«Не верь разлукам, старина…» - Юрий Иосифович Визбор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все те же телефонные приветы,
И времени неслышные приметы
Листом осенним достигают дна.
Налей винца зеленого, налей!
Друзей необязательные речи,
Надежды ненадежнейшие плечи —
Таков пейзаж из форточки моей.
Налей тоски зелененькой, налей!..
Картошка, лук, порезанный на части,
И прочие сомножители счастья —
Таков пейзаж из форточки моей.
А мы все ждем прекрасных перемен,
Каких-то разговоров в чьей-то даче,
Как будто обязательно удачи
Приходят огорчениям взамен