Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев

В ее глазах что-то мелькнуло. Или ему показалось? Но выражение лица сразу изменилось. Уже не было прежнего презрения. Было любопытство. И уважение. Да, он точно уловил. Любопытство и уважение.

— Извините, — пробормотала она, — вы тот самый эксперт Дронго, который раньше работал в ООН?

— Да, — кивнул он. — Неужели вы обо мне слышали?

— Кое-что, — она отвернулась, потом снова с любопытством взглянула на него.

Он не ошибся. Интерес к нему у Линовицкой был. Возможно, она действительно слышала о нем.

— Вы работаете экспертом в компании Халуповича? — спросила она.

— К счастью, до этого еще не дошло. Я всего лишь эксперт по расследованию той загадочной истории, которая с ним произошла. Эдуард Леонидович попросил меня ему помочь.

— И вы ему помогли? — спросила она.

— Пока нет, — честно признался Дронго, — но еще нет шести часов вечера, а я надеюсь, что до полуночи смогу решить хотя бы некоторые из его проблем. Извините, но вам лучше говорить с самим Эдуардом Леонидовичем. Уверяю вас, что вы узнаете много нового и неожиданного.

Он вышел из кабинета, чувствуя на себе ее взгляд. «Как все глупо устроено, — думал Дронго, вспоминая Джил. — Когда тебе двадцать лет и ты сходишь с ума из — за женщин, встречающихся на твоем пути, тебя никто не знает, тобой никто не интересуется. У тебя нет ничего — ни денег, ни имени, ни состояния, ни связи, ни славы. А когда к сорока годам ты начинаешь обрастать всем этим, в душе начинает затухать тот самый огонь, который сводил тебя с ума в двадцать лет. Если бы эта симпатичная молодая женщина двадцать лет назад посмотрела на него так, как смотрит сейчас, он бы сошел с ума от восторга. А сегодня он лишь констатировал ее интерес к нему. И не более того».

В приемной по-прежнему сидели оба водителя и Трошкин, ожидавший вызова Халуповича. Он был так напуган, что не решался войти в свой кабинет. Дронго подошел к столу, где раньше сидела Ольга. Здесь уже побывали сотрудники милиции и забрали вещи несчастной. Оба водителя угрюмо посмотрели на него. Он сел рядом с ними. Миша был в своей куртке, а Егор в теплом джемпере. Нина, выйдя из кабинета Трошкина, села на свое место.

— Как вы думаете, — раздался голос Трошкина, — нас сегодня отпустят домой или мы останемся здесь?

— Отпустят, — успокоил его Дронго. — А почему вы здесь? По-моему, Эдуард Леонидович распорядился еще раз проверить все помещения.

— Меня отослал Шальнев, — пояснил Трошкин, — он считает, что я могу понадобиться Эдуарду Леонидовичу. Дело в том, что Шальнев начал осмотр помещения вместе с этим майором. Как его фамилия? Кажется, он чечен? Вот уж не думал, что чеченам разрешают служить в нашей милиции.

— Чеченов нет. Есть чеченцы, — терпеливо поправил его Дронго. — И с чего вы взяли, что он чеченец?

— Он сам сказал, — ответил Трошкин, — я спросил, как его фамилия. И он представился — майор Озиев. Я спросил, почему у него такая редкая фамилия. Я думал, он армянин или грузин. Их в органах достаточно. Но он оказался чеченом. Ну этим, как его, чеченцем. А я всегда считал, что их не берут на работу в милицию.

— И почему им нельзя там работать? — спросил Дронго.

— А вы разве не знаете? — удивился Трошкин. — Разве можно им доверять? Им же выдают удостоверения сотрудников милиции, оружие и право на его ношение. Проведут кого угодно! Им доверия нет. Ну армяне всякие или грузины — это еще куда ни шло, хотя тоже «залежалый товар». Это я еще понимаю. Они все-таки христиане, хотя все равно второй сорт. А чечены? Разве можно их пускать на государственную службу? А завтра начнут пускать в милицию и азеров разных, лезгин, татар. Это что тогда получится. Азеры с базара в милицию побегут? Нет. Никого пускать нельзя. Ни чеченов, ни других черномазых. Иначе наша милиция нас уже защищать не будет. Зачем нам такая милиция?

— Между прочим, я родился в Баку, — сообщил Дронго. — Вы даже не спросили меня, кто я по национальности, прежде чем начали свой спич.

— Вы, наверное, югослав. Или румын? — с надеждой спросил Трошкин. — Может, болгарин? Такое редкое имя — Дронго. Или еврей? — вдруг испуганно предположил он.

— Знаете, Трошкин, почему вы всегда будете работать помощником и никогда не станете никем другим? — Впервые за весь день Дронго стало смешно. Перед ним сидел человек, имеющий четкие взгляды на мироздание, и потому такой несчастный и одинокий.

— Нет, — ответил Трошкин.

