Бунгало Сатаны или Наследие Ангелов - Редкая Прелесть

Глава 29.

Солнечный свет настойчиво щекотал ресницы и веки Драко, окрашивая сон в багровые, кровавые тона. Неясные, сбивчивые образы проносились перед взором молодого лорда. Что-то большое и пугающее давило на него, подчиняло, коверкало тело и разум в ломке унизительного страха. Страха тем более ужасающего, что он не мог понять его природу, распознать сторону с которой на него надвигалась не просто гроза - стихия черных, отравляющих душу эмоций. И была только одна ясная, бьющая в самое сердце мысль - где-то совсем рядом, на этой планете, перестало биться сердце любимого человека. Звук, заставляющий его собственную кровь бежать по жилам, навсегда затих. Он остался одинок. Так же как и в детстве он остался один на один со своими страхами и переживаниями. Последний, да что последний! - единственный человек бросил его, оставил навсегда. От полнейшей безысходности, Драко завыл в голос, непрошенные слезы хлынули горьким, едким потоком, выжигая глаза, ослепляя похлеще резких, ледяных порывов ветра. Не в силах устоять на ногах Малфой рухнул на колени, острые грани мелких камней не замедлили впиться в его кожу, посылая волны боли к онемевшему от горя мозгу. Но только одна мысль билась в его голове: «Его больше нет… Его больше нет? Его больше нет! Он бросил меня!!!» Ярость, гнев и злость буквально вздернули его на ноги, он вскочил и что было мочи побежал.

Спотыкался, падал, обдирая в кровь ладони, вспарывая в лохмотья брюки и колени. Все вокруг словно сделало своей главной задачей как можно больше мешать ему, не дать убежать от боли, от страха. Ветер бросал в лицо острые иглы колкого снега, бешеные порывы, леденящие, казалось, саму душу, сбивали с ног. Камни и мертвые корни деревьев услужливо изникали из земли, заставляя катиться кубарем по стылой, промерзшей почве, которая вытягивала последние крохи тепла и надежды. Но он продолжал бежать, надрывая в безумном беге тело и душу, пытаясь убежать от внезапной, всепоглощающей ненависти. Ненависти, возникшей внезапно, из ниоткуда. Ненависти, позволяющей свободнее вздохнуть полной грудью. Ненависти, дающей возможность и смысл продолжать длить свое существование без Него. Ненависть за то, что Он посмел бросить его одного. Ненависти, забиравшей последние крохи человечности и доброты. Ненависти, дающей так немного - возможность дышать и существовать. Ненависти, забирающей все - способность любить и жить, убивающей даже само воспоминание об этом чуде. Он не хотел такого выбора. Ненавидеть и влачить жалкое полу-существование. Или умереть с теплой памятью о тех мгновениях своей жизни, когда он был по-настоящему счастлив. Для него, до этого не жившего, не любившего, не было другой альтернативы. Поэтому он бежал, истязая себя в надсадном, выматывающем беге, жаждущий только одного - упасть бездыханным и встретить Его там, за пределом жизни и смерти, заслужить хотя бы одну теплую улыбку и понять, что все на свете было не зря. Резкая боль пронзила его правую руку и он резко проснулся.

На его плече мирно посапывал Поттер. Затекшая рука нещадно ныла и кололась миллионом крохотных иголочек, но он не стал отодвигаться от Гарри. Боль - все, что связывало его с реальностью, отгоняя настойчивые призраки кошмара. Драко еще переживал свой бешеный бег и ледяное чувство бескрайнего одиночества. Стараясь унять бешено стучащее сердце и резкое, прерывистое дыхание, Драко заново учился жить. Он уже понял, что это был только кошмар, неимоверно напугавший, но давший полную картину происходящего с ним. Только сейчас Драко Малфой понял, какое место в его душе занял Поттер. Только после кошмара он смог оценить силу и глубину своей привязанности к невозможному Гарри. И впервые трезво оценил свою участь, если из его жизни исчезнет этот умопомрачительный брюнет. Перспектива остаться одному совсем не прельщала и Драко дал себе слово, что никогда не останется в этом мире без него - своего единственного и любимого человека. Лучше смерть быстрая и беспощадная, чем промозглое существование без этого солнца в окошке его жизни.

