Карл VI. Безумный король - Франсуаза Отран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разрыв между королем и городами
Первыми тяжесть разрыва ощутили жители Руана. Они заплатили за восстание парижан. Прежде всего, они стали невольными участниками спектакля, поставленного для всего королевства: въезд короля в город, принужденного к покорности.
Стремясь убить двух зайцев одним выстрелом, герцог Бургундский, возглавлявший правительство после отъезда Людовика Анжуйского, решил увезти молодого короля из неспокойного Парижа в Нормандию, чтобы заключить мир с Руаном. Но перед помилованием стоило применить наказание.
Шли последние дни Великого поста. К Страстной неделе король и его свита поселились в Пон-де-л'Арк, недалеко от Руана, где пробыли целую неделю, выясняя все возможные обстоятельства гарели. Были выявлены руководители бунта, шестерым из которых отрубили головы и выставили их на пиках у городских ворот. В субботу, накануне Вербного воскресенья, городской колокол с ратуши Ла Рувель, виновный в том, что подал сигнал к бунту, был с колокольни снят, уличные цепи и оружие буржуа сдали в королевский замок, и, наконец, городские ворота Мартенвиль, через которые должен был въехать король, были сняты с петель, а створки брошены на землю. В полдень король въехал в замок. По обычаю, жители, одетые в сине-зеленые цвета города, вышли навстречу в процессии. Они кричали: "Ноэль! Ноэль! Рождество! Да здравствует король!" Но люди короля сказали им, что они должны кричать: "Прости нас! Мы в твоей воле!". Наконец люди увидели, что едет сам король, и обрадовались. Они ожидали, что под балдахином из золотой ткани к ним радостно войдет ребенок. А увидели юного рыцаря "в доспехах". Ни собор, ни ратушу король не посетил, а направился прямо в королевский замок.
На Страстной неделе Руан понес наказание. Город должен был выплатить 120 золотых марок королю и 50 — герцогу Бургундскому. Городское самоуправление (коммуна) было ликвидировано, а для управления Руаном бы назначен королевский бальи. Коммуна, управляемая мэром и двенадцатью пэрами, выбранными из ста ведущих семей, была одной из самых влиятельных и закрытых корпораций в королевстве. Ее ликвидация в пользу королевской администрации стало ударом по патрициату, виновному в неспособности поддерживать порядок. Это был прозрачный намек парижским буржуа!
Пасха стала днем помилования. Королевское помилование было повсеместно обнародовано, и в знак наступления мира молодой король причастился на Пасху в Руанском соборе. На следующий день он уехал. В последующие дни шестерым зачинщикам бунта отрубили головы, а буржуа вернули уличные цепи и оружие. Но улучшились ли отношения между королем и нормандцами? Жители Руана были готовы дорого заплатить за свое помилование, лишь бы вернуться к повиновению короне. Но одно дело королевское помилование, и совсем другое, взаимоотношения с государством, требующим уплаты налогов. На вопрос о согласии с вновь введенными в январе налогами Штаты Нормандии, собравшиеся во время пребывания короля в Руане, не ответили ни "да", ни "нет", заявив, что они согласятся, если другие провинции сделают тоже самое.
В этом мучительном обмене лживыми заверениями прошли весна и лето. Штаты собравшиеся в апреле в Компьене, возобновили свои ритуальные речи: мы здесь только для того, чтобы слушать и докладывать…, мы будем делать то, что делают другие города… Париж обещал деньги и ничего не заплатил. Парижане настаивали на присутствии своего молодого короля в столице, но он переезжал из Компьеня в Мо и далее в Мелён, Суассон и Санлис, призывая к себе все новые и новых дворянские отряды и угрожая столице. Бароны уже отправляли пустые телеги к пустырями у ворот Парижа, чтобы грузить туда предполагаемую добычу. В самом городе, опасаясь внезапного нападения, усилили стражу и вновь вооружили ополчение. Советники короля не решались приехать в город, предчувствуя неприятности. Для тех, кто управлял государством, столица стала запретным городом.
Вооруженное восстание
Угроза со стороны Англии вывела внутреннюю вражду на новый уровень, заставив короля взяться за оружие против своих подданных, а парижан — приступить к последним актам восстания. Как всегда, это произошло из-за Фландрии и удачной английской привычки использовать проблемы французов. Война между графом Людовиком Мальским и городом Гентом, капитаном которого был Филипп ван Артевельде, несмотря на постоянные переговоры, продолжалась и с каждым днем принимала все более ожесточенный характер. Граф морил город голодом. Капитан же расправился со своими послами за то, что им не удалось заставить Людовика принять неприемлемые требования.
Граф обосновался в Брюгге, который он считал лояльным, как и Франк де Брюгге, так называлась городская округа. 3 мая город отмечал праздник Вознесения Господня традиционным шествием Святой Крови. С толпой смешались какие-то люди одетые паломниками. Пока сеньоры и горожане совершали богослужение, эти "паломники" оказавшиеся гентцами собрались на рынке и, выхватив спрятанное под одеждой оружие, с криками "Смерть ему!" ринулись атаковать замок. Но не все нападавшие были из Гента, в этом деле к ним присоединилось немало жителей Брюгге. Граф успел только выпрыгнуть из окна. Укрывшись у бедной вдовы, он переоделся и бежал в Лилль. Таким образом Артевельде овладел большей частью графства и осадил город Ауденарде оставшийся верным графу.
Попав в беду, Людовик Мальский вдруг вспомнил, что он тоже француз. Хотя так было не всегда. Об этом еще говорили в середине мая во время похоронной процессии, его матери Маргариты, графини Артуа. Не раз, вспоминали, как Людовик хотел "быть англичанином", и старой графине приходилось прилюдно называть его "выродком, недостойным ее наследства", чтобы заставить сына хранить верность королю Франции. Людовик также помнил, что его зять — герцог Бургундский, фактически правит королевством. Около 10 июля он слезно попросил короля Франции прийти ему на помощь.
Французы XV века всегда были готовы критиковать свое правительство и выискивать за политическими решениями частные интересы. Поэтому поговаривали, что наследник Фландрии Филипп Смелый, заинтересованный в подавлении восстания, вполне мог сделать это за счет своего племянника-короля. Эти злопыхатели ошибались. Восстание в Генте ставило королевство под угрозу. Все города обратили свои взоры в сторону строптивого города. Письма и сплетни распространяли идеи и подвиги гентцев. В мятежном королевстве Гент был душой восстания. Более того, с конца мая Артевельде вел переговоры с Англией. Ревностные церковники добавляли, что фламандцы, помимо множества преступлений, были еще и сторонниками Урбана VI, "самозванца из Рима". Собственно, никто и не скрывали своих намерений и Урбан или Климент тут в общем-то были не причем. Недостатка в поводах, истинных или ложных, для войны с фламандцами не было. В середине августа решение о вторжении было принято.
Однако Филипп ван Артевельде не забывал, что король Франции является его государем. Летом он направил королю письмо, в котором просил призвать графа вернуться во Фландрию и взять власть в графстве в свои руки или же поручить управление какому-нибудь знатному рыцарю, в противном случае фламандцы выберут себе другого господина — короля Англии. Письмо было адресовано "королю Франции, нашему господину и суверену". Предъявителя этой странной
