Битва героев (сборник) - Андрей Левицкий

Густое облако едкого дыма начало заволакивать поселок.

Внизу ржали и метались лошади. Панку удалось поймать одну, и он, вскочив в седло, ринулся к вершине. Оглобля сел на склоне, тряхнул головой и потянулся за винтовкой.

Третий сендер, проехав по дороге между насосной станцией и наблюдательной вышкой, свернул к холму. Стоявшие за водителем люди палили из ружей в скачущего к вершине Панка. Лошадь под ним споткнулась, клюнула мордой, башмачник вылетел из седла. Сендер, не сбавляя скорости, переехал его. Раздался вопль. Вику показалось, что он слышал, как хрустнули сломанные ребра.

Оглобля, опустившись на одно колено, целился в приближающийся сендер.

Вскочил Петр, вытащив меч, крутанул в руках «штерн», свернув кольцо на конце, взвел боевую пружину. И тут башмачник открыл огонь. Он убил водителя и попал в переднее колесо. Разогнавшаяся машина вильнула, в кузове мелькнули перекошенные лица карателей. Подпрыгнув на ухабе, сендер встал на бок и перевернулся. Бросив разряженную винтовку, Оглобля выхватил нож и прыгнул к машине. Петр по приказу Геста побежал к нему.

Владыка обнажил спрятанный в посохе меч. Стод дернул Вика за рукав, заслоняя собой Геста.

– Рядом стой, послушник!

Вик медленно вытащил меч; перед глазами застыла картина, как сендер давит колесами Панка, в ушах еще звучал вопль.

– Рядом, сказал! – рявкнул Стод и притянул Вика.

Внизу гремели пулеметные очереди. «Тевтонец» скрылся в дыму, из которого, словно светлячки, вылетали трассирующие пули, впивались в черную гладь нефтяного бассейна, со звоном врезались в агрегаты насосной станции, пробивали броню сендера, застывшего на земляном валу.

А потом вспыхнул нефтяной бассейн. Пламя слизало машину Южного братства с земляного вала, огонь с ревом промчался по каналу, взметнулся вдоль берега кратера и отступил под натиском поднятой ветром волны.

– Идем вниз! – приказал Гест.

Вик вздрогнул, слова громом отозвались в ушах.

Когда они спустились к перевернутому сендеру, все было кончено. За машиной распластались два тела нефтяников, у одного шея была неестественно вывернута, другой лежал на спине, ладонью прикрывая рану на животе. Рядом, опустив меч, стоял Петр, в двух шагах от него – Оглобля, перед которым, безвольно свесив голову на грудь, сидел каратель. Сначала Вик решил, что тот жив, но когда каратель кулем завалился набок, он увидел торчащую под лопаткой кривую рукоять. Оглобля ощерился, словно панцирный волк при виде добычи, поставил ногу на мертвеца и выдернул нож. Грудь и плечи башмачника часто вздымались, он обвел всех тяжелым взглядом.

Внизу взревел мотор. За дымом было не разобрать, что за машина выруливает из поселка. Спустя пару мгновений на дорогу выехал «тевтонец», за пулеметом сидел жрец Рут. Вик разглядел в кузове еще нескольких монахов, а потом дым от пожара, сносимый ветром, скрыл машину из вида.

– Странный жрец, снова укатил, – произнес Оглобля, вытирая нож о рукав. Помедлив, добавил: – Да и вы – не пустынники.

Стод шагнул к нему, занося клинок. Петр придвинулся сбоку. Башмачник отпрыгнул.

– Остановитесь! – пророкотал Гест.

Оглобля подобрался, обвел всех оценивающим взглядом. Губы его растянулись в ухмылке, обнажив крепкие зубы.

– Кто вы такие?

– Пред тобой Владыка Ордена, – произнес Петр.

Оглобля рассмеялся:

– Владыка – оборванец? А может, он? – Башмачник указал ножом на Вика. – Он – Владыка?

И вновь захохотал.

Петр шагнул вперед. Сверкнул клинок, раздался шлепок – и Оглобля распластался на склоне.

– Стой, Петр! – Гест властно поднял руку.

Жрец замер, занеся меч.

– Башмачник боем был возбужден. Я прощаю его. И помни: он спас мне жизнь.

Петр отступил, пряча меч в ножны.

Оглобля вскочил, ошалело озираясь, и тут же скривился, схватившись за посиневшую кисть, мгновение назад сжимавшую нож. Он попятился, как побитая собака, потом развернулся и, пригибаясь, побежал вниз.

– Стод, Петр, – заговорил Гест, когда башмачник скрылся в дыму, – осмотрите все машины в поселке, кроме тракторов. Если исправной не найдете, изловите лошадей.

Жрецы кивнули и быстро зашагали по склону.

Владыка закашлялся и тяжело сел, вытянув ноги, потер ушибленную грудь. Вик опустился рядом с Владыкой, стащил тюрбан.

Быстро темнело. Ветер, как иногда бывает перед грозой, стихал, накапливая силу. Сверкнула молния, над равниной прокатились раскаты грома.

