Дочь лорда (СИ) - Ружникова Ольга

Она обернулась. Наполовину. Потому как из правого глаза слеза уже выкатилась, а из левого — не успела.

Это просто ледяной ветер — в лицо. Резкие порывы часто выбивают слезу. Но всё равно никто не должен видеть!

Незаметно стереть рукавом. Будто поправляешь выбившиеся из-под шляпы волосы. Вот так!

Подполковник догнал ее. Зачем-то.

Иден скорчилась в седле тихой мышкой. Как всегда и везде…

В глазах Тенмара… вина. И боль. Наверное, этот Ильдани действительно был его другом. Как и остальные убитые под Лютеной. Те, кого Ирия никогда не знала. И из-за кого теперь может погибнуть папа! Если еще не…

А вот это уже не ветер!

— Ваш отец — жив, — совсем тихо произнес подполковник. — Был жив, когда я его видел. Клянусь, что говорю правду.

Какие усталые глаза! Сколько ночей нужно не спать, чтобы были — такие? И какой океан горя выпить, чтобы в них вместилось столько боли?

А еще, Ирия, твой отец сам выбрал себе дорогу. Твоя мать добровольно закусила удила. А Тенмара никто не заставлял тебя спасать! Он ничем тебе не обязан и ничего не должен.

— Извините меня. Спасибо, что вы здесь. Я не…

— Мне не за что обижаться, — вымученная улыбка скользнула по исхудавшему лицу.

— Называйте меня Ири… Вы просили мою руку? — девушка улыбнулась сквозь слёзы. Заставила себя. Он же может.

И левой ладонью коснулась гривы его лошади.

Теплая и сквозь перчатку рука Тенмара накрыла замерзающую — Ирии.

Человеческое тепло… оно побеждает смерть! И уже не так холоден ветер. И сердца людей.

— Держитесь, сударыня. Ваш отец вернется…

2

Ирия взяла себя в руки уже на следующий день. После напрасного ожидания спасительных шагов.

Падать духом — нельзя. Слишком много врагов обрадуется ее смерти! Аж в пляс пустятся. Значит — нужно выжить им назло!

Часы тренировок, математические формулы, героические баллады… Порой заставляешь себя через силу — только потому, что надо. А порой — охватывает такая ярость, что хочется успеть несоизмеримо больше, чем вчера. Вопреки всему, что случилось! Всему, что с тобой сделали.

И еще… Это, наверное, начало безумия. Но поскорее бы вернулось привидение! Уже почти родное. Роднее половины тех, с кем связывает общая кровь.

До той ночи Дочь Лорда ведь не лгала. И вряд ли столько раз просто чудилась. Не настолько Ирия еще безумна.

Надо будет в следующий раз взять что-нибудь на память. У призрака. Свечку, например.

Тогда-то уж точно станет ясно — мерещится или нет. Если, конечно, призрачная свеча не растает с рассветом. В первых лучах зари.

Даже столь мерзлой.

— Здравствуй, Ирия…

Серая стена. Хрупкая тень в светло-зеленом платье. Не прошло и месяца.

И уже не удивляет, что в свете лунной свечи стену видно до малейшей выщерблины…

— Ты меня звала?

— Да. Как там мои сестры?

— Не знаю… — прошелестела девушка. — Я ведь теперь здесь…

Вот так новости!

— Как мне отсюда выбраться? — прямо спросила Ирия. — И когда?

— А ты этого хочешь?

— Ты что, издеваешься?! — вскипела дочь Эдварда Таррента.

Прекрати. Сейчас еще обидишь самый капризный призрак подзвездного мира.

Лучше сбавить тон:

— Если не знаешь ответа — скажи прямо. Или помоги, или уходи. Боюсь, над такими шутками я смеяться разучилась.

— Возьми.

В тонкой прозрачной руке — потрепанная колода карт. Возникла ниоткуда.

«Свитки Судьбы».

Про них ходят странные и жуткие истории. Говорят, лишь самые отчаянные гадалки решались брать их в руки. И эти карты еще ни разу не обманули. Но не предсказали и счастливой судьбы. Они предрекают лишь, кто тяжко заболеет, умрет, потеряет близких, разорится, навек покроет себя позором.

И не страшнее других легенда, где гадать решилась отчаявшаяся мать. У постели тяжело больной дочери. Гадалка спросила, кто проживет дольше: она или дочь? Карты ответили: девочка. Успокоенная мать задремала у постели ребенка и умерла во сне. Дочь пережила мать на несколько часов. Схоронили их в одной могиле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Еще говорили, туда же опустили и зловещую колоду. Но ночью ее кто-то выкопал… Дальше уже начинались обычные байки. Из тех, что рассказывают у камина перед сном. Но вот в первую часть Ирия склонна поверить.

