Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты - Лев Толстой

Хотя по приготовленіямъ, которыя мы недѣли за двѣ могли замѣтить, мы и догадывались, что должно случится что-нибудь особенное, но эта неожиданная новость ошеломила насъ. Володя, поцѣловавъ руку Папа и помолчавъ немного, опомнился и сдержаннымъ голосомъ, за которымъ слышны были слёзы, передалъ порученіе maman. Вася разрѣвелся. Я не двигался съ мѣста, мнѣ стало очень, очень жалко оставить maman, вмѣстѣ съ тѣмъ мысль, что мы стали большіе, и что я могу утѣшить maman, пріятно пощекотала мое тщеславіе. «Ежели мы нынче ѣдемъ» — подумалъ я — «стало быть классовъ не будетъ, какъ я радъ; а впрочемъ лучше бы вѣкъ учиться, да не оставлять maman и не обижать бѣднаго Карла Иваныча — онъ и такъ очень несчастливь».

Тысячи такого рода противорѣчащихъ мыслей мгновенно мелькали въ моей разстроенной головѣ, и я стоялъ, не двигаясь, съ большимъ вниманіемъ наблюдая быстрое движеніе пальцевъ Никиты... Сказавъ еще нѣсколько словъ съ Карломъ Иванычемъ, о положеніи барометра и приказавъ Никитѣ не кормить собакъ, чтобы послѣ обѣда на прощаньи выѣхать послушать молодыхъ гончихъ, папа противъ моего ожиданія отослалъ насъ учиться, [17] утѣшивъ однако тѣмъ, что вечеромъ обѣщался взять на охоту. — Грустные и разстроенные, пошли мы подъ предводительствомъ еще болѣе разстроеннаго Карла Иваныча, ожидавшаго отставки, учиться. — Ученье шло плохо. Одинъ Володя, который всегда былъ твердъ, хотя и не повѣсничалъ по обыкновенію и былъ блѣденъ, учился, какъ и всегда: всѣ старые діалоги повторилъ прекрасно и подъ диктовку сдѣлалъ только одну ошибку. Вася былъ такъ разстроенъ, что отъ слезъ, которыя безпрестанно набирались ему въ глаза, не могъ читать и отъ рыданій не могъ говорить, подъ диктовку-же отъ слезъ, которыя, падая на его тетрадь, мѣшались съ чернилами, надѣлалъ такихъ кляксъ, что ничего нельзя было разобрать, какъ будто онъ писалъ водою на оберточной бумагѣ. — Карлъ Иванычъ, находясь сильно не въ духѣ, поставилъ его въ уголъ, твердилъ, что это упрямство, кукольная комедія, что надобно дать ему «шампанскую мушку» и требовалъ, что[бы] онъ просилъ прощенія, тогда какъ бѣдный мальчикъ отъ слезъ не могъ выговорить слова. —

Я, какъ и всегда, учился дурно, и поэтому не обратилъ на себя особаго вниманія Карла Иваныча, который безпрестанно ходилъ въ комнату дядьки, и мнѣ слышно было, какъ онъ повѣрялъ ему всѣ несправедливости нашего дома противъ него, и какъ не умѣли цѣнить его услугъ и привязанности. —

Я сочувствовалъ его горю, и мнѣ больно было, что два лица, которыхъ я люблю одинаково, — отецъ и Карлъ Иванычъ — не поняли другъ друга. Даже въ моихъ рукахъ вѣсы правосудія покачнулись бы на сторону Карла Иваныча. Въ кабинетѣ же, который былъ прямо подъ нашими окошками, мнѣ слышны были голоса папа и maman, которые говорили громко, что́ [18] рѣдко случалось съ maman. Теперь-же она говорила съ большимъ воодушевленіемъ и, какъ я могъ замѣтить, про насъ. —

Впослѣдствіи я узналъ отъ Мими, Любочкиной гувернантки, въ чемъ состоялъ этотъ разговоръ. —

Случалось мнѣ слышать и читать, что по устройству дома, расположенію комнатъ какъ-то можно узнавать характеръ хозяина. Этого я не знаю и не умѣю, но что я всегда замѣчалъ, такъ это отношенія двухъ людей между собою по расположенiю комнатъ, ежели они оба живутъ въ одномъ домѣ, въ особенности въ деревнѣ. —

