Успей влюбиться - Екатерина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты выразил соболезнования моей жене?
— Выразил.
— Думаю, тебе пора.
— Слушай, у нас с ней своя история…
— Слово история подразумевает, что все, что между вами было, зафиналено. У вас история, у нас — действительность. Тебе пора попрощаться и возвращаться домой. Спасибо, что приехал.
— Сучоныш, — донеслось мне в спину тихое шипение, когда я отходил от него.
Когда гости начали покидать поминки, мама отвела Олю к выходу, давая остальным понять, что пора уходить. Моя жена вымотана, и ей нужно отдохнуть. Но, как истинная светская леди, Оля держится до конца. В этом ей помогают седативные и состояние прострации, в котором она находится последние сутки.
— Денис, ты меня слышишь? — окликает меня папа, и я поворачиваюсь лицом к нему.
— Задумался, прости. О чем ты говорил?
— Говорил, что в столице шуршат, чтобы посадить нового губернатора. Я понимаю, что у твоей жены горе, но нам надо думать, кого выгоднее усадить в это кресло.
— Сам сядь, — коротко пожимаю плечом.
— Точняк, — встревает Матвей. — Тогда все будет под контролем, и наш бизнес не пострадает.
— Нет, спасибо. Мне хватит этих подковерных игр, чтобы еще и в объектив лезть. Так что я пас.
— Может, мне? — хмыкает брат.
— Нет. Моей семьи в политике не будет, — отрезает папа. — У тебя разве мало работы?
— А что? Бизнес от политики неотделим, — говорит Демон. — Так у нас будет карманный губернатор.
— Прикормим нового, и будет карманный без жертв в семье, — настаивает на своем папа. — Так, пора этот балаган разгонять, Оля еле на ногах держится. Денис, забирай жену и вези отдыхать, — добавляет он и отходит от нас.
Матвей легонько хлопает меня по плечу, и я иду к своей Фее.
— Оль, поехали домой, — приобнимаю ее за талию.
— А как же… гости? Такое странное слово на похоронах, — тихо говорит она.
— Родители их проводят. Не переживай, мама все устроит.
— Денис прав, дорогая, — говорит мама, поглаживая Олю по плечу. — Иди отдыхай, мы со всем разберемся.
— Спасибо вам, Татьяна Владимировна, — говорит Оля, а мама легонько ее приобнимает и кивает мне, чтобы я уводил жену.
Обернув руку вокруг ее плеч, веду на выход. Оля молчит, только судорожно вздыхает и перебирает тонкими пальцами смятый в ладони белый платок. Усаживаю ее на заднее сиденье машины и, заняв место рядом, киваю Никите, чтобы вез нас домой. Пересаживаю Фею с сиденья к себе на колени. Она, как безвольная кукла, опускает голову на мое плечо. Такое ощущение, что за эти пару дней Оля потеряла килограммов десять. Легкая как пушинка. Даже прикасаться к ней страшно, потому что она кажется еще более хрупкой, чем до этого.
Дома Оля просит меня оставить ее одну в ванной. Когда заношу ей халат, она, скрючившись, тихо плачет в душевой кабине. Сначала мне кажется, что в этот момент лучше оставить жену наедине с ее горем. Но не выдерживаю. Дойдя до двери, возвращаюсь и захожу в кабину. Выключаю воду и, взяв Олю на руки, выношу из душа. Она не спорит. Просто прижимается ко мне всем телом. Дрожит и всхлипывает.
Завернув жену в теплый махровый халат, несу ее в спальню, где укладываю на кровать.
— Можно мне одеяло? — просит Оля, свернувшись клубочком. — Знобит.
— Конечно.
Достаю из ящика комода одеяло и, расправив, укрываю Фею. Присаживаюсь на край кровати и глажу влажные волосы Оли.
— Заварить тебе чай?
— Ничего не хочу, — шепчет Оля.
— Я сейчас приму душ и приду к тебе, ладно?
— Хорошо, — выдыхает.
Пока моюсь в душе, думаю о том, как утешить жену. Что сделать? Что сказать? Молчание кажется слишком тягостным. И я чувствую себя каким-то черствым чурбаном, который не поддерживает близкого человека. Но все слова, которые приходят в голову, кажутся пустыми, бессмысленными.
Вспоминаю, что говорили нам всем, когда Илюху застрелили. Сочувствовали. Кто-то утверждал, что со временем боль угаснет. Она притупилась, но не ушла окончательно. Иногда накатывают моменты, когда особо остро ощущаешь отсутствие еще одного члена семьи, который в ней быть должен. Тогда мои родители чуть не развелись, потому что мама обвиняла в смерти сына моего отца. Не знаю, как ему это удалось, однако он сохранил брак. Но он у них строился на годах любви и взаимопонимания. У нас с Олей всего несколько недель приключений, крышесносного секса и все. Мои чувства она не берет в расчет. Похоже, считает их пустышкой.
Черт, как же хочется забрать ее боль себе!
Запускаю пальцы в волосы и сжимаю их у корней. На меня накатывает такое адское отчаяние, что хочется крушить все вокруг.
Если бы я и правда мог каким-то чудом забрать ее боль, я бы пережил это. Справился бы. А она? Такое ощущение, что под этим грузом она просто сломается. Разобьется на мелкие осколки. И как ее потом склеивать?
Вытершись, оборачиваю бедра полотенцем и иду в спальню. Здесь душно, но Оля лежит в теплом халате под одеялом. Значит, ее все еще морозит.
Ложусь у нее за спиной и, притянув к себе, обнимаю крепко. Держу сильно-сильно, чтобы она чувствовала, что в моих объятиях ей безопасно. Здесь можно расслабиться и отдать часть своей боли мне.
— Я люблю тебя, — шепчу, целуя ее волосы. Мне кажется, моя Фея уже спит и вряд ли слышит меня. Но я хочу, чтобы даже во сне она чувствовала мою поддержку. — И сделаю все, чтобы тебе стало легче.
— Все? — внезапно спрашивает она хриплым шепотом.
— Все, что скажешь.
— Я хочу развестись.
Глава 27
Денис
Слова Оли повисают в воздухе. Такое ощущение, что в комнате стало еще более душно. Захотелось открыть окно, включить кондиционер и вылить себе на голову пару литров ледяной воды. Она меня как будто оглушила.
— Развод? — спрашиваю севшим голосом, переставая сжимать одеяло, которым она укрыта.
— Да. Я не вижу смысла в этом браке, Денис.
— Оль, что за глупости? — переворачиваю ее на спину, а потом беру за подбородок, чтобы смотрела на меня. Стеклянный взгляд практически прозрачных от слез глаз обдает холодом. — Мы можем разъехаться на время, если ты в этом нуждаешься. Сходить к психологу, в конце-концов. Или к кому там ходят в таком случае? Я не
