Выбор смерти - Пол Андерсон

— «Кошка» мне не нужна. Я хочу просто выйти пешком с некоторыми инструментами.

— Это тоже нелегко. Они потребуют пропуск. Но скажи, что ты задуман.

— Я зайду за горизонт, сделаю круг и спрячусь между лунолетами. Если я приду с севера, они меня не заметят, так произошло и во время нашего свидания. Ты говорила, что регуляторы реакции сняты. Что ж, я поднимусь на один из кораблей, демонтирую предохранители и запущу двигатель.

— Что?! Ведь он взорвется!

— Не обязательно. Во всяком случае, не как бомба. Но фейерверк будет приличный. Если и это не поможет мне проникнуть в «Олимпию», тогда я сдаюсь.

Лоррейн уставилась в пол.

— Тебя могут убить, Марк.

— У меня будет время выбраться наружу до взрыва двигателя. Он нагреется быстрее, чем, к примеру, двигатели «Веги», но несколько минут будут моей форой. А окружающие корабли экранируют радиацию. Что касается разогрева «Олимпии», то я надеюсь, что во всеобщей суматохе никто не заметит, что ее двигатель работает.

— Что ж… Дьявол! Мне это не нравится.

— У тебя есть идея получше?

— Никакой нет, — севшим голосом ответила она. Он наклонился к ней и дотронулся до ее руки.

— Да не переживай ты так, крошка. Я уже даже график рассчитал. Девяносто секунд — от лунолета до «Олимпии». Тридцать секунд открыть грузовой люк и забраться внутрь.

— Возможно, и дольше. Там убран запасной трап. Тебе придется карабкаться по опорам и как-то удержаться одной рукой, пока другая будет открывать замок двери.

— Ладно…

— У двоих это получилось бы куда быстрее, — заметила она. — Один встанет на плечи другого, понимаешь? Еще есть проблема выхода из города. Говорят тебе, ты не можешь просто подойти к одному из охранников и попроситься наружу. Я могла бы попытаться выправить тебе пропуск, но это дьявольски рискованно.

Несмотря на свои слова, она приободрилась.

— А ты что предлагаешь? — спросил он.

— Что я пойду вместе с тобой.

— Ты с ума сошла!

— Нет. Послушай. Я могу изобрести предлог для чего мне надо выйти, — без проблем. Скажу дежурному офицеру, что получила сообщение о поломке оборудования в шахтах Навахо, а это якобы может быть саботажем. Бот я и скажу ему, что хочу прогуляться туда с проверкой и все наладить самой. Я уже занималась небольшим ремонтом электроники, ведь у нас так не хватает рабочих рук. Он выпишет мне пропуск вместе с ассистентом, кем-нибудь вроде Криса Коултера. Только мне понадобится убедить его, что Крис работает на другом конце города. Часовой знает меня в лицо, — да теперь и все знают, — но он едва ли отличит одного техника «Авроры» от другого. Он пропустит и нас, и сумку с инструментами. Это поможет тебе взорвать лунолет, перебраться на борт «Юлимпии» и отправиться в Блоксберг.

— Но… тебя накажут…

— Да мне снаружи будет безопаснее, чем в городе, когда все это начнется. Хотя я и не представляю, что предпримет Свейн, когда увидит, что тебя и след простыл. Он не сможет сражаться с кораблями, вооруженными ядерными боеголовками, если их пошлют против него. Он либо сдастся, либо уберется, или… в худшем случае, сделает Аврору заложником и заключит сделку об амнистии. Но он поймет, что эта война им проиграна.

— Ну, если так, я буду рад избавить тебя от него. Договорились!

Она протянула руку. В ее глазах горел огонь валькирии. Их руки соединились, и они посмотрели друг на друга.

Неожиданно он поцеловал ее. Она на миг отпрянула, потом ответила на поцелуй, и он весьма затянулся. Освободившись с неловким смешком, она сказала:

— Я лучше взгляну, как там наш праздничный обед.

— Да, наверное, — пробормотал он.

— Может… может, тебе… ты уверен, что не хочешь выпить чего-нибудь?

— Нет. Но ты сама выпей.

— Выпью. Мне это нужно.

Они говорили допоздна, и она рассказала ему о своем прошлом больше, чем требовалось, и ему по-том едва удалось заснуть у себя на полу.

13

На запад и вверх. Где-то за этим крутым берегом была горная цепь, которую в Ниарре называли «Яростные горы», а потом дикие холмы Ролларика, где, возможно, и сейчас блуждала армия Валфиво. Но они, конечно, были недосягаемы.

Теор взбирался в гору. Ему не оставалось ничего другого, разве что поддаться изнеможению и умереть. Вокруг него свистел ветер — резкий и холодный, он просачивался между склонами и бросал ему в глаза струйки багровой мороси. За несколько ярдов из-за тумана уже ничего не было видно. Теор лез по темным, влажно поблескивавшим глыбам льда в абсолютном одиночестве. Где-то справа от него ревел поток. Теор думал, не отыскать ли его и не попытаться ли поймать рыбу — это была его последняя еда за такое долгое время, что он вообще перестал ориентироваться во времени. Но нет. Опасность оступиться в каньоне была более реальной, чем слабая надежда на успех. На Юпитере падать гораздо опаснее, чем на Земле, даже для иовианца. Что же до вероятности кого-то поймать, то, едва он оставил позади прибрежный лес, сразу оказался на территории, на взгляд абсолютно бесплодной.

И он догадывался, почему. Сухой огонь в его дыхательных щелях сопровождался головокружением, делавшим все вокруг таким нереальным. При силе тяжести этой планеты, изменение атмосферного давления при подъеме на большую высоту в несколько раз больше, чем на Земле. Он еще не поднялся выше уровня моря и на милю, но концентрация водорода, необходимого для его дыхания, уже уменьшилась наполовину. Теор вынужден был чаще останавливаться на отдых. У него падала голова, не гнулись колени; оба сердца бухали, как молоты, на грани разрыва, а в сознании проплывали призрачные видения.

Горы такой высоты на Юпитере — редкость. Хотя в сильно сжатом ядре и мантии заключены немыслимые энергии, они взрываются при землетрясениях, извержениях вулканов, гейзеров или выбросах в атмосферу, которые образуют перманентную бурю длиной в триста тысяч миль. Люди называют ее Красным пятном. И все же эрозия и гравитация часто мешают горообразованию. В любой данный отрезок времени не возникает сколько-нибудь значительного поднятия ландшафта, чтобы жизнь суши могла приспособиться к нему.

До подступов к горной цепи оставалось совсем немного. Все остальное физически было для него недостижимым. Падая, оскальзываясь, всеми шестью конечностями вцепляясь в скалу и крутые склоны, осыпавшиеся под ногами, Теор спрашивал себя в глубине сознания, мог ли кто-нибудь другой повторить этот переход. Только не он сам, изнуренный голодом и одиночеством. Но он вынужден был идти: потому что Улунт-Хазулы осадили город, где его ждала Линант и Порс.