Когда живутъ мужъ съ женою въ одномъ домѣ, можно замѣтить по расположенію дома, кто изъ нихъ первое лицо. По выраженію одного милаго остроумнаго французскаго писателя: Dans l’amitié, comme dans l’amour, il y a deux côtés; l’un tend la joue et l’autre embrasse.[63] Въ отношеніяхъ отца съ матерью первый подставлялъ щеку, а вторая цѣловала. — У кого на половинѣ было больше окошекъ, были веселѣе комнаты, изъ чьихъ окошекъ былъ лучше видъ? чья прислуга была лучше помѣщена? къ кому входъ былъ красивѣе и покойнѣе? отъ чьей половины были ближе фортепіанная, бильярдная, выходъ въ садъ? на чьей половинѣ больше сиживали? гдѣ принимались общіе гости? гдѣ былъ каминъ? на чью половину приносили кактусъ Грандифлору, когда старый садовникъ объявлялъ съ приличною спокойною важностью, что завтра будетъ въ цвѣту? къ чьимъ окошкамъ подводили мѣдвѣдя, и сбирались дѣти и дворня? — Всѣ эти преимущества были на половинѣ папа. Я увѣренъ, что никогда ни папа и тѣмъ мѣнѣе maman, [19] въ голову не приходило подумать объ этой несправедливости, даже сама maman, которая всему умѣла дать изящный колоритъ, безпрестанно придумывала новыя улучшенія на половинѣ папа и никогда не думала о своей. — Отецъ мой деликатенъ, вѣжливъ, когда того требуютъ приличія, но того внутренняго безсознательнаго чувства нѣжной деликатности, которая бы указала ему на это, онъ не имѣлъ. Съ другой женщиной онъ, бывши такимъ же, какимъ и былъ съ maman, могъ бы называться самымъ внимательнымъ и нѣжнымъ супругомъ, но съ Maman онъ былъ грубъ, напримѣръ Maman рѣдко звала его къ себѣ — она боялась, не помѣшать бы ему; онъ же всегда, когда ему было нужно видѣться и ему нельзя было идти самому. — Случалось, что онъ не сейчасъ приходилъ, когда maman звала его, и тогда она сама шла къ нему въ кабинетъ, боясь, не занятъ ли онъ или не огорченъ ли. Въ этотъ день случилось также — maman пришла сама къ нему, только что мы ушли.

Мнѣ кажется, что отецъ дѣлалъ это сознательно, испытывая свою власть и приучая ее къ ней. Maman была благородно горда, и поэтому не тщеславна, онъ же только тщеславенъ. Поэтому никогда ни въ чемъ онъ не задѣвалъ ея гордости, а, напротивъ, уступалъ ей. Тщеславія же его она вовсе не замѣчала, и они жили мирно.

— Что объявилъ ты дѣтямъ, mon cher?[64] — спросила maman, усѣвшись на диванъ.

— Да, очень огорчены бѣдняжки — и, усаживаясь опять передъ столомъ, съ котораго Никита, наконецъ, понявши всѣ приказанія, взялъ конверты, бумаги и деньги и скромно вышелъ: «Ну теперь, слава Богу, все кончилъ, остается только самое трудное, уговорить тебя успокоиться и не грустить».

Maman только что хотѣла [20] отвѣчать съ грустнымъ выраженіемъ лица: «Послушай, Alexandre»... онъ перебилъ ее. — «Да, j’ai une prière à vous faire,[65] можетъ деньги съ залоговъ получатся нескоро, такъ j’ai ordonné à Никита de s’adresser à vous,[66] пожалуйста, ты дай ему тогда для Совѣта, сколько нужно, изъ Хабаровскихъ денегъ. Dès qu’il recevra l’argent, dont je vous parle, il vous...»[67]

— Ахъ пожалуйста перестань, это ей Богу смѣшно, я у тебя всегда беру, не спрашивая, — а ты безпрестанно говоришь о отдавать и взаймы. Развѣ я не знаю, сколько теперь будетъ стоить денегъ ѣхать въ Москву, опредѣлить дѣтей.