Прогулки по Москве - Сборник статей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом доме было создано много стихов и поэм, написаны романтические пьесы, здесь вела дневники не только сама Марина, но и ее маленькая дочка Аля. Здесь бывали К. Бальмонт, О. Мандельштам, И. Эренбург, князь С. Волконский, студийцы 4-й студии МХАТ Вахтангова. Среди них Соня Голлидей («Повесть о Сонечке»), Павел Антокольский, впоследствии известный поэт, и красавец Юра Завадский, в которого были влюблены почти все студийки и немножко сама Марина. В советское время Ю. Завадский был бессменным главным режиссером театра им. Моссовета. Они часто сидели на крыше пристройки – любовались ночным небом, читали друг другу стихи.
В этом доме Марина Ивановна была очень счастлива и глубоко несчастна. Отсюда ушел на фронт ее муж и, вместе с остатками Добровольческой армии, оказался в эмиграции. До 1921 года его считали пропавшим без вести. Здесь она родила младшую дочь Ирину, здесь же потеряла ее; здесь чудом спасла тяжело болевшую Ариадну.
Из этого дома 11 мая 1922 года Марина Цветаева уехала в Берлин к мужу. В свою квартиру-корабль она уже не вернется. Приехав в Россию в 1939 году вслед за дочерью и мужем, она в начале войны попала в эвакуацию в Елабугу, где ушла из жизни 1 августа 1941 года.
Дом Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке
Комната Марины Цветаевой
Лестница в мансарду
Сергей Яковлевич Эфрон (1912)
Марина Ивановна Цветаева (1912)
…Из квартиры Цветаевой сделали коммуналку. Дом ветшал, разрушался. По генеральному плану строительства Нового Арбата он подлежал сносу, жильцов расселили. Но каким-то чудом дом уцелел (трасса прошла чуть в стороне), хотя в нем и отключили воду, газ, электричество – над домом все еще висела угроза сноса.
В этом холодном, темном доме остался один человек, который упорно отказывался выезжать, – Надежда Ивановна Катаева-Лыткина. Она мечтала о музее М. И. Цветаевой. Надежда Ивановна относится к тем подвижникам русской культуры, благодаря которым сохраняются старые и создаются новые музеи. Она посвятила свою жизнь созданию «Марининого Дома» и нашла союзников – академика Д. С. Лихачева, Е. Евтушенко, Р. Рождественского и многих других. Их борьба за дом шла долго и трудно, но в конце концов они победили. Дом отреставрировали, восстановили интерьеры, по крупицам была создана экспозиция.
31 августа 1991 г. музей Марины Цветаевой был открыт, а в 1992 г. возник Центр, где впервые в России были собраны материалы российского зарубежья. Усилиями и заботами Н. И. Катаевой-Лыткиной и ее помощников дом-музей стал очагом культуры для москвичей. Здесь проходят конференции памяти М. И. Цветаевой, музыкальные и литературные вечера, развивается издательская деятельность.
Дух творчества вновь поселился в «Маринином Доме».
В доме Мельникова
Лев Дьяков
Москвичи называют этот странный дом в Кривоарбатском переулке «домом Мельникова». Константин Степанович Мельников (1890–1974), гениальный русский архитектор, оказавший влияние на всю мировую архитектуру, считал дом одним из лучших своих созданий. По-видимому, мастер воспринимал его как своеобразного двойника. Недаром наверху, над окном второго этажа, он поместил рельефную надпись: КОНСТАНТИН МЕЛЬНИКОВ. АРХИТЕКТОР.
Дом Мельникова известен во всем мире. Сюда совершают паломничество архитекторы, художники, поэты… Кто-то видит здесь далекое будущее. Например, авторы интересного путеводителя «Прогулки по Москве» М. Милова и В. Резвин так и назвали одну из глав своей книги: «Инопланетяне в Кривоарбатском». «Первое впечатление было таким, будто на арбатский дворик приземлился инопланетный корабль. На белый вертикально стоящий цилиндр падали густые тени деревьев, а в стеклах растянутых шестигранных иллюминаторов пламенел закат… Зрелище оказалось столь ошеломляющим, что несколько минут мы молча осваивались с „космической фантазией“ наяву» – авторы путеводителя словно лишний раз подтвердили одну из главных идей архитектора: «Самые точные представления о Вселенной остаются в искусстве».
Кто-то находит в доме живое прошлое. Крупнейший наш искусствовед М. В. Алпатов, выступая на юбилее К. С. Мельникова в декабре 1965 года, говорил: «Мне было очень приятно входить в эти каменные цилиндры. Почему-то вспоминались башни Антониева монастыря в Новгороде и чудилось, будто я плыву на каком-то корабле… Здесь бросается в глаза, что из этих, казалось бы, самых практических и прозаических предпосылок возникает какой-то новый ритм, новые пропорции, новые комбинации и новые формы».
И опять это утверждение искусствоведа перекликается с одним из давних высказываний Мельникова: «Ближе нужно к земле, она родная мать, но дети ее бешеные, трезвых мало, и еще меньше благородных. Чем научнее (нахальнее), тем меньше становится на земле любви, слабеет сила красоты, замирают искусства, чахнет природа лесов, полей, аромат нежных ее цветов и свежего блеска бодрых лучей восхода. Творчество – тайна, и как бы красноречиво мы ее ни объясняли, она не объяснится и навсегда останется тайной, к нашему счастью».
Дом Мельникова весь пронизан творческой энергией, насыщен атмосферой прошлого, благотворных воспоминаний. Он будто живое существо, творящее постоянные положительно заряженные поля. Каждая часть его пространства создает свое настроение, свою мелодию. В гостиной на втором этаже будто звучат торжественные аккорды. В спальне вы попадаете во власть сонных грез. В мастерской на третьем этаже криволинейные очертания стен, шестиугольные окна сразу выводят за пределы обыденного.
«Воздействие дома удивительно, – говорит Виктор Константинович Мельников, талантливый художник, сын архитектора, – он прекрасно влияет на самочувствие, создает ощущение постоянной новизны, желание творить».
Изучая интерьеры дома, его планировку, понимаешь, насколько он удобен и рационален. Мастерски использовано свойство цилиндрической формы – зрительное перетекание смежных пространств. Великолепно решено естественное освещение. Шестиугольные проемы в стенах образованы сотовой архитектурой кладки. Особенно сильное впечатление производит мастерская, где по периметру стен от пола до потолка 36 окон создают неповторимое ощущение открытости внутреннего пространства, наполненного мягким, рассеянным светом. Здесь нет падающих теней, что крайне необходимо для работы архитектора и художника.
В спальне окна расположены с таким расчетом, чтобы их ритмическое чередование создавало атмосферу сна. «Одну треть жизни человек спит, – писал архитектор. – Если взять 60 лет – 20 лет сна, 20 лет путешествий в область загадочных миров без сознания, без руководства, касаясь неизведанных глубин, источников целительных таинств, а может быть, и чудес… В проекте 1930 года „Зеленый город“ на огромной, богатой природой, территории площадью 89 км2 близ Москвы мною запроектировано пять видов спален: физических (влажность, давление), химических (ароматы лугов, полей), психических (шум листьев, морского прибоя, музыка, соловьи, гроза). Идея проекта забавила врачей, но в настоящее время медицина приближает свои методы к сну как к целебному источнику. И я верю, что я не так уж далек от правды со своим проектом, что скоро к науке с техникой придут на помощь поэт и музыкант и завершат мою мечту построить СОНную СОНату».
Всю жизнь Константин Степанович Мельников писал книгу «Архитектура моей жизни». Только небольшая часть ее опубликована. Приведем некоторые отрывки из этой книги.
К. С. Мельников. Автопортрет
К. С. Мельников в мастерской
«Наш дом, что соло личности, гордо звучит в гуле и грохоте нестройных громад столицы и, будто суверенная единица, настраивает с волевой напряженностью ощущать пульс современности. Я один, но не одинок: укрытому от шума миллионного города открываются внутренние просторы человека», – писал в своих воспоминаниях К. С. Мельников.
«Архитектурное искусство, как и все прочие искусства, служит только духовным сторонам жизни…
Для архитектора нет неархитектурных тем. Чисто архитектурные темы: „Любовь и ненависть“, „Перерождение врагов в друзей“, „Форум нации“…
Архитектура – это не целесообразность. Архитектура – это Красота, другой архитектуры нет и не может быть…
Претворять нежные грезы в мощную действительность – это и есть профессия архитектора…
Произведения архитектуры – сокровищница сокровенной силы, в которой минувшее так же ново, как настоящее…
Архитектура в игре пространств, а не в объемах пространств – внутреннем и наружном…
Я почувствовал в диагонали чудо…
Музыка конструкций есть архитектура…
