии и потери интереса к государственным делам до гиперактивности. После торжеств по случаю тридцатилетия Победы, Леонид Ильич пролежал в больнице месяц и сейчас, покинув палату, решил отдохнуть на природе.

В начале семидесятых для Леонида Ильича и его гостей возвели бассейн и комфортабельную пристройку к гостинице. Были дополнительно пробурены три новые артезианские скважины, построены очистительные сооружения, прачечная и холодильная камера для трофеев. По спецзаказу главного охотника страны соорудили даже колбасно-коптильный цех, где препарировали и готовили оленей, лосей и кабанов. Яства в виде котлет из кабанятины перепадали в завидовскую столовку ребятам из девятого (охранного) управления КГБ.

Вчерашнее известие о гибели всего руководства партии и исполнительной власти республики озадачило и Брежнев пригласил помимо завсегдатаев охоты Гречко, Москаленко, Полянского и друга по Молдавии генерала Щелокова еще и Андропова, который задерживался и Брежнев отдал сигнал к началу охоты.

Глава 16

Довольные охотники вернулись на базу, убитых кабанов уже повезли на осмотр ветеринара, в беседке их ждал опоздавший Андропов. Перед хозяевами Советского Союза поставили тарелки с шашлыком, олениной и салатами. Посреди стола стояла «Зубровка», которой Леонид Ильич отдавал предпочтение. Помянули погибшего Алиева и Брежнев поинтересовался — Кто виновен в этой бойне, Юрий Владимирович?

Тот поставил стакан сока, который он пил, и пожал плечами — Я склоняюсь к версии к проискам наших заокеанских врагов, однако конкретики ни какой не имею. Расследование только началось и мне докладывают о его ходе каждый день, однако пока только несколько версий: ЦРУ решило навести хаос в одной из наших республик, уничтожив весь партийный и государственный актив, или же какой-то псих из силовых структур решил наказать этих товарищей.

Министр обороны усмехнулся. Он был в курсе, что во время Пражской весны шестьдесят восьмого года Андропов был главным сторонником принятия «крайних мер» против Чехословакии. КГБ в его лице нагнетал страх, что Чехословакия может стать жертвой агрессии НАТО или государственного переворота". ГРУ, имеющее своих «стукачей» в комитете, предоставило Гречко доклад: агент КГБ Олег Калугин сообщил из Вашингтона, что получил доступ к «абсолютно надежным документам, доказывающим, что ни ЦРУ, ни какое-либо другое ведомство не манипулировало чехословацким реформаторским движением» и его послание было уничтожено, потому что оно противоречило теории заговора, которую сфабриковал Андропов. И вот теперь опять заговор ЦРУ!

Щелоков оживился — То есть есть версия, что все это кумовское гнездо в Баку уничтожили недовольные ими? А почему твое ведомство молчало о том, что творит Алиев, повторив по сути политику снятого Ахундова!

Брежнев недовольно нахмурился, он был в курсе противостоянии комитета и МВД и борьбе между ними, у него испортилось настроение от мысли, что подобное решение проблемы в Баку может повториться еще где-нибудь — С этими борцами за справедливость конечно нужно поступить крайне жестко, но и закрывать глаза на кумовство в нашей стране тоже ни в коей мере не возможно.

Андропов невольно вспомнил как четыре года назад Брежнев сказал гостившему в Москве канцлеру ФРГ Брандту: «Знаете, что бы сказал Маркс, если бы он был жив сегодня? — Пролетарии всех стран, простите меня!» Тогда этой фразой Брежнев ошарашил всех и немцев и своих.

Гречко покосился на главу КГБ с оттенком неприязни: методы борьбы с инакомыслием в стране его коробили. После покушения на Брежнева Андропов руководил допросом захваченного боевика, Виктора Ивановича Ильина. Ильин был признан невменяемым и отправлен в Казанскую психиатрическую больницу. В апреле шестьдесят девятого года Андропов представил Центральному комитету Коммунистической партии Советского Союза тщательно разработанный план создания сети психиатрических больниц для защиты «Советского правительства и социалистического порядка» от диссидентов. В январе следующего года Андропов представил отчет своим коллегам по Политбюро о широко распространенной угрозе психически больных стабильности и безопасности режима. Его предложение использовать психиатрию для борьбы с диссидентами было решено реализовать. Будучи главой КГБ, Андропов отвечал за широкое применение психиатрических репрессий. Именно Андропову и главе Пятого управления Филиппу Бобкову принадлежит идея использовать психиатрию в карательных целях.

Брежнев выпив и закусив, заметил — Твой первый заместитель мне доложил, что в твоем ведомстве какая-то неразбериха началась, будто часть информации и от него и от тебя многими сотрудниками скрывается.

Андропов почувствовал себя будто съел лимон: Цвигун был верным человеком Брежнева, так же как Черненко и Трапезников, работал в Молдавской ССР одновременно с Леонидом Ильичем — Я разберусь, Леонид Ильич! Наведу порядок!

Брежнев недовольно посмотрел на стакан с соком, который держал Андропов и кивнул — Надеюсь, Юра! А то политбюро придется подумать о твоем несоответствии занимаемой должности! Еще один подобный Бакинскому инцидент и сам понимаешь!

Бывший Председатель КГБ, но продолжавший службу в качестве первого заместителя Управления защиты Конституции невольно вспомнил причину его отставки и вздохнул — именно политические амбиции Шелепина, человеком которого был Семичастный, привели Семичастного к отставке с поста председателя КГБ СССР и удалению из общесоюзной политической жизни. Таким ходом Брежнев хотел ослабить влияние Шелепина. Сейчас он занимал пост заместителя председателя Совета министров УССР. Вырвался из Киева и теперь участвовал в совещании Управления, созданного Сталиным незадолго до своей смерти.