— Именно поэтому, — улыбнулся Дронго, — как вы сегодня сказали? «Среди женщин одна дрянь осталась». Так, кажется? А представители других народов — тоже, значит, отбросы. Потрясающая теория.

— Я же только вам так говорил, — испуганно пролепетал Трошкин, оглядываясь на Нину.

— А я повторил для всех, — сказал Дронго к явному удовольствию водителей. — Представляю, как вы мучаетесь, Трошкин. Столько разных инородцев повсюду И как только вы такое терпите!

— Не нужно, — умоляюще попросил Трошкин, — я ошибся. Я не знал…

— Нужно, — жестко оборвал его Дронго. — Если вам никто не объяснил, что вы идиот, Трошкин, если вам не объяснили, что в приличном обществе не говорят подобные вещи, то нужно! Боюсь только, что на роль воспитателя я никак не подхожу. Но на будущее учтите, что вам нужно хотя бы скрывать свои взгляды. Иначе либо получите по морде, либо с вами перестанут общаться. А такому ничтожеству, как вы, будет трудно найти работу.

Трошкин молчал. Он вытер ладонью пот с лица и тяжело дышал. В приемную вошел майор Озиев, и Трошкин вздрогнул, увидев его. Он умоляюще посмотрел на Дронго, тревожно ожидая продолжения разговора. Но тот уже забыл о нем.

— Что-нибудь нашли? — спросил Дронго майора.

— Ничего, — мрачно ответил майор. — Никто даже крика ее не слышал! Кто здесь Трошкин? Нам нужно и на пятом этаже комнаты проверить.

— Я, — вскочил Трошкин, — конечно, проверим. Мы с их завхозом договорились. Он до сих пор сидит в институте. Идемте, товарищ Озиев, я вам покажу.

Он, улыбаясь, назвал майора «товарищем», зная, как не любят офицеры милиции и армии, когда к ним обращаются со словом «господин».

Когда они вышли, Дронго улыбнулся. Несчастный помощник заикался от страха при мысли, что Дронго расскажет майору о его отношении к иноплеменникам. Дронго обратился к водителям:

— Вы Олю хорошо знали? — спросил он Мишу.

Тот угрюмо кивнул. Егор молчал.

— Хорошая девушка была, — неожиданно сказал Миша. — Нашел бы того, кто это сделал, своими бы руками удавил.

— А я бы его не убивал, — произнес мрачный Еrop. — Пусть бы мучился, как бешеная собака.

— Такие не мучаются, — возразил Миша. — Да что говорить! Нету уже нашей Оли.

— Она вчера оставалась в офисе вместе с девочкой, — напомнил Дронго, — и Нина забрала Таню к к себе домой поздно вечером. Правильно?

— Да, — ответил Миша, — приехала на дежурной машине.

— А Оля? Ведь было уже поздно. Или она пешком пошла?

— Зачем пешком? — ответил Егор. — Вчера погода была плохая. Когда я вас из «Метрополя» забрал и к дому подвез, то увидел машину Миши. Пока вы в доме были, я отвез Ольгу домой. У меня на это было разрешение Эдуарда Леонидовича.

— Сегодня она спустилась вниз, чтобы передать вам записку Эдуарда Леонидовича для сотрудников охраны, — напомнил Дронго.

— Нет, — ответил Егор, — мне она ничего не передавала. Эту бумажку Трошкин получил. Она ему нужна была. Охранники нас знают, но в нашей компании правила строгие.

— А утром кто их привозил? — спросил Дронго.

— Миша, — ответил Егор, кивнув в сторону напарника, — мы с утра поехали в прокуратуру, и я там ждал. А Миша, значит, их привез на работу и потом к вам поехал.

— Скажите Миша, как выглядела девочка?

— Нормально. Смирно сидела, ничего не трогала. Она вообще молчаливая, в себе вся…

— Замкнутая, — подсказал Дронго.

— Да, замкнутая, — согласился Миша, — слова из нее не вытянешь. Но с Ниной она разговаривала. Видимо, понравилась ей наша Нина.

— Она не спрашивала вас про свою бабушку? — уточнил Дронго у Миши.

— Нет, — ответил тот, — утром мы с ней вообще не говорили. Она все время молчала. И сумочка у нее с собой была.

— У нее могли быть деньги? — спросил Дронго.

— Откуда? — пожал плечами Миша. — Бабушка с таким трудом деньги зарабатывала. Откуда у Тани могли быть деньги…

— А мать им не помогала? Вы ведь говорили, что она уехала на заработки в Югославию?

— Да разве оттуда поможешь? — удивился Миша. — Она там деньги зарабатывает, чтобы потом в Москву вернуться. Будет она кому-нибудь доверять, деньги пересылать. И где найдешь еще такого, кому деньги доверить можно. Сейчас, известное дело, любой может деньги зажать или спереть.

— Почему обязательно пересылать деньги с нарочным? — мрачно спросил Дронго. — Сейчас есть масса других способов. Можно перевести деньги на получателя, можно оформить специальным поручением. Можно по почте.