Бычки в томате - Иоанна Хмелевская

Я открутила газ посильнее, затем, вспомнив, что рыба мороженая, уменьшила огонь и достала из морозилки еще одну упаковку, небольшую. Прикинула — если сунуть ее в микроволновку, десяти минут хватит, а потом уж как-нибудь поладят друг с другом, та рыба, что начала жариться раньше, с подключившейся позднее…

Шесть минут спустя стукнула калитка, и в салон ввалилась команда спасателей в полном составе.

Но без пропавшего пана Вацлава.

Мариана мы не удавили, не ошпарили кипятком, не выгнали прочь шипастой колотушкой для мяса, что, прямо скажем, удивительно. Мы настолько держали себя в руках, что остается только поражаться.

Все были в возбужденном состоянии, грязные, раздраженные, пытались умыться одновременно и требовали подкрепляющих напитков. За этим дело не стало, но при этом никто не горел желанием делиться впечатлениями. Поиски, по всей вероятности, приятными назвать было нельзя, зато после своих похождений спасатели испытывали зверский голод.

С обедом надо было кончать, и мою рыбу выставили из микроволновки. И среди всего этого бедлама, ноя и стеная, жадно зыркая по сторонам и всем возможным емкостям, надоедая, подгоняя и через слово требуя кормежки, путался под ногами обалдуй Мариан. Получив же горячую картофелину с приказом очистить, сожрал ее вместе со шкурой и еще имел наглость заявить, что она недосоленная.

Изгнанный в конце концов из кухни, он все время пытался просочиться назад и, по всей вероятности, опять определил ход дальнейших событий. На неизвестном науке языке Олаф попытался привлечь Мариана к раздвижке стола в салоне. Тот, стеная и чуть не плача, направился туда, по понятным причинам, кружным путем. Нордический же характер скандинава требовал прямоты и определенности. Темперамент Олаф при этом проявлял воистину итальянский.

— Ты, котина, тавая мать! — выкрикивал он все громче, не скрывая раздражения. — Неесть! Безъесть! Хоя! Моя! Выме там! Суда!

Между словами, которые при очень большом желании можно было считать польскими, проскакивали целые фразы на шведском, что заставляло Стефана с трудом сохранять серьезное выражение лица. Мариан, по всей видимости, был задет за живое экспансивными угрозами шведа лишить его еды, поэтому вдруг ляпнул:

— И чего так разоряться на голодный желудок! Не он первый в ту яму угодил. Скользко ведь, мне сестра еще в том году говорила! Запросто, с удочкой или еще как, да темень какая! А раз утоп, то ему все равно не поможешь, что теперь дергаться?

Алиция, сидевшая на диване напротив Юлии, бросила на Мариана грозный взгляд. Не хотелось бы, чтобы на меня так смотрели.

Юлия просто застыла в своем кресле. Все начали говорить одновременно и на разных языках, я не прислушивалась, так как расставляла посуду, которую подавала мне Мажена, доставая ее из посудомоечной машины. При этом я не могла гарантировать необходимое количество ножей и вилок у каждой тарелки, поскольку мне одновременно приходилось управляться с рыбой, а эта зараза категорически отказывалась влезать в одну сковородку, а для другой уже не было места на плите. Но я все же справилась, как-никак выросла в стране, где только и делают, что героически преодолевают трудности…

Из Мариана тут же вытрясли разъяснения. Он потерялся, когда ходил осмотреть место, где в озере есть яма, а тропинка там узкая. Стефан потерялся, потому что Мажена упомянула о яме, и тот пошел проверить, не свалился ли туда недоделанный Мариан, но Мариан потом вернулся, а Стефан еще ходил взглянуть на стоянку…

Брякнула калитка, кто-то постучал в дверь и сразу вошел, не дожидаясь приглашения.

— Вацлав?! — воскликнула Юлия с отчаянной надеждой, прежде чем успела обернуться.

Но это оказалась вовсе не наша пропажа, а высокая блондинка с длинными волосами, худющая, что даже для модели было чересчур. В остальном придраться было не к чему: оживленное лицо, сверкающие голубые глаза, никакой бледности, легкий загар и румянец во всю щеку… Эльжбета права — деревенская красавица!

— Магда, — сказала Эльжбета, считая, что для представления этого вполне достаточно.

— Господи, что у вас творится? — удивилась Магда, стоя на пороге салона. — Митинг, именины? Алиции именины уже прошли! Извините, я хотела сказать добрый вечер. Алиция? Вы Алиция!

Она угадала. Хозяйка поднялась с дивана. Улыбка на ее лице была самая что ни на есть натуральная.

— Можно войти?