– Вставай. – Гест хлопнул Вика по плечу. – Осмотрим сендер и грозу под ним переждем.

Первые капли дождя упали на землю, снова поднялся ветер, закружил клубы дыма над поселком и понес их в Пустошь, разрывая на лоскуты, спеша позабавиться с новой игрушкой, пока не погас пожар.

Холмы вокруг Кислой долины скрыла серая пелена, низкие тучи плыли на север. Расчерчивая небо, ветвились и сверкали молнии. Крупные капли молотили по мостовой. Но, несмотря на непогоду, на площади возле каменного изваяния было многолюдно. Ильмар, закутавшись в брезентовый плащ, стоял на парапете под статуей, наблюдая, как разгружают телеги. Отряд Прохора уже занял здание, полукругом окаймлявшее площадь с южной стороны, туда же укатили и киевские. Хэнк рассаживал своих людей в доме справа, его порученец Стеня – слева от площади.

Семеро бойцов возились по колено в воде за парапетом – сколачивали мостки, чтобы при случае в бассейне под статуей можно быстро перебегать с одной стороны на другую во время боя. Нормальных досок в округе раздобыть не удалось, поэтому Ильмар приказал разобрать телегу.

Атаман покосился на оплавленную черную фигуру, пытаясь представить, кто же стоит на постаменте, как раньше выглядел. Приметил в бесформенной массе ребристую рукоять меча и гарду и решил, что древний скульптор сваял либо охотника, либо воина, а под ногами у него, должно быть, лежит пес – уж слишком один фрагмент внизу походил на лапу собаки.

Небо слегка посветлело. Ветер разорвал тучи и сквозь пелену, скрывавшую от взгляда холмы, пробились багровые отблески заката. Дождь прекратился, в воздухе летала невесомая взвесь, высоко над площадью, переливаясь красками, аркой перекинулась радуга. Добрый знак, отметил атаман.

Подъехал промокший насквозь Прохор.

– Где Хэнк? – спросил Ильмар.

– Он почти закончил.

– Ты хорошо все проверил, как он людей расставил, указал, куда им стрелять?

– Да. – Прохор снял фуражку, стряхнул воду. – Он сейчас подъедет, обсудить кое-чего хочет.

– Разобъяснишь всем, чтоб приближенных Геста не перемочили.

– Это как? Кто в свалке разберет, кого стрелять, кого – нет?

– А вот так. Есть человек в караване особый. Его охранять скорей будут. И хорошо охранять. Уяснил, Прохор? —

Атаман развязал на шее тесьму от плаща. – А что у Стени?

– Там хуже…

– Что еще? – Ильмар скинул плащ.

Прохор посмотрел на дом слева от площади, надел фуражку. В бассейне под статуей стучали молотки, звенела пила.

– Чего тянешь, говори.

– В доме том перекрытий нет, и на крышу не влезешь, стены будто потекли, гладкие…

– Так че ты мне раньше не доложил? – разозлился Ильмар. – Коня мне!

– Коня атаману! – крикнул Прохор.

Подъехал Хэнк, с ним еще двое: один смуглый, худощавый, сильно горбился в седле, другой грузный, с квадратным подбородком и свернутым набок носом. Бригадир сразу начал:

– Тут такое дело. – Он кивнул на всадников за собой: – У Юла с Метисом мысль появилась. Они предлагают…

– Мысль? – забираясь в седло, перебил Ильмар. – У вас мыслилки об одном сейчас должны думать, как людей слева от площади рассадить, чтоб дело не завалить.

– Так это… – Хэнк растерянно посмотрел на Прохора.

– Атаман, – вмешался тот. – Выслушай.

Ильмар смерил его сердитым взглядом, бросил Хэнку:

– Излагай.

– Метис, – Хэнк указал на смуглого всадника, – когда еще в банде у Макоты был… ну… фермеров они на берегу Донной Пустыни жгли…

– Короче! – рявкнул атаман.

– Смесь взрывную он умеет делать.

– И? – Атаман вытянул нагайку из-за голенища.

– А Юл запалы смастерит… «Тевтонцы» ж с броней, им граната что? Ну колесо ежели взрывом оторвет. Но люди-то, люди внутри выживут, стрелять по нам станут. А смесь, когда бутыль разобьется о броню, растечется по щелям и всех пожжет внутри.

Ильмар задумался, почесал подбородок.

– Дельно придумано. А что для смеси нужно?

Хэнк вопросительно оглянулся на Метиса.

– Керосин, селитра и кислота, – выпалил тот.

– А для запалов?

Юл шмыгнул перебитым носом, неспешно потянул повод, развернув коня к Ильмару.

– Дело нехитрое. Проволока нужна, трубки с прорезями – гильзы подойдут, пружины и патроны. Лучше от пистоля. Та´к вот.

– Всё? – Атаман приподнялся в седле, глядя, как за парапетом вокруг статуи заканчивают сколачивать мостки.

– Всё, – кивнул Юл.

– Прохор, – атаман начал выщелкивать пистолетные патроны из петелек на ремне, – отправишь их к лекарю. Пусть им керосина даст и кислоты, и эту…