Драко тяжело вздохнул, выпроваживая последние образы сновидений. Они пока что живы. И пока они живы, они будут рядом столь долго, сколько им будет отпущено. Слизеринец в душе Драко ехидно ухмыльнулся: благодаря дару Истинного Целителя Гарри было практически обеспечено бессмертие, а значит и вечное спокойствие Драко Малфоя. Подумав так, он с радостью узнал себя, того себя, которого он уже и не думал найти снова, полюбив Поттера. Просто теперь его себялюбие приняло несколько другие формы: будет счастлив Гарри, значит и он будет счастлив! Драко блаженно зажмурился, но тут же охнул: затекшая конечность требовала более нежного обращения, напоминая о себе острой щекоткой от, казалось бы, незаметного движения тела, словно даже летящие вскачь мысли могли быть причиной жуткого неудобства. Едва сдержавшись, чтобы не зашипеть от болезненных ощущений, Драко постарался как можно незаметнее вытащить свою руку из-под Поттера. Разминая протестующие мышцы, он старался не обращать внимания на неприятные позывы, заставляющие не то плакать, не то смеяться. Похоже они с Гарри просто вырубились от накативших на них оргазмов. У Драко их вообще было два, причем второй был гораздо более изматывающим и сильным, чем первый. Подивившись про себя такой силе своих ощущений, Драко, как смог, привел свою одежду в порядок: заснув, они даже не побеспокоились о внешнем виде, так и уснули голые, перемазанные уже высохшей спермой.

Нащупав палочку, Драко очистил кожу от явных следов их с Гарри любви. Самого Поттера он прикрыл одним из легких пледов, в достаточном количестве лежащих в шкафчике около большого мраморного камина. Не пытаясь заклинанием вернуть своей рубашке пуговицы, он просто связал ее концы узлом и сел в одно из высоких и удобных кресел библиотеки. Поймал себя на том, что даже теперь, практически в одиночестве (не считать же похрапывающего Поттера за полноценную компанию!), он сидит очень прямо, как на приеме у королевы. Ухмыльнувшись, Драко забрался в кресло с ногами, призвав себе еще один плед. Уютно устроившись, молодой лорд только успел подумать о том, как было бы неплохо попить горячего какао и почитать что-нибудь легкое, даже легкомысленное, как на высоком столике около него оказалась огромная чашка дымящегося какао с тающей шапкой пломбира, посыпанного сверху тертым шоколадом и чуточку корицей. Все, как он любил! И на коленях уже лежал маггловский роман. Мысленно поцеловав Хоззи в щечку, где бы она у него не находилась, Драко полностью погрузился в мир гордой француженки Анжелики, перестав воспринимать реальность и все, что не было связано с приключениями в Ньельском лесу.

Глава 30.

Гарри спал и чувствовал себя абсолютно, просто неимоверно счастливым. Это четкое, вполне осознанное ощущение всепоглощающего счастья, буквально распирало его существо, словно гелий воздушный шарик. Подобно этому шарику, он был готов воспарить ввысь и лететь, лететь крича всему миру о своем счастье! Это чувство не покидало его даже во сне. Ему снились сумбурные, цветные, детские сны, наполненные дикими, яркими красками, четкими, но тут же забываемыми образами и искристым, волшебным, безмерным желанием смеяться, кружиться, летать, снова дико хохотать, просто оттого, что есть этот мир и в этом мире есть Он - единственный и неповторимый, волнующий и загадочный Драко Малфой. С пониманием того, что он улыбается, Гарри проснулся.

Первым, кого он увидел, был конечно Драко, уютно устроившийся в кресле с книгой, освещаемый нервными бликами огня из камина и белым, мерно подрагивающим светом свечи. Он был так увлечен своей книгой, что не замечал ничего вокруг. Вторя образам, проносившимся перед мысленным взором, его лицо принимало то печальное, то лукавое выражение. Иногда легкая улыбка освещала тонкие, нежные черты лица, даря ему прозрачность самого дорогого фарфора и в то же время делая его удивительно живым. Серые глаза метались по печатным строчкам, впитывая события, характеры, ситуации и было видно что то, что он читает неимоверно его увлекает. Гарри смотрел на Драко затаив дыхание. Такого Малфоя он еще никогда не видел. От нежности, охватившей его, защемило сердце. Гарри понял, что навсегда запомнит это уютное, по-настоящему домашнее зрелище: Драко, книга, камин и плед, укрывающий стройные ноги. Почему-то его умилил именно этот обычный плед в темно-зеленую клетку. На долгие годы именно эта сцена станет для Поттера воплощением семьи, уюта и тихого, домашнего счастья. Не хватало только одного: его, Гарри, присутствия в этой сцене. Услужливое воображение тут же подсунуло ему картинку: он сидит на широком диване, облокотясь на него сидит Драко, нежно и задумчиво поглаживая его бедро, и они читают одну на двоих книгу. А за окном непременно воет февральская вьюга, там очень холодно и темно, но им вдвоем ничего не страшно. У них есть один на двоих камин, с пляшущими языками огня, отгораживающий их от холодной и промозглой зимы. Одна на двоих книга, уносящая их обоих в свой придуманный, волшебный мир. Одна на двоих чашка горячего какао, последний глоток которого они будут оспаривать друг у друга в шуточной возне. Один на двоих теплый, пушистый плед, укрывающий их от нечаянного сквозняка и удачно скрывающий их смелые ласки. Одна на двоих любовь…