Лобановский.Послесловие - Харитонов Дмитрий

Фактическая же сторона дела заключается в том, что мы не готовили себя морально ко многим матчам нынешнего сезона с той прежней, прошлогодней силой самовнушения, что помогало многим из нас в игре, как говорится, прыгнуть выше головы. К сожалению, спортивное мастерство — не раз и навсегда заданная величина. Иначе мы все играли бы хорошо до глубокой старости. Но даже не состояние функциональных систем все решает, а состояние моральное. Уметь реализовать свои возможности — наука не для успокоившихся.

Чтобы было еще понятнее, обязательно скажем, что такого методически гибкого построения учебно-тренировочного процесса, как в нынешнем сезоне, в команде еще не было. Тренеры лучше нас, игроков, понимали наше состояние — не зря ведь у них опыта побольше и житейского, и спортивного. Наставники с предельным душевным напряжением подбирали педагогические и методические средства, чтобы помочь нам обрести себя без ущерба для нашего достоинства. Как-никак в команде сплошь заслуженные мастера спорта. Причем иные из нас бывают очень обидчивыми, когда речь заходит о персональном вкладе в игру.

Тренерскому составу во главе с Валерием Васильевичем Лобановским мы обязаны не только покорением спортивных вершин. Наши тренеры оказались мудрыми педагогами и людьми широкой души в час, когда суровые законы спорта требовали от них «отцепить» отработанную ракету-носитель. Но ни словом, ни, тем более, поступком не испортили они неизгладимого впечатления о нашей совместной великолепной работе в сезоне 1985–1986 годов. И пусть не все из нас пойдут за ними дальше на штурм новых достижений киевского «Динамо» — спортивный век короток, — но свою меру ответственности за нас они, вероятно, уже отмерили. За свои недоработки ответим сами. И не дадим этих людей в обиду!»

Ну, и ваши впечатления? Спустя многие годы все это трудно читать без улыбки. Во-первых, сам повод для столь пространной дискуссии выеденного яйца не стоил — играли бы себе дальше, тем более, что время уже было посвободнее, полегче.

Во-вторых, еще раз вчитайтесь в текст «ответа на ультиматум Керзона» — там же нет ни одного конкретного факта! Вопрос был: «Почему не проводили Веремеева?» Ну и? Зато в ответном послании сплошь общие слова: мы, молодые и старые динамовцы, как один человек заявляем, что… У Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» описывалась универсальная печать — в ответ на наглое заявление товарища такого-то, просившего о прибавке к зарплате, мы, служащие «Геркулеса», как один торжественно обещаем повысить производительность труда… И т. д.

Но можно не сомневаться в том, что подобные публикации, вернее, реакция на них отнимали у ВВЛ массу душевной энергии, раздражая своей необходимостью отвечать, реагировать — отношение к печатному слову в социалистическом обществе было священным. Вспомните знаменитые рубрики: «Письмо позвало в дорогу», «Критиковали — отвечаем»… Вызывает возражение чувство протеста и сама форма «наезда» на ВВЛ — подметное письмо, весьма похожее на уничижительный разнос на партийном бюро!

Однако, соглашаясь с тем, что только тренер понимает, как тренировать команду, как прививать ей понимание современного футбола, зададимся вопросом: означает ли это, что коуч всегда видит игру глубже, объективнее и точнее, чем болельщик или профессиональный журналист? Ведь и тому и другому приходится смотреть много матчей, обвинить их в том, что они случайно забрели на стадион и могут перепутать правила игры в футбол и, скажем, водное поло, затруднительно. Для них футбол — тоже жизнь, часто — единственная страсть на всю жизнь. Они судят об игре не только исходя из подсчета количества точных пасов, которые сделали игроки друг другу, но и по тому, играла ли команда со страстью, выкладывалась ли на поле до конца… Болельщика и журналиста, правда, отличает одно обстоятельство — первый платит за билет на матч, а второй получает гонорар за написанный репортаж. Но и тот и другой имеют абсолютное право судить об игре той или иной команды, иметь собственное мнение, обмениваться им и т. д.

Возможно, известная сентенция «судья всегда прав» вполне могла бы быть заменена на «болельщик всегда прав» — ведь именно для него, болельщика, существует эта великая игра. Как, впрочем, и все остальные игры на свете.

Раньше мы несли ответственность перед трудящимися. Мы играли для зрителей — семьдесят-восемьдесят тысяч было на каждом матче. Но мы не несем никакой ответственности перед двумя-тремя тысячами зрителей, которые сегодня приходят на футбол! Никакой! Какая ответственность может быть перед людьми, которые не ходят на футбол, а только читают, что происходит? Люди должны ходить на стадион, театры не могут быть пустыми. Не могут артисты играть в пустом театре — для кого они играют? Поэтому те, кто не ходит на стадион, с моей точки зрения, не имеют права говорить о футболе. В Англии команда идет на пустом месте — полный стадион. И в Англии, уходя со стадиона, зрители не кричат футболистам: «Ганьба!»

Действительно, в Англии стадионы всегда переполнены, и зрители щедро аплодируют своей команде, если они видят, что, несмотря на проигрыш, она без остатка отдала игре все силы. Но… Давайте же, наконец, признаем, что наши футболисты живут и играют в тепличных, по сравнению с западными, условиях, и это же относится к функционерам. У нас не принято размалевывать виллы президента клуба оскорбительными надписями, а потом поджигать их, не принято бить футболистов и переворачивать их автомобили, как в Италии (достаточно вспомнить историю с «Фиорентиной» в конце сезона 2001/2002 или пострадавшего от фанов «Лацио» игрока «Ромы»…) или в Бразилии. У нас не избивают футболистов за переход в другую команду, как это произошло, например, с полузащитником сборной Англии Полом Инсом, когда тот посмел покинуть «Вест Хэм»… Таких примеров можно привести сотни, если не тысячи!

Мы уверены, что наш болельщик, наверное, самый терпеливый в мире. Единственная форма его протеста — просто не прийти на стадион. Наш фанат приучен ждать: лучшей жизни, очереди на квартиру, машину, более престижной работы. И он готов так же терпеливо надеяться на грядущие успехи своей обожаемой команды. Но с ним, родимым, нелишне хоть иногда объясняться, анализируя причины побед или поражений.

То же самое и журналисты — они пишут статьи в газеты, которые покупают болельщики, надеясь прочитать аргументированный разбор вчерашней игры. Справедливости ради еще раз отметим, что уровень спортивной журналистки за годы после развала СССР упал так же катастрофически, как и уровень жизни людей во многих постсоветских республиках. Такие легендарные фигуры, каким был, например, тот же Лев Филатов, уже практически не встретишь (сколько бы ни твердил ВВЛ, что Филатов, ничего не понимая в футболе, уничтожал его «под заказ»). Поэтому Лобановский откровенно говорил журналистам перед началом беседы: «Продолжительность нашей беседы будет зависеть от качества ваших вопросов…»

Кстати, в девяносто восьмом году Лобановскому хватило мудрости, мужества, чтобы объясниться с болельщиками и спортивной прессой. Домашнее поражение от «Ювентуса» в четвертьфинале Лиги чемпионов — 1:4 — было воспринято людьми чуть ли не как крушение всех надежд. Только многие воспрянули духом после побед над ПСВ и «Барселоной», как такое… А тут добавился и переезд на новую базу накануне игры (против всех суеверий! Что бы кто ни говорил, практически все футболисты — народ очень суеверный и к приметам доверчивый, только многие из них это почему-то скрывают) и какой-то непонятный конфликт с капитаном «Динамо» Юрием Калитвинцевым. Удручал и сам крупный счет в матче против итальянцев: европейский гранд ногами Зидана, Давидса и Индзаги просто растоптал «Динамо».

И Лобановский решил созвать пресс-конференцию. Он говорил четко и веско: «Мы еще не дозрели. Если бы «Динамо» выиграло, это нанесло бы удар футболу — «Ювентус» играет в куда более современный футбол».