Тысяча И Одна Ночь. Книга 3 - без автора

И он поднялся на ноги и взял меч из рук палача, и пленные, увидав это, убедились, что погибнут. И царь велел поставить их перед собою и развязал их узлы, а потом он сказал своей няньке Марджане: "Расскажи этим людям то, что ты рассказала мне". И его нянька Марджана ответила: "Знай, о царь, что этот старец - везирь Дандан и что он лучший свидетель за меня, так как он знает истину в этом деле. И она тотчас обратилась к пленным и к тем, кто присутствовал из владык румов и франков, и рассказала им эту историю, а царица Нузхат-аз-Заман, везирь Дандан и бывшие с ними пленники подтверждали её правдивость в этом.

А в конце рассказа невольница Марджана бросила взгляд и увидела на шее султана Кан-Макана ту самую третью ладанку, подругу двух ладанок, что были у царицы Абризы, и она узнала её и издала громкий вопль, от которого загудело на равнине, и сказала царю: "О дитя моё, знай, что моё убеждение стало ещё вернее, так как ладанка на шее у этого пленного сходна с той ладанкой, которую я повесила тебе на шею, и подобна ей. А этот пленник - сын твоего брата, то есть Кан-Макан".

А затем невольница Марджана обратилась к Кан-Макану и сказала ему: "Покажи мне эту ладанку, о царь времени", и Кан-Макан снял ладанку с шеи и подал её той невольнице, няньке царя Румзана, и Марджана взяла её и спросила о третьей ладанке, и Нузхат-аз-Заман отдала её ей. И когда обе ладанки оказались в руках невольницы, она подала их царю Румзану, и тому стала явна истина и несомненное доказательство, и он убедился, что он дядя султана Кан-Макана и что отец его - царь Омар ибн ан-Нуман.

И в тот же час и минуту он поднялся к везирю Дандану и обнял его, а потом он обнял царя Кан-Макана, и поднялись крики великой радости, и в тот же час распространились радостные вести, и забили в литавры, и задудели в дудки, и великою стала радость.

И воины Ирака и Сирии услыхали, как румы кричат от радости, и все до последнего сели на коней, и царь аэ-Зибликан тоже сел, говоря про себя: "Погляжу-ка, что за причина этих криков радости в войсках франков и румов!" А что касается войск Ирака, то они приблизились И вознамерились сражаться и выстроились на поле и на месте сражения и боя, а царь Румзан обернулся и увидел, что войска приближаются и готовятся к бою, спросил о причине этого. И ему рассказали, в чем дело, и тогда он велел Кудыя-Факан, дочери его брата Шарр-Кана, в тот же час и минуту отправиться к войскам Сирии и Ирака и уведомить их, что состоялось соглашение и выяснилось, что царь Румзан - дядя султана Кан-Макана.

И Кудыя-Факан сама отправилась, прогнав от себя злые мысли и печали, и по прибытии к царю аз-Зябликану приветствовала его и осведомила о том, какое произошло соглашение, и сказала, что царь Румзан, как выяснилось, её дядя и дядя султана Кан-Макана. И по прибытии к нему она увидела, что глаза царя плачут, и он боится за эмиров и вельмож, и рассказала ему всю повесть, с начала до конца, и они сильно обрадовались, и прекратились их печали.

И царь аз-Зябликан сел на коня, вместе со всеми сановниками и вельможами, и царевна Кудыя-Факан поехала впереди них и привела их к шатру царя Румзана. И они вошли к нему и увидели, что он сидит с султаном Кан-Маканом, и царь Румзан и везирь Дандан советовались с Кан-Маканом о том, как поступить с царём аз-Зябликаном, и сговорились, что отдадут ему город Дамаск сирийский, поставят его, по обычаю, над ним правителем, а сами уйдут в землю иракскую.

И они сделали царя аз-Зябликана наместником в Дамаске сирийском и велели ему отправиться туда, и он отправился в Дамаск со своими войсками, и его провожали некоторое время, чтобы проститься с ним, а после этого вернулись на своё место.

А затем кликнули среди войск клич о выступлении в страны Ирака, и оба войска собрались вместе, и цари сказали друг другу: "Наши сердца отдохнут, и мы утолим наш гнев, только если отомстим и снимем с себя позор, отплатив старухе Шавахи, по прозванию Зат-ад-Давахи".

И после этого царь Румзан уехал со своими вельможами и приближёнными, а султан Кан-Макан обрадовался, найдя своего дядю, царя Румзана, и призвал милость Аллаха на невольницу Марджану, которая осведомила их друг о друге. И они отправились и шли до тех пор, пока не прибыли в свою землю, и старший царедворец Сасан услыхал о них и вышел и поцеловал руку царя Румзана, и тот наградил его почётной одеждой.