«Свитки Судьбы» давно запрещены церковью. Под угрозой отлучения.

И всё равно ходят по рукам. С незапамятных времен.

А еще говорят, что они вовсе не предсказывают судьбу, а сами создают. Меняют.

— Боишься? — рассмеялась девушка-призрак. Мелодично… издевательски.

Ирия разозлилась. Ей ли выбирать? Ей ли еще есть, что терять?

— Я ничего не боюсь! И никого.

— Тогда спрашивай. Спрашивай и проси.

— Просить?

— И будь готова платить по счетам — когда придет время.

Ирия похолодела. Сколько раз мечтала призвать на помощь любые темные силы! Раз уж Творец о ней позабыл.

И призвала бы — если б верила, что они действительно придут.

И что же — сейчас? Что она получит? Свободу? Шанс отомстить за отца? И… что взамен?

— Твоя душа останется тебе, — усмехнулось привидение. — Эти карты — древнее Церкви и ее догматов. А в старых легендах, как помнишь, просили совсем иное…

Да. Отдавали то, о чём еще сами не знали. Или что «между тобой и стеной».

При Ирии ничего подобного точно нет. Взяться неоткуда. Но кто сказал, что сказания передают всё дословно? Смерть тоже вряд ли пришла за Аристидом лично.

— Ты же не хочешь здесь состариться? И сойти с ума?

Что страшнее — медленно тонуть в болоте или рискнуть и схватить за хвост ядовитую гадюку? Авось не укусит, а вытащит?

Гадюка — предпочтительней. От ее яда бьются в агонии несколько часов, а не десятилетий.

Колода — ледяная. Ирия осторожно взяла первую карту, положила рубашкой вверх…

Осторожно касаться ядовитой змеи… Будто это обезопасит яд!

Каждая карта обдает зимней стужей. Голое железо на морозе. Вот-вот примерзнут пальцы…

Четвертая, пятая, шестая…

Седьмая обожгла прыгнувшим из костра углем.

— У меня нет выбора. — Ирия подняла глаза на Дочь Лорда.

— Нет! — холодно ответила та.

Улыбка исчезла с вечно юного лица. Стерлась. А в глазах — если и безумие, то совсем иное. Ледяное, как «Свитки».

Как большинство из них. Не как седьмой…

— Твой выбор — взять в руки карты. А иную судьбу дают они. Бери следующую!

Ирия перевернула пышущий жаром «Свиток».

Ей в лицо ухмыльнулась старуха с косой.

— Смерть…

— Ты не обязательно умрешь. Всё зависит от соседних карт. Клади их.

Вновь — холод. Теперь напоминает могильный…

Следующей «запылала» тринадцатая.

Босой странник с посохом устало бредет по узкой тропе.

— Дорога… — гласит надпись под ногами идущего.

— Дорога. Бесконечный путь. У него есть начало, но где завершение?

Семнадцатая. Черная птица средь грозовых туч. Белых зигзаги стремительных молний.

— Свобода! — прошептала Ирия.

— Свобода… — подтвердил призрак. — Еще!

— Но…

— Тебе достаточно? А картам — нет! Их не бросают на середине колоды. Продолжай! И пока не открывай.

Еще пять горячих «Свитков» легли на серый тюфяк жесткого ложа.

— Открой четыре. Последнюю не трогай.

Две искусно вырезанных стрелы в колчане. Перевернутое «Солнце». Истекает кровью сердце, пронзенное еще одной стрелой.

И последняя — пустая. Чистый белый лист.

А надписей — нет.

— Что это значит?

— Две стрелы — побратимство. Солнце — счастливая любовь, брак, рождение одного или нескольких детей. В твоем случае их вряд ли будет много.

— Почему?

И не странно о таком спрашивать — в одиночной камере? Где родить даже одного — не от кого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да и потом… Здесь взрослый-то выживет с трудом! Если выживет.

— Солнце перевернуто — счастье будет недолгим… — усмехнулась девушка-призрак. В ее лице что-то изменилось или дрогнуло. Но всего на миг. — Как когда-то — мое… Но как раз это — неважно! Впервые вижу такую карту рядом со стрелами. Здесь должны быть сердца, но их нет. Странная любовь — ее нет, но она есть…