(Не) настоящая жена (СИ) - Левашова Елена

– Дя!

– Артем, а ты… Она не просилась в туалет? Я очень переживала, что ты не справишься.

– Каланча, я с девочками неплохо справляюсь. Ты разве не успела заметить? – произношу хрипловатым шепотом, наблюдая за стремительно вспыхивающими щеками Веры. Ну, нравится мне ее задевать – ничего не могу с собой поделать.

– Что, и покупать малышку сможешь?

– Я смотрю, ты решила меня испытать? Как пресловутый трактор.

– Мой руки, мажор. А потом бери нож, – командует Верка, споласкивая под струей воды огурец и помидор. – Порежешь овощи для салата. Артем, я…

– Да ладно тебе, Вер, – остужаю ее порыв, словно боясь услышать больше того, что мне сейчас нужно.

– Спасибо тебе. Для моего ребенка еще никто столько не делал. Я тебе очень благодарна.

– Сочтемся, Каланча, – обращаю все в шутку.

Вера уходит с Настенькой в ванную комнату, по пути расспрашивая ее про прогулку с «дядей Артемом». Слышу, как скрипит по полу пластмассовый горшок и шумит вода. Расставляю на столе вилки, тарелки, режу хлеб, испытывая невыразимые чувства. Они, как соцветие или букет – красивые, благоухающие, немного разные внешне, но одинаково прекрасные. Раньше я посчитал бы себя слабаком или слюнтяем, радующимся семейному ужину, но сейчас… Мне, как никогда, хорошо дома. Рядом со строптивой девчонкой и ее маленькой копией, теми, кто ворвался вихрем в мою жизнь и сломал ее…

– Мы пришли, – улыбается Вера, помогая Настюше сесть.

– Вер, пахнет вкусно, ты молодец, – говорю искренне, накладывая щедрую порцию еды в тарелку.

– Спасибо, меня готовить бабуля учила. Родители посуточно трудились на железнодорожной станции, мне приходилось частенько оставаться дома одной. Ну… когда у папы с мамой смены совпадали, а бабушка не могла со мной посидеть. Вот и приходилось… То картошку сварить, то яичницу пожарить. А мне, между прочим, девять лет было.

Верка часто моргает и прикусывает нижнюю губу. Ловлю себя на мысли, что угадываю ее настроение по жестам. Вот сейчас она волнуется. А когда смущается, отводит взгляд и краснеет, как тюльпан.

– А как умер твой папа? – ковыряясь в тарелке, спрашиваю я.

– Сердечный приступ. Он перетрудился в тот день… Разгружал металл и запчасти для шлагбаума. Упал и… тотчас умер.

– Извини, – сникаю, возвращаясь к еде.

– Да ничего… Настенька, ты выбрала, в каком платьице завтра пойдешь в садик? – переключается на дочку Верка.

– В ёзовом, – весело кричит Настюха. – Атём мне купил, – не без гордости добавляет она.

Сочное мясо тает во рту, а от ароматов ванили и корицы сносит крышу. Мне кажется, нет – я уверен, что сегодня мы стали друг другу чуточку ближе. Вера кормит Настеньку, радуясь хорошему аппетиту дочки, а я радуюсь тому, что они просто есть…

– Настя, я хочу тебя искупать, ты не против? – спрашиваю нарочито серьезно, подчёркивая важность решения маленького человека.

– Неть.

– Артем, она же девочка. Я не уверена, что… – вмешивается Каланча, мило краснея.

– Я умею мыть девочек, Вер. Приходилось, поверь. Все были довольны.

– Пошляк. Так и знала, что ты все переведёшь в… свое мажорское похотливое русло, – фыркает Вера, подскакивая к раковине. Включает воду и начинает остервенело тереть сковороду.

– Каланча, да не бойся ты. Я никогда ребенка не обижу. Ты до сих пор думаешь, что я такой пропащий?

Вера откладывает посуду, вытирает руки полотенцем и раскрывает губы, чтобы ответить, но… Как в худших фильмах, атмосферу относительного мира и спокойствия нарушает злодей! А если серьезно, мне звонит Олеся. Прямо сейчас, когда я ужинаю с семьей, наслаждаясь установившимся между нами пониманием.

– Да, слушаю, – отвечаю, сжимая зубы от недовольства.

– А ты не охренел, Тема? Ты куда пропал? Под юбкой у своей… фриковатой курицы сидишь? Или ты меня считаешь на все готовой игрушкой? Когда тебе секс нужен, ты бросаешь все дела и бежишь ко мне, как оглашенный!

