Похищение невесты - Мэри Уайн

— Ну, милая, это ведь сокращает время ухаживания и приводит к самому главному.

Щеки у Джеммы просто пылали.

— Вы просто невыносимы! Идите к своей любовнице, если вам хочется говорить о вашем…

— Моем «петушке»?

— Вот именно. Она его оценит должным образом.

Джемма прижала ладони к юбке и повернулась к нему спиной. Свою ошибку она поняла еще до того, как ткань ее платья прекратила движение. Гордон не из тех мужчин, кто смирится с подобным отказом. Его руки схватили ее прежде, чем она успела исправить свой просчет. Он притянул ее к своему мощному телу, прижав ее руки точно так же, как накануне, — вот только на этот раз она уже хорошо знала, насколько ей нравится такое объятие, так что все ее тело захлестнула волна наслаждения.

— Милая Джемма, с чего это ты решила, будто я подожму хвост и отступлю только потому, что ты повернулась ко мне спиной?

Он наклонил голову, и его дыхание касалось ее щеки, пока негромкие слова лились ей в ухо. Его голос был глубоким и звучным, маня ее тело всем тем, чего оно жаждало. Момент казался просто идеальным — и, похоже, никто не думал, что она может не уступить.

— Это была ошибка, я это признаю.

Она попыталась вырваться из его объятий, но он только негромко рассмеялся. Продолжая прижимать ее к себе, он начал гладить ладонями ее руки. Это была чудесная ласка, от которой по ее телу побежал сладкий ток.

— А я — нет. Мне результат очень нравится.

Он запечатлел на ее шее поцелуй, а потом — еще один. Она тихо ахнула, заставив его одобрительно заворчать. Она так тесно прижималась к нему, что ощутила, как его грудная клетка вибрирует от этого звука.

— Я просто забыла, что вы меня не уважаете. Я для вас очередная девка.

Джемма сумела заставить себя говорить чопорно-недовольным тоном, хотя мысли ее были полны греховного жара.

Он поднял голову, и ее тело ощутило острую боль неутоленного желания. Ее непокорная плоть была недовольна ее решимостью спорить с ним: ведь уступать было настолько приятнее!

— Тут ты ошиблась, милая.

Он подхватил ее на руки и прижал к груди, быстро шагнув к кровати. Она напряглась, поняв, куда он направляется, однако он снова просто бросил ее на перину и встал над ней.

— Если бы я тебя не уважал, то могу тебя заверить: тот поцелуй, который я получил от тебя вчера вечером, завел бы нас гораздо дальше. Но я вижу, что ты по-прежнему мне не доверяешь.

— Конечно, не доверяю! А почему вы ожидали иного? Я не послушная девочка, которая покорно делает все, что ей скажут, не поднимая глаз. Если вам нужна такая, то я вам не подхожу!

Тут она подняла голову, чтобы обжечь его возмущенным взглядом, и ощутила укол тревоги. Ее слова вовсе не вызвали у него раздражения! Наоборот, казалось, что он услышал именно то, чего хотел. Она снова увидела того мужчину, который этим утром решительно шагал по общему залу. На его лице не осталось и следа озорства и видна была только железная воля. Его глаза горели предвкушением.

— Я восхищаюсь твоей отвагой, Джемма, и такую похвалу от меня слышат редкие мужчины, а женщины — и того меньше. Я совершенно уверен, что ты села бы на свою кобылу и уехала, не задумываясь о том, что за стенами этого замка тебя поджидает опасность. Такая отвага дорогого стоит. Ее редко видишь у женщин — и это одна из причин, заставивших меня поехать и добиться от твоего брата согласия оставить тебя здесь.

— Ваши комплименты не трогают меня. Ведь вы опираетесь не на чувства, а на принуждение, насилие.

Он засмеялся, но этот смех не был теплым. Наоборот, он подсказал Джемме, что лэрд обдумывает новую стратегию, чтобы добиться от нее желаемого. В его глазах горел вызов, и ее сердце сжалось: она поняла, что теперь он стал считать ее достойной того, чтобы тратить на нее время и усилия.

— Похоже, тебе приятно слышать, что меня восхищает твоя решимость. — Его губы плотно сжались, напомнив ей о том желании, которое она прочла на его лице накануне вечером. — Сдается мне, что в глубине души тебя это очень радует, потому что втайне ты не хочешь иметь дела с таким мужчиной, которого могла бы прогнать парой едких словечек. Признайся, Джемма, ты слишком гордая, чтобы принять ухаживание от того, кто не смеет тебе перечить.

Она вздрогнула, потрясенно понимая, что он не так уж далек от истины. Тем не менее, она крепко сжала губы, чтобы ничем не выдать свое согласие с этими словами.

В ответ Гордон коротко вздохнул. Это был очень тихий звук, однако ей пришлось приложить немало сил к тому, чтобы не вздрогнуть. Все ее существо было чутко настроено на него. Она заметила, как раздулись его ноздри, как дрогнули пальцы, лежавшие на мощных мышцах рук. Ее сердце забилось быстрее, слух невероятно обострился. Она жадно впитывала в себя все, что помогло бы ей понять, к чему надо готовиться.

Он обвел ее взглядом с ног до головы, внимательно рассматривая и не упуская ни малейшей детали.

— Значит, придется сделать что-то такое, чтобы днем ты оставалась там, где я тебя оставил. Мне ведь надо заниматься моими землями, а я бы предпочел не пускаться за тобой в погоню и не тревожиться о том, как бы ты снова не оказалась в опасности.

— Вы уже сказали, что мой брат одобрил мое пребывание здесь. Это значит, что мне некуда деваться.

Джемма не сумела спрятать горечь, которая поднялась в ее душе, и она рассердилась на себя за это, потому что не собиралась ныть и требовать утешения. Она не желала никому жаловаться. Она сама себя утешит, она делала это все последние годы, так что сейчас ничего не изменилось.

Он чуть прищурился.

— Я не хотел ранить твои чувства, милая. Хочу, чтобы ты знала: твоего брата убедить было очень непросто. Я услышал в твоем голосе боль, но уверен, что она уже к утру исчезнет. Ты слишком сильная, чтобы поддаться обиде. — Он перевел взгляд на ее ногу, выглядывавшую из-под подола. — Я забираю твои сапожки.

— Ни за что!

Он выгнул брови, снова посмотрев на нее с вызовом.

— Ну что, милая, ты уверена, что не хочешь передумать и не рисковать проверкой, сделаю ли я так, как хочу, несмотря на твой отказ?

Джемма подтянула ногу под себя, хоть и почувствовала страшную напряженность.

— Вам придется смириться. Я ведь смирилась с договоренностью между вами и моим братом.

— Похоже, это будет первое, что тебе придется усвоить за время моего ухаживания, милая: я никогда не полагаюсь на случай. Если бы я это делал, то уже был бы покойником.

Кровать качнулась, заставив Джемму вскрикнуть, но это не было выражением страха. Потребность не уступить выразилась в стремительных движениях, которые оказались неудержимыми. Гордон потянулся за ее ногой, запустив руки под ее подол, а она набросилась на него, изо всей силы толкнув руками его плечи.