— Конечно, входи, пожалуйста! Убери с дороги, Мариан, сдвинь этот стол!

— У меня с собой — вот! Вы что-то празднуете?

Магда извлекла две бутылки вина, быстро огляделась и пристроила их на единственно свободном месте на краю буфета, у ведерка с компостом и за спиной Мариана. Сообразительная особа! Эльжбета поставила на стол салатницы, Алиция опомнилась и вернулась к Юлии. Я тоже не собиралась ее бросать и направилась к ней. Магда остановила меня на полпути.

— Иоанна? Я могу на «ты»? Насчет Алиции я знаю…

— Можешь, можешь. Стефан…

Я хотела спросить его о фотографиях, но передумала, момент был не самый подходящий. Одним ухом я слушала Магду, а другим — Стефана, который что-то объяснял Юлии, представив Мажену как Олафа, или наоборот. Я обнаружила, что у меня пропала большая вилка для рыбы…

Кто-то все-таки накрыл стол до конца и спас рыбу от обугливания, наверное, бесценная Мажена. Каким образом эта утонченная музыкантша… или музыкантка? В общем, арфистка умудрялась быть такой замечательной хозяйкой? А на арфе играла — заслушаешься! Не могу доподлинно сказать, что в этот момент происходило с Марианом. Похоже, Олаф придушил его маленько в гардеробе среди многочисленных плащей и курток. Так ему и надо. Мажена потеряла терпение, шваркнула на стол миску с картошкой в мундире, наполовину очищенной, и салат, вырванный из прожорливой пасти нашего дракоши. Бутылки и рюмки, наверное, подтянулись сами.

Оставалось только убедить Юлию, что все в порядке, и усадить за стол…

Вот только порядком тут и не пахло.

Во время поисков пропавшего панголина Стефан делал снимки поляроидом, поэтому фотографии не нужно было проявлять. Для нас тогда это было еще в новинку, хотя журналисты и профессиональные фотографы давно уже привыкли к этой технике.

— Вот здесь вы сидели, на этом поваленном дереве, — объяснял Стефан, показывая очередной снимок Юлии. — Это сначала. А дальше местность выглядит вот так, посмотрите, пожалуйста…

Поваленный ствол и в самом деле казался широким и удобным, аллея тоже, но дальше по мере приближения к воде она сужалась, и нависающие ветки приходилось отводить рукой. Однажды, довольно давно, мне уже доводилось гулять там с Алицией. Где-то в той степи находилась и предательская яма, о которой в свойственной ему милой манере упомянул Мариан. Дорожка круто шла под уклон, а узкая полоска травы, отделявшая дорогу от воды, резко обрывалась вниз. В пьяном виде или в темноте можно было легко оступиться и плюхнуться в озеро, устроившее здесь замечательную ловушку для легкомысленных жертв.

— Но Вацлав сюда не ходил, — произнесла тихим, сдавленным голосом Юлия.

Ясное дело, не ходил, раз отправился в противоположную сторону к забегаловке, где резвилась молодежь. Тут я подумала, что наш говорун поборол в себе природную скупость вовсе не из любви к птичкам, а из-за непреодолимой тяги к прекрасным экскурсанткам, гулявшим у озера. А кормом для птиц воспользовался как предлогом, не придумав ничего лучшего. Готов был разориться на две кроны, лишь бы затесаться в молодой, веселый и лишенный комплексов коллектив.

Мне пришлось объявлять о своей догадке во всеуслышание. Снимки передавались из рук в руки, и этими фотографиями нам, наконец, удалось заманить Юлию за стол, когда Стефан, симулируя излишнее рвение, достал целую пачку снимков и позволил их расхватать. Юлия еще не окончательно впала в оцепенение и даже согласилась немного поесть. Явно через силу она запихала в себя сосиску и маленькую картофелину, после чего Стефан отобрал у нас фотографии, и правильно сделал, ибо выпущенный на свободу из гардероба Мариан не дремал, а молотил подряд все съедобное, что еще оставалось недоеденным на столе. И было ясно, что он не остановится, пока все не прикончит. А посему остальные проголодавшиеся быстро взялись за ум и составили ему достойную конкуренцию.

Стефан разложил фотографии в нужной последовательности, предусмотрительно наполнив перед этим свою тарелку. С чужих тарелок Мариан пока еще, во всяком случае прилюдно, не подъедал.

Вместо десерта Алиция вытащила из какого-то дальнего шкафчика несколько сортов сыра и сырную лопаточку. С красным вином сыр сочетался просто идеально, а пользование лопаточкой занимало время и требовало сноровки. Мы устроили Лукуллов пир и пустили снимки по кругу с соответствующими комментариями. Красотища!