А потом царь Румзан сел на престол и посадил сына своего брата, султана Кан-Макана, рядом с собою, и Кан-Макан сказал своему дяде, царю Румзану: "О дядюшка, это царство годится лишь для тебя", но тот отвечал ему: "Сохрани Аллах, чтобы я соперничал с тобою из-за власти!"

И тогда везирь Дандан посоветовал им, чтобы оба они были во власти равны, и каждый управлял бы день, и они согласились на это..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала сто сорок четвёртая ночь, Шахразада сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что цари сговорились, что каждый из них будет править день, а затем устроили пиры и закололи животных и великою стала их радость. И они прожили таким образом некоторое время, и при всем этом султан Кан-Макан проводил ночи со своей двоюродной сестрой Кудыя-Факан.

А после этого времени они сидели, радуясь тому, что их дела устроились и пришли в порядок, как вдруг показалась пыль, которая поднялась и полетела и застлала края неба, и к ним пришёл один купец, взывая и прося о помощи, и он кричал: "О цари времени, как мог я остаться цел в стране неверных, а в вашей стране меня ограбили, хотя эта страна справедливости и безопасности?" И царь Румзан обратился к нему и спросил его, что с ним, и купец сказал: "Я купец среди купцов и уже долгое время нахожусь вдали от родных мест. Вот уже около двадцати лет, как я углубился в чужие страны. Со мною есть письмо из города Дамаска, которое написал мне покойный царь Шарр-Кан, и случилось это потому, что я ему подарил невольницу. А когда я приблизился к этим странам, со мною было сто тюков редкостей из Индии, которые я вёз в Багдад, ваш священный город и место безопасности и справедливости, и на нас напали арабы кочевники, с которыми были курды, собравшиеся из всех стран, и они перебили моих людей и разграбили моё имущество, и вот рассказ о том, что со мною".

И купец заплакал перед царём Румзаном и стал жаловаться, восклицая: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!" И царь пожалел его, и смягчился к нему, и сын его брата, царь Кан-Макан, тоже пожалел купца, и оба дали ему клятву, что выступят против разбойников.

И они выступили против них во главе сотни всадников, каждый из которых считался за тысячу мужей (а тот купец ехал впереди них, указывая дорогу), и продолжали ехать весь этот день и всю ночь, до зари, и, приблизившись к долине с полноводными реками, изобилующей деревьями, они увидели, что разбойники рассеялись по этой долине и поделили между собою тюки того купца, но часть тюков осталась. И тогда сто всадников ринулись на них и окружили их со всех сторон, и царь Румзан закричал на них, вместе со своим племянником Кан-Маканом, и прошло не более часа, как всех разбойников забрали в плен, а было их около трехсот. И когда их взяли в плен, у них отобрали бывшее у них имущество купца и, накрепко связав их, доставили их в город Багдад.

И царь Румзан и его племянник царь Кан-Макан сели смеете на один престол, а затем всех разбойников поставили перед ними, и они спросили их, кто они такие и кто их начальник, и бедуины сказали: "У нас нет начальников, кроме трех человек, которые собрали нас всех со всех сторон и земель". - "Укажите нам этих самых людей", - сказали цари, и бедуины указали их. И тогда цари велели их схватить и отпустить остальных людей, отобрав у них сначала все бывшие с ними товары, которые и вручили купцу. И купец осмотрел материи и товары и увидел, что четверть их погибла, но ему обещали возместить все, что у него пропало.

Тогда купец вынул два письма, одно из которых было написано почерком Шарр-Кана, а другое почерком Нузхат-аз-Заман (а этот купец купил Нузхат-аз-Заман у бедуина, когда она была невинна, и подарил её брату Шарр-Кану, и у неё случилось с братом то, что случилось). И царь Кан-Макан прочитал оба письма и узнал почерк своего дяди Шарр-Кана и выслушал историю своей тётки Нузхат-аз-Заман. И он вошёл к ней с тем вторым письмом, написанным ею для купца, у которого пропали товары, и рассказал ей его историю с начала до конца. И Нузхат-аз-Заман узнала его и признала свой почерк, и она выставила купцу угощение и поручила его заботам своего брата, царя Рузмана, и своего племянника, царя Кан-Макана. И тот приказал дать ему денег, рабов и слуг, чтобы ему прислуживать, а Нузхат-аз-Заман прислала ему сто тысяч дирхемов денег и пятьдесят тюков товаров и одарила его подарками и послала за ним, требуя его, а когда купец явился, она вышла к нему и приветствовала его и осведомила его о том, что она дочь царя Омара ибн ан-Нумана и что брат её - царь Румзан, а сын её брата - царь Кан-Макан.