Колесо судьбы. Канон равновесия (СИ) - Александра Плотникова

Менять имя или не менять? И что делать с прежним?

Мысли, несмотря на все старания, текли вяло, по костям и внутренностям все еще тек расплавленный свинец. Опять зашептал назойливый голос..

— В этом теле хорошо убивать. Совершенно для убийства недостойных и слабых. Убивать… Пить кровь, горячую кровь, свежую кровь…

Тьфу, что за напасть! Снова накатил приступ злости. На Мелкаэна за то, что держит меня здесь и смеет предлагать что-то пусть отдаленно, но похожее на воду. На постоянный голод, который невозможно утолить, потому что организм отказывается принимать в себя даже кровь. На глупое дворянство, не желающее понимать, что своими никому не нужными бунтами они только подрывают благополучие всей страны.

А это мы уже проходили чуть больше полувека назад, когда я, сам того не желая, обзавелся любовницей, нарвавшись на Зиерру Кэллод.

Однажды для дела пришлось позволить ей забраться под мое одеяло, а она, не будь дурой, сделала все, чтобы остаться там навсегда. Да еще и заставила смертных напрочь забыть о том, что она — обычная фаворитка, выбранная из-за политики, но никак не по любви. Выбор тогда передо мной стоял до неприличия простой. Он и выбором-то, строго говоря, не был: либо я пожертвую постелью, либо взбунтуется полстраны, и усмирить это безобразие можно будет лишь большой кровью. Многие дворянские роды не чураются заниматься торговлей и нажили на этом немалые состояния. Купеческим гильдиям и Клану Играющих с Морем, под чьим покровительством оные гильдии процветают, это, разумеется, не понравилось. Кланмастер Рахабьер Найкамар явился ко мне в праведном гневе и заявил, что ежели я немедленно не утихомирю свары, то он уйдет со своего поста в отставку, потому как обнаглевшие дворянчики взялись нанимать пиратов и топят торговые суда. А военный флот не вездесущ и не бесконечен, чтобы поспевать везде и сразу! После чего развернулся и нагло хлопнул дверью моего кабинета.

Пришлось спешно вызывать к себе зачинщиков безобразия и, вместо того, чтобы дождаться, пока они проколются на чем-то сами и попадутся с поличным, начинать переговоры. Герцог Денсес Магнар оказался человеком с хваткой волкодава. Я потратил часов шесть прежде, чем мне удалось договориться с ним. Под конец он потребовал, чтобы я признал официальной фавориткой его дочь, выпускницу Круга некромантии. Наверное, надеялся таким образом влиять на меня, наивный. А я не колебался, выбирая меньшее из зол, как мне тогда казалось.

Кроме меня помнили об этом только мои орлы во главе с риану Разэнтьером. Гнать ее, честно говоря, было лень — она оказалась толковой управляющей. Но настолько замучила интригами и любовью к смертельным ядам весь двор, что ко мне с жалобами приходили даже потомки того герцога, который в свое время посадил ее на место моей фаворитки. Что ж… Сейчас ей придется отрабатывать звание Эль-Тари, присвоенное незаконно.

А я закрою на него глаза до той поры, пока не придет время маленького рыжего котенка…

Проснулся внезапно.

Когда успела уйти боль, и я провалился в сон? Не помню. Тело было легким, новым, непривычным. И зверски голодным — до морозного зуда в клыках и громогласно подвывающего желудка. Боль прошла совершенно, кровь так и кипела в жилах. Но я не спешил открывать глаза и шевелиться: ощущение силы может быть обманчивым, и перед тем, как встать, нужно проверить каждый нерв, каждую жилу, каждый мускул. Все чувства обострились до предела, а каждое прикосновение походило почему-то на слабый разряд молнии. Влажная от пота ткань на коже, игла капельницы в вене — воткнул-таки, паршивец! — воздух, почему-то странно шершавый в горле.

— Воистину, — Мелкаэн выдернул мешавшую мне иглу и благоразумно отступил подальше. — Ты гений, Мастер!

— М-да? — я все же изволил открыть глаза и сесть, опираясь одной рукой о неудобное ложе. Голова, тяжелая с непривычки, кружилась, мышцы предательски дрожали. Тело мстительно потребовало удовлетворения всех своих нужд сразу. — Зеркало есть?

— Разумеется. Пойдем, провожу, заодно приведешь себя в порядок. Но ты гений! Сотворить такое за каких-то четырнадцать дней!

— Да ладно тебе. — попытался отмахнуться я.

— Да нет, серьезно! Я натыкался здесь в одном из кристаллов памяти на совсем старые записи, их почти невозможно расшифровать, но кое-что понять можно, — птенец любезно подставил мне плечо по дороге к неприметной двери в дальнем конце зала. — Проект кхаэлей очень древний, еще с тех времен, когда никаких войн между птицами и ящерами не было. Они задумывались не то как особые стражи Колонн, не то как помесь двух видов, не то еще зачем-то в военных или исследовательских целях. Видимо, где-то хранились копии этих записей, по ним-то и создали Кота… А он уже начал передавать Искру другим. Интересно, сам он знает об искусственном происхождении?.. А ты вообще ухитрился сочетать в себе кхаэльскую Искру и Темный дар! Это же теоретически невозможно!

— Уймись, болтун, я стою перед тобой, — сделав вид, что пропустил его болтовню мимо ушей, я на самом деле, запомнил сказанное. На всякий случай.

— И то верно. Есть хочешь?

— Спрашиваешь!

На то, чтобы привести себя в более-менее подобающий вид, у меня ушло меньше часа. У грубоватой серой с зеленоватым отливом шкуры обнаружилось одно очень большое преимущество — ее не жгла вода. Не понять человекам, какое это ни с чем не сравнимое удовольствие — чистая, ничем не разбавленная вода. Горячая.

«Ты водным баловством не увлекайся» — посоветовал мне Таймар. «Пить все равно не сможешь, да и силовой резерв она жрет, просто медленнее. Тебя Бастаен в оранжерее ждет. Я ему весточку кинул, что ты пришел в себя — мигом примчался».

Вздохнув, я набросил халат на плечи. О возможности спокойно просушить мокрую гриву и, наконец, выспаться придется забыть.

«Отлично, только разгони лаборантов. Чем меньше посторонних рож меня увидит, тем лучше».

Идя по коридору в оранжерею, я прислушивался к себе. Мышцы все еще отзывались мелкой дрожью и слегка болели, но слушались. Двигаться приходилось немного иначе, ступая больше по-звериному, лишняя пара клыков откровенно мешала. Когти босых ног непривычно клацали по гладкому каменному полу, вытертому за тысячелетия почти до зеркального блеска, все казалось не таким. Кажется, даже зрение изменилось, став чуть более выпуклым. Мне не приходилось щуриться от резкого лунного солнца, льющего свой свет в окна с одной стороны.

Да, некоторые постройки, в основном жилые, лежали на поверхности луны, голубовато-белой, испещренной кратерами, усеянной валунами и скалами. Древние маги в прямом смысле слова вырастили надлунную часть зданий, подняв породу волнами и сомкнув ее не слишком высокими округлыми сводами. Окнами служили широкие толстые пластины прозрачного лирофанита, непонятно как и где добытые, а потом намертво вплавленные в камень. Красот пейзажа особо не разглядишь, зато светло и не так тоскливо, как внизу.