Обязательно оставлю отзыв на сайте завода-производителя смартфонов: динамик отменно передает звук. Сомнений нет, что Вера все слышала. Она поднимает на меня взгляд, подхватывает Настеньку на руки и шмыгает из кухни. Вот тебе, Тема, и идиллия…

– Чего ты хочешь, Олесь? Я разве что-то обещал или предупреждал о свидании? – шиплю, чувствуя, как унылая атмосфера пустой кухни медленно меня поглощает.

– Прости, милый. Просто я думала… мы так хорошо провели время в последний раз.

– Я не хочу больше его проводить… так.

– Да? А твой папа считает по-другому. Я лечу с тобой в Америку.

– Что? А папа здесь при чем?

– Он предложил мне место в американском филиале, вот так-то! Я талантливый дизайнер, владею английским и обладаю красивой внешностью… Чему ты удивляешься? Вячеслав Олегович так и сказал, полетите мол вместе, поможешь Тёмочке, а в будущем… Сказал, что жизнь сама все расставит по местам. Он у тебя классный чувак, Тём. Так что, когда встречаемся?

– Я не готов, Олесь. Извини, – бурчу прощание и отбиваю вызов.

Ну и папа… Ну и интриган…

Глава 20.

Вера.

Правильно, Каланча, так тебе и надо! Спустись на землю и перестань верить в то, чего нет. Ты для них смешная фриковатая курица! Олеся даже слова не подбирает, описывая мои «достоинства». Так они и общаются с мажором между собой, а он… Уверена, Артему не пришло в голову за меня заступиться. Запираю дверь ванной комнаты и лезу под душ вместе с Настюшей. Фиг ему, а не купание моей дочери! Мы плещемся, обнимаемся, поем песенки и учим стишок, который дали в садике. Я отвлекаюсь на малышку, успокаивая взбунтовавшиеся чувства. Если бы можно было дать самому себе отрезвляющий подзатыльник, я и это сделала.

– Все, Настюш, идем спать, – произношу твердо и вынимаю дочку из ванной. Надеваю на нее розовый халатик с капюшоном, а на себя пижаму.

Мы выходим в коридор, столкнувшись нос к носу с мажором.

– Гномик уже покупался? – как ни в чем не бывало протягивает он, бесстыдно подхватывая Настю на руки. – Сказку рассказать?

– Дя, – Настя обвивает сильные плечи Артема, а я до боли прикусываю щеку изнутри, чтобы не расплакаться. Как же обидно… Не сомневаюсь, что Олеся убедит забрать Настю от «смешной и фриковатой» матери, если узнает, что она дочь Артема. И в развитии их отношений тоже не сомневаюсь… Она красивая, уверенная в себя девушка, умеющая говорить в обществе незнакомых людей. Держать спину ровно, а не по-дурацки сутулиться, улыбаться и не краснеть смущаясь. Не чета мне… Может, Артем ее в Америку заберет? Стоит мне подумать об этом, экран смартфона загорается индикатором нового сообщения.

«Верочка, юрист уже занимается документами Артема, необходимыми для выезда. Олеся летит с ним. Ты уже присмотрела квартиру? Не затягивай с этим».

Вячеслав Олегович… Собственной персоной. Посчитал, что эта информация очень нужна мне в десять вечера.

«Спасибо за информацию. Жду не дождусь его отъезда. Очень надеюсь, что развод состоится раньше обозначенного срока. Возможно ли ускорить готовность документов? P.S. Квартиру еще не смотрела. Может, посоветуете комплекс?»

Пальцы дрожат и норовят надавить не на ту клавишу. И сердце дрожит, раня изнутри разрушенными осколками надежд. Из спальни доносится ласковый голос Артема, а мне хочется убежать или… биться головой об стенку от обиды и непонимания. Чего хочет его папа? Зачем он так меня мучает? Чего добивается? Желает причинить боль, унизить? Только способ он выбрал куда изощреннее, чем мажор.

– Какую тебе сказку почитать, Настен? – мажор перебирает книжки, разлегшись на нашей постели. – Про Золушку или… Кто тут у нас? Дюймовочка, Буратино, доктор Айболит, – он перебирает книги, а Настя доверчиво приваливается к его плечу.

– Артем, я сама почитаю дочери сказку, спасибо, – холодно произношу я, скрещивая на груди руки. Испепеляя мажора взглядом, как лазерным лучом. – Ты не заметил, что лежишь на чистом белье в грязных джинсах? Здесь, вообще-то, спит ребенок, да и…