Юркины бумеранги - Тамара Михеева

Петька крепко задумалась. Действительно, рассказала бы она дядюшке, если бы для него готовилась ловушка? Если для этого надо предать друзей и навеки с ними рассориться? Но если не рассказать — это значит предать Ивана. Дядя, конечно, взрослый и часто Петьку ругает, и вообще, они мирно не живут, но все равно Иван — это Иван. Он ей песни поет, а когда она зимой болела, каждый вечер читал ей про Чиполлино, будто она маленькая. Когда однажды они ходили за ягодами и попали в страшную грозу, Иван посадил Петьку на закорки, ведерки с ягодами взял в руки — и бежать. А у самого спина больная, сорванная… И много чего еще вспомнилось Петьке. И она поняла, что дядю она предать не смогла бы, рассказала бы… Значит, и Денёк не смог?

— Какая-то запутанная ситуация… — вздохнула по-папиному Петька.

5

Петька конечно же не могла знать, что Денёк тоже мучился весь вчерашний день и сегодняшнее утро. Как прийти завтра в Хижину? Все будут говорить про ловушку, обсуждать. Радоваться, если все получилось… Нет, при нем радоваться не будут. И все из-за этого Герки! Не успел найти новых друзей, как тут же потерял…

А еще мучился Денёк оттого, что сам эту ловушку придумал. Что же получается? Что он сам своему брату устроил западню? Да еще с каким азартом!

Вечером папа спросил у Денька:

— Ты чего такой пасмурный?

— Да так… — вздохнул Денёк.

Он весь вечер слонялся по квартире, не зная, чем заняться и что предпринять. Отец осторожно наблюдал за ним. Наконец посадил сына рядом с собой и сказал:

— Ну давай рассказывай, какие думы тебя одолели. Совесть нечиста?

Денёк повздыхал, повздыхал и все рассказал.

— М-да, история… — Отец потер пальцем лоб, будто хотел разгладить морщины. — Не ожидал я такого от Германа… Но если честно, сын, то и от тебя не ожидал. Ловушка, согласись, не самый честный способ даже на охоте. А Герка и его приятели не звери — люди. С людьми-то всегда можно договориться.

— Да они пытались, пап! Все бесполезно… Как с ним договоришься, он вон какой детина!

— И все-таки… все-таки это как-то не по-человечески…

— А если никак по-другому? — вскинул глаза Денёк.

— Ну уж «никак»! — усмехнулся отец. — Я сам с ним поговорю.

— Сейчас?!

— Ну-у… Сейчас уже поздно. Завтра. Ты давай-ка умываться — и спать.

Денёк послушно умылся, лег в постель, но разве тут уснешь? С одной стороны, хорошо, что папа не сегодня пойдет звонить Щеколдиным, а то бы Герка узнал про ловушку и Бродягам тогда несдобровать (уж в этом Денёк не сомневался). Но с другой стороны… с другой стороны, скоро Герка попадет в ловушку, которую придумал и сам сделал его брат! Денёк совсем запутался, измучился и скоро уснул.

Утром он первым делом бросился к отцу:

— Пап, ну ты позвонил Щеколдиным? Ты же обещал.

— Позвоню, позвоню, только попозже. Я с дядей Мишей хочу по поводу этого поговорить, а он сейчас на работе.

— Что у вас за секреты? — спросила мама.

— Так, дела мужские! — отмахнулся отец.

Когда еще дядя Миша придет! А ему нужно сейчас, теперь! Тогда можно было бы бежать в Хижину, сказать ребятам: «Я все устроил, Герка к вам больше не сунется!»

И увидеть, как вспыхнут Петькины глаза, как все обрадуются. Санька, наверное, хлопнет его по плечу: «Молоток, Денёк!» А Ленка засмеется. А сейчас? Как он пойдет туда, ничего не сделав?

И поговорить об этом было не с кем. К Петьке идти он не решился, а больше друзей у него в городе не было. Да и нужен был кто-то, кто не знает ни Герку, ни Бродяг, кто сможет посоветовать независимо от своих привязанностей. И вдруг Денёк вспомнил: «Егор!» Егор из дома над обрывом! А что? Он взрослый и, кажется, добрый. Пусть поможет разобраться! Он сам говорил тогда: «Если что, приходите». Денёк крикнул в окно:

— Мам, я скоро! — и помчался во весь опор в сторону пруда.

Петька, поглощенная своими нелегкими думами, сама не заметила, как свернула в другой переулок и пошла в противоположную от Денькиного дома сторону. Скоро она оказалась перед своей любимой лестницей, ведущей к дому над обрывом.

«А что? — подумала Петька. — Пойти бы и рассказать все Егору. Он взрослый, добрый, пусть мне поможет!»

По привычке робея, Петька поднялась по лестнице и постучала в ворота. Ей открыл тот самый страшный старик. Он посмотрел так сурово, что Петька присела и чуть не дала дёру, но старик сказал ласково:

— К Егору? Заходи.

Петька зашла.

— Он на кухне! — крикнул старик Петьке вдогонку и побрел в огород.

Петька плохо помнила, где в этой громадине кухня, и пошла наугад. Вернее, на голоса: на кухне шел оживленный спор. Неудобно было встревать в чужой разговор, и Петька нерешительно замялась на пороге, прислушиваясь. И вдруг с удивлением узнала голос Денька. Она рассердилась на него («Сидит тут, чай пьет, а я мучаюсь!») и шагнула через порог. Разговор сразу прервался. Увидев Петьку, Денёк смутился, а Егор шумно обрадовался, усадил ее пить чай с крыжовенным вареньем, начал расспрашивать про дела. Но Петька отвечала рассеянно, часто невпопад, а сама поглядывала на Денька. А он на нее. Они друг друга спрашивали каждый о своем.

«Ведь ты не сердишься, что я ушел вчера? — спрашивали черные глаза Денька. — Как я мог остаться? А теперь я дезертир какой-то с обеих сторон и, что делать, не знаю!»

«Ведь это не ты, Денёк? — спрашивали Петькины глаза. — Ведь правда, ты не мог нас выдать? Я-то все понимаю. Я сама не знаю, как бы поступила, но ребята… Ведь это не ты, да?»

— Та-ак, друзья, — сказал Егор, посмотрев долгим взглядом на одного и на другого. — Давайте разбираться вместе. Лиза… Ой, прости, Петька, Петька! — рассмеялся он, увидев сердитый Петькин взгляд. — Мне тут Денёк рассказал кое-что про вашу борьбу с местным бандитизмом. Давай-ка ты теперь расскажи всю историю. И подробно. С чувством, с толком, с расстановкой.

И Петька начала рассказывать «с чувством, с толком, с расстановкой», все в ярких красках и чуть-чуть преувеличенно (недаром Иван всегда говорит: «Все, что рассказывает Петька, уменьшайте вдвое, и тогда это будет правдой»). Она все время смотрела на Денька и, когда дошла до места, как сорвалась засада, увидела, что глаза у него стали большими и совсем темными. И Петька сразу поняла, что ничего Денёк не знал и никакой он не предатель, можно и не спрашивать. И не говорить, что ребята на него подумали.

— Прямо приключенческий роман… — вздохнул Егор. — Ну а потом? Что было потом?

— Пока ничего. Но Лёху точно накажут. Скрипун — его сосед, он обязательно накапает. Да всем попадет. Ну, может, под домашний арест посадят. Не убьют же!

Егор внимательно посмотрел на Денька и сказал:

— А знаешь, Денис, ведь ребята, наверное, теперь подумают, что это ты брату про ловушку рассказал.

— Уже подумали… — виновато выдохнула Петька.

6

Егор пошел провожать ребят до Хижины. Было решено, что Деньку надо непременно там появиться, а то иначе получается, что он виноват и прячется, хотя на самом деле он никому ничего не говорил.

— Только как это твоим друзьям доказать? — озадаченно спросил Егор у Петьки.

— Вот еще — доказать! Они и так поверят! Я же поверила. Думаете, они глупее?

Егор как-то странно усмехнулся, но ничего не сказал. А Денёк тяжело вздохнул: оправдываться он не умел.

По дороге к Хижине Петька совсем повеселела. Денёк не виноват, Егор поможет все объяснить Бродягам, и сейчас они покажут ему Хижину и все свое богатство: оружие, плащи, книги. Петька трещала без умолку, не замечая настороженного взгляда Денька и его волнения. Радостная, поднялась она по шаткой пожарной лестнице, толкнула дверь.

— Знакомьтесь все! Это Егор! — весело провозгласила она. — Помните, мы про дом над обрывом вам рассказывали?

— Еще один, — едва слышно пробормотал Генка.

Он сидел в углу и с остервенением колол орехи. Скорлупа от них разлеталась по всей Хижине, но никто почему-то ничего Генке не говорил.

— Проходите, раз пришли, — неприветливо пригласил Сашка.

Петька почувствовала себя так, будто это она предала друзей и рассказала все Щеколде. Сунув руки в карманы узких брюк, отчего острые локти ее стали похожи на встопорщенные крылья вздорной птицы, она шагнула к Сашке.

— Чего это ты так говоришь? — Кулаки у Петьки сами собой сжались.

— Как — так? — сощурил синие глаза Сашка.

— Как будто мы враги и предатели!

— Ну не вы, а…

— Договаривай! — угрожающе придвинулась к нему Петька.

Но между ними встал Олег.

— Хватит! — сказал он. — Ты, Петька, сядь и успокойся. И ты, Саня, тоже сядь. Нельзя обвинять, пока вина человека не доказана.

Лёшка усмехнулся:

— Как ты докажешь? Может, он тебе сейчас расскажет, как все братцу разболтал?