Единство-1 - Данияр Саматович Сугралинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тисса здесь?
— Да-да, конечно, здесь, — отмахнулся он, словно я спросил о само собой разумеющемся. — Из соображений безопасности мистер Хаген собрал всех твоих друзей. Они здесь же, на яхте.
— Что с моими друзьями из Калийского дна? И с остальными жителями?
— Все так же, как и ты, уже в порядке. Насколько мне известно, Ханг Ли и Томоши Курокава полностью оправились от лучевой болезни, а Уэсли Чоу попутно исцелился от порока сердца, диабета и еще ряда заболеваний, связанных с его лишним весом. Правда, худеть ему придется самому, соблюдая диету. Что касается остальных, то люди мистера Хагена занимаются пострадавшими после ядерного удара негражданами, все выжившие эвакуированы в Гайанский отстойник, где мистер Хаген выкупил новый жилой квартал.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Все, что хотел, я узнал, оставалось убедиться самому. Так какого орка я все еще здесь? Решив идти к друзьям, чтобы проверить, не лжет ли Серебрянский, я все же немного задержался. Хотелось прояснить еще кое-что об этом человеке.
— Вы говорили, что работали на Галлахера. В прошедшем времени. А сейчас?
— Сейчас я не работаю ни на кого. Я работаю вместе с… э… Мистер Хаген сказал, что… К-хм… Не уверен, можно ли тебе сказать о моем вкладе, но заверяю — мы с тобой, Алекс, делаем общее дело.
— Посмотрим… — неопределенно ответил я, вскочив с кровати.
Сделал пару шагов и пошатнулся, ощутив себя стеблем на ветру. Ноги крепко стояли на полу, а вот верхнюю часть тела пошатывало, и мне пришлось напрячь мышцы, чтобы удержать равновесие. Списав это на слабость после лучевой болезни, я осмотрелся. Выхода нигде не наблюдалось — стены, пол и потолок были монолитными.
— Голосовое управление, — подсказал Серебрянский.
— Открыть дверь! — выкрикнул я, после чего по бежевой идеально ровной стене пробежала вертикальная щель — словно ударили с той стороны невидимым мечом, — и эта прореха раздвинулась так, что я без труда мог пройти через нее.
Это зрелище странным образом напомнило мне укол, полученный перед тем, как я отключился. А ведь я так и не узнал, что со мной произошло! Потому обернулся и спросил:
— Что вы мне вкололи там, в подвале?
— Пачку наноботов, которые запустили сердце и очистили организм от поврежденных клеток и радионуклидов.
— Но что случилось? Когда появился мистер Хаген, я чувствовал себя прекрасно!
— Так сказать, кратковременная ремиссия, — объяснил Серебрянский, с интересом меня разглядывающий.
— Тогда почему…
— Потому что ни один армейский, так сказать, «Автодок» не способен исцелить после такой дозы облучения, какую отхватил ты. Его задача — продержать бойца на ногах до момента, когда ему окажут настоящую помощь.
Кивнув Серебрянскому, я, пошатываясь, вышел в едва освещенный коридор. Стоило мне там оказаться, осветительные панели вспыхнули ярче. Сзади донеслось шарканье по полу.
— Заблудишься, эта так называемая яхта больше круизного лайнера, — проворчал Серебрянский, встав рядом. — Идем, провожу. Когда я шел сюда, чтобы вытащить тебя из комы, все твои близкие собрались в кают-компании.
Щель за ним затянулась, на ее месте высветилось подчеркнутое: «Регенеративный отсек». Далее по коридору светились подобные же надписи: «Биолаборатория», «Реабилитация», «Ускоренный сон».
— Этот сектор яхты — медицинский, — пояснил Серебрянский. — Наверное, он такой огромный, потому что мистер Хаген немолод. Впрочем, не видел, чтобы он вообще сюда заходил. Доступ очень ограничен. Мистер Хаген из-за этого даже запретил твоим близким навещать тебя.
«Как удобно все валить на отсутствующего мистера Хагена», — подумал я. Юрию Серебрянскому я все так же не доверял. Ни одному его слову у меня пока не было подтверждения.
Вспомнив, как пришел в себя, я спросил:
— А что за пленка покрывала мое тело?
— Нечто странное, — признался он. — По своему действию похоже на то, что делает медицинский гель, но не требует капсулы и работает намного эффективнее. Признаюсь, я сам на яхте лишь несколько дней и многое из того, что здесь есть, вижу впервые. Такие технологии если и существуют… — он развел руками, — то только в теории.
Разделять его восторгов по этому поводу я не собирался, ведь все еще не чувствовал себя в безопасности. Честно говоря, не верилось, что такой подозрительный и неопрятный тип мог работать с Йованой Савич и Олой Афелобу. Образ сумасбродного ученого казался мне слишком наигранным и фальшивым. Может быть, этот Серебрянский вообще не Серебрянский!
Я покосился на доктора. По его неуверенной походке и тяжелому дыханию было понятно, что сам он далеко не в порядке и ему тяжело идти. Он периодически хватался за бок и тут же убирал руку. По всей вероятности, не хотел, чтобы я обращал внимание на его состояние.
Но я обратил, а потому спросил:
— Что с вами, доктор?
Помолчав, он нехотя ответил:
— Я, так сказать, не очень хорошо ушел с прежнего места работы. Охрана, приставленная ко мне… Что ж, я синтезировал парализующий газ, но, как ни прискорбно, прежде чем он подействовал, один из них успел выстрелить… — Серебрянский поморщился, тронув бок. — И попал ведь, негодяй!
— И вам удалось уйти? — недоверчиво спросил я.
— Только благодаря суматохе, поднявшейся вокруг «Детей Кратоса» в тот день. За это спасибо вам, Алекс, и вашей… — он почесал подбородок, подбирая слово, — подруге Мелиссе. Зная возможности Галлахеров, я скрылся в негражданских трущобах и подхватил еще ряд болячек: пневмонию, дизентерию и, вы не поверите, парочку новых штаммов вируса Рока, до того не известных мировой медицине! Правда, выяснилось это уже позже, когда меня нашел мистер Хаген. На ноги меня поставили, но долечить не успели — пришел сигнал из Калийского дна.
Шагая по длинному загибающемуся коридору, из которого растекалось множество рукавов, ведущих в другие отсеки, я подумал, что яхта Хагена и вправду очень большая.
Коридор все не кончался, и мои подозрения усилились. Что это за яхта такая, где нужно преодолеть сотни метров, чтобы выйти из медицинского отсека? И почему мы так никого и не встретили? Разве здесь не должно быть обслуживающего персонала? Охраны? Других докторов, помимо странного, так сказать, Серебрянского? Так сказать, доктора?
Все происходящее казалось тревожным сном, в котором вот-вот произойдет что-то плохое, и из-за этих мыслей я только сейчас задумался о том, где находится яхта. Мы шли, а не летели в невесомости, а это значит, что мы где-то на Земле? Но ведь космические яхты не рассчитаны на воздушное пространство! Их строят на орбитальной космической верфи… А если мы в космосе, должна быть невесомость! И хоть какой-то шум двигателей. Но вокруг висела мертвая тишина,
