Золотая химера Борджа - Жюльетта Бенцони

— А тогда почему вы говорите «всех и вся»?

— Да потому, что у него такой характер. Поговорите с ним — и сами убедитесь.

Друзья обменялись взглядами. Если этот Желе из той же породы, что и Лемерсье, инспектор в Версале, то им не поздоровится, особенно с их фальшивыми документами.

Хозяин внезапно встал из-за стола и выглянул в окно.

— Ну вот! А я что говорил! Уже пожаловал и отправился в мэрию. Я очень удивлюсь, если после мэрии он не придет навестить меня!

— С чего бы? Или вас он тоже подозревает?

— Поди знай, что у него на уме. Но я думаю, ко мне он ходит, чтобы выведать, нет ли чего новенького, незнакомых путешественников, например…

И высказав свое «успокаивающее» предположение, он как-то уж слишком поспешно удалился к себе на кухню.

— Что будем делать? — спросил Альдо. — Уходим или дожидаемся? Если дожидаемся, то под какими именами будем знакомиться?

— Думаю, что фальшивые будут неуместны. А если мы уйдем, то подумают, что мы убегаем.

— Полностью с тобой согласен. Но в таком случае считаю разумным прибегнуть к помощи Ланглуа. Я позвоню ему и расскажу обо всем, что тут происходит. Он должен быть в курсе.

Морозини пошел в глубь дома, интересуясь, где найти телефон. И по указанию Марешаля нашел его на стойке бара.

— По какому номеру будете звонить? — осведомился он. — Телефонист у нас глуховат, нужно знать, как с ним разговаривать.

— Тогда скажу по порядку: Париж, префектура полиции, главный инспектор Ланглуа. Вот номер. — Альдо, вырвав листок из записной книжки, написал номер телефона. — Сколько времени это займет?

— Трудно сказать. Никогда не знаешь, как получится. Однако связи у вас солидные! Вот что значит журналисты!..

— У вас нет телефонной кабины? То, что мне нужно передать…

— Об этом не беспокойтесь, я подслушивать не буду! Мы себя тоже уважаем, не как-нибудь.

Удача была на стороне Альдо, и спустя пять минут он услышал хмурый голос Ланглуа:

— Это вы, Морозини? Мне уже сказали, что вы звоните. И в какую очередную авантюру вы ввязались? Честно слово, мне кажется…

— Дайте мне вставить слово, комиссар, и вы все узнаете. Вчера вечером жена Мишеля Бертье, журналиста из «Фигаро», обратилась ко мне за помощью. Ее муж, уехавший три дня назад, исчез. За это время он ни разу ей не позвонил.

— Куда он поехал?

— Его вызвал некий Дюмен, бывший слуга ван Тильдена, сообщив, будто у него есть доказательства того, что его хозяин не кончал жизнь самоубийством. Естественно, Бертье выехал немедленно, и мы последовали за ним…

— «Мы» — это вы и Видаль-Пеликорн?

— Разумеется, кто же еще? Так вот, Бертье в самом деле приехал в деревню. Видели, как он проезжал на машине, потом слышали, как он уезжал. На следующее утро Дюмена нашли мертвым, а Бертье исчез. Вы что-то слышали об этой истории?

— Нет, не слышал. Местные происшествия редко когда до нас доходят.

— Местные?! Смерть миллиардера, смерть его слуги, исчезновение репортера «Фигаро», подозреваемого в убийстве и бегстве? Я бы не стал определять это как местные события!

— Да, конечно, можно посмотреть и так. А что говорит полиция Шинона?

— Пока не знаю, но думаю, что мы в скором времени познакомимся с инспектором Желе. Он все подозревает Бертье и всех приезжих незнакомцев…

Раскатистый смех на другом конце провода чувствительно задел Морозини.

— Рад вас повеселить, но не вижу, что смешного я сказал.

— Сейчас поймете. Как, вы сказали, фамилия этого инспектора?

— Желе.

— Чудная фамилия. Думаю, что вы пошли красными пятнами при одной только мысли о том, что вам предстоит знакомство с точной копией славного комиссара Лемерсье. Так или нет?

— Так, — мрачно согласился Морозини. — Но вряд ли это повод для большой радости. Предположение, что ван Тильден убит тоже, по-моему, не должно вызывать столь откровенного веселья у главного начальника с набережной Орфевр, черт побери!

— Нет, не вызывает, вы правы. Я сейчас…

Альдо не услышал продолжения: здоровенная ручища, похожая на валек прачек, но только покрытый черными волосами, нажала на рычаг. А окно, единственный источник света в баре, оказалось загороженным здоровенным детиной с бородой и усами, впрочем, одетым во вполне приличный костюм. Детина смотрел на Альдо со свирепой улыбкой, сверля его глазами недовольной План-Крепен.

— Очень любопытно узнать, кому это мы тут звоним? — пророкотал глухой бас.

О, как не терпел Морозини снисходительного отношения к себе!

Подумать только! Этот тип позволял себе смотреть на метр восемьдесят три Альдо с высоты своих друх метров как на мальчишку. Морозини сухо ответил:

— С главным комиссаром Ланглуа, Париж, набережная Орфевр, 46, чей номер, без сомнения, вам известен. Мне кажется, вам нелишне было бы набрать этот номер и извиниться за то, что вы прервали наш разговор. Комиссар — человек чувствительный.

— Кому звонить, там видно будет. Пока имя, фамилия, возраст, род занятий, — потребовал полицейский, вооружившись блокнотом и ручкой.

Голос его разносился далеко и привлек внимание Адальбера.

— Что тут происходит? — заглянул он в дверь.

— Ничего! Вас это не касается!

Археолог секунду разглядывал полицейского, потом изобразил веселую улыбку.

— Поверьте, очень даже касается, потому что вы имеете дело с моим другом, мы вместе сюда приехали. Итак, с кем имею честь говорить?

— С инспектором Желе, — представил полицейского Морозини. — Из полицейского управления Шинона. Проверка удостоверений личности, и ты, конечно, тоже без нее не обойдешься.

Альдо достал свой паспорт и протянул его в раскрытом виде.

Полицейский иронически хмыкнул:

— Князь… Морозини из Венеции?

Потом недовольно проворчал:

— Опять итальянец? Из таких же бездельников, что и в замке? Просто глазам не верится! Наваждение какое-то! И вы тоже небось из них? — обратился он недовольным тоном к Адальберу.

— Ну нет, — запротестовал тот, с трудом сдерживая смех. — Я славный француз, средний обыватель.

— Чем вы занимаетесь?

— Археолог, как и написано у меня в документе.

— Ладно, я ваши документы оставлю у себя. Временно, конечно. А вы пока пройдете со мной.

— И куда же мы пойдем?

— Не пойдем, а поедем. В Шинон. Там с вас возьмут показания.

— А вам не кажется, что было бы разумнее направить все усилия на поиски Мишеля Бертье, — начал возражать закипающий гневом Альдо, — его, как мы слышали, обвиняют в убийстве, а нам кажется, что он стал жертвой и у него серьезные проблемы. Решаюсь вам напомнить, что вот уже четыре дня, как он исчез!