Одноклассницы - Дикий Носок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей, напялив огромные наушники, играл в World of tank». Похоже он даже не слышал, что она вернулась. Или просто не счел нужным отвлекаться. Играл он каждый день, когда не работал, погружаясь в это занятие с головой, словно неоперившийся тинейджер. Собачиться по этому поводу Оксана с ним уже перестала. Это было бесполезно. Ну какими еще словами можно объяснить взрослому 34-х летнему человеку, мужу (пусть и гражданскому) и отцу, что ненормально играть целыми днями в танки в ущерб семье, ребенку и домашним делам? Взрослые, адекватные люди так не делают.
Да и других поводов пособачиться было предостаточно. Оксана не сразу это поняла, но Андрей оказался ленивым пофигистом. Она пыталась заставить его соблюдать элементарные правила общежития: мыть за собой унитаз, доносить грязные носки до корзины с бельем, не оставлять грязную посуду на всех горизонтальных поверхностях, а складывать ее в посудомойку. Потом поняла: если мужскую особь не выдрессировали должным образом в детстве, то во взрослом состоянии это уже невозможно. А уж заставить его вынести мусор или пропылесосить можно было только после грандиозного скандала. Стоил ли результат её потраченных нервов? Куда проще было сделать все самой. Все чаще и чаще задавалась Оксана вопросом: зачем ей этот великовозрастный оболтус, сидящий в бытовом плане на ее шее? Да и зарабатывает она не меньше него.
Несколько минут Оксанам стояла в дверях, потом вернулась в коридор, вынула из шкафа две Андреевы спортивные сумки, с которыми он перебрался к ней несколько лет назад, и пошла в спальню. Опустошая полки, она сваливала носки, трусы, футболки и прочее барахло в сумки в полном беспорядке, накидав сверху туалетных принадлежностей из ванны. Сумки она поставила у входной двери и направилась к Андрею.
Оксана успела захлопнуть ноутбук и выдернуть вилку из розетки, прежде чем Андрей взвыл дурным голосом: «Ты охренела, сука!» Вскочив со стула, он догнал направившуюся к двери с ноутбуком в руках Оксану, вырвал его и не задумываясь отвесил затрещину.
Ошеломленная Оксана повалилась на журнальный столик, а с него на пол. Правая половина лица горела, в ушах стоял звон. На мгновение она потерялась: кто, что происходит, где она? Но через полминуты паники мозги встали на место. Остался гул и мельтешение перед глазами. Такие выпадения из реальности происходили уже не первый раз. Андрей торопливо воткнул вилку в розетку. Лера с дрожащими губами стояла в дверях.
Оксана 45 лет.
Процедура избавления от Андрея напоминала выкорчевывание старого разлапистого пня. Разросшийся, опутавший своими щупальцами всю ее жизнь, прочно окопавшийся в ее квартире, он искренне не понимал: «А че такого-то? Че случилось? Так резко, вдруг. Все же было нормально. Он же извинился.» И уходить не хотел. Просто не воспринимал всерьез.
Оксана объявила «бывшему» (уже в ее понимании) бойкот. Она не скандалила, не ругалась, ни о чем не просила, боясь, чего уж греха таить, еще раз попасть под горячую руку. Просто перестала готовить ему еду (покупала каждый день для себя и дочки понемногу, что было, кстати, очень неудобно), стирать его одежду, будить на работу, отвечать на вопросы типа: «Где ножницы взять?» или «У нас есть запасные лезвия для станка?» Она Андрея просто игнорировала. Раздербаненные сумки с одеждой, из которых он выуживал то одно, то другое, по-прежнему валялись в коридоре.
Андрей питался покупными пельменями, освоил стиральную машину, пару раз даже загрузил посудомойку. И мрачнел с каждым днем. Похоже до него стало доходить. Во всяком случае, так понимала ситуацию Оксана. Обстановка становилась взрывоопасной и должна была разрешиться со дня на день. Памятуя о затрещине, от резких действий Оксана воздерживалась. Как ни противно было себе в этом признаваться – боялась.
Поздним субботним утром через две недели после начала бойкота Оксана, посадив Леру с тарелкой блинчиков перед телевизором с мультиками, пошла загружать стиральную машину. Швыряя на пол Андреево тряпье, она выбирала из корзины свои и дочкины вещички.
«Б …!» – сунулся в ванную комнату Андрей, глядя на гору своей грязной одежды на полу. – «Ты достала! Как ты меня достала!»
Оттолкнув Оксану вглубь, он решительно втиснулся в ванную комнату и захлопнул за собой дверь.
«Пошел вон отсюда,» – толкнула его в грудь двумя руками Оксана, чувствуя себя птичкой в клетке. Она не хотела пугать дочку, поэтому говорила громким свистящим шепотом. В ответ Андрей схватил ее за плечи и тряханул со всей силы так, что голова мотнулась туда-сюда, будто у тряпичной куклы: «Кончай выебываться! Кончай выебываться, сука! Ты поняла? Ты поняла меня?» Он тоже не кричал, а скорее шипел ей в лицо.
«Отпусти меня! Пошел вон, урод!»
«Б … ! Уймись, а то в…бу! Я за себя не отвечаю. Заткнись! Выведешь меня, получишь! Заткнись, дура!»
Оксана упустила момент, когда ситуация совсем вышла из-под контроля. Андрей тряс ее за плечи, сжимая их до синяков, шипел-орал в лицо, потом толкнул, и она почти упала в ванну, удержавшись лишь за почти оборванную шторку. Видимо в этот момент бывшему пришла в голову новая мысль. Рывком крутанув ее, он перегнул Оксану через бортик ванны. Услышав звук расстегиваемой молнии Оксана забилась, пытаясь вырваться.
За дверью шумел «Щенячий патруль». При каждом движении Андрея она больно ударялась об эмалированный бортик ванны. А думала только о том, чтобы дочь не сорвалась вдруг с места и не заглянула в ванную комнату. Благо продлился кошмар недолго. Кончив, Андрей оправился и молча вышел. Оксана сползла на пол, посидела, поднялась, привела себя в порядок, умылась холодной водой. Больше всего сейчас хотелось залезть под душ и смыть с себя, из себя эту гадость. Но это ничего, это подождет. Она большая девочка. Она это переживет. А вот ему больше не жить. Ублюдок! Чертов ублюдок! Теперь все. Теперь ей терять было нечего. Что-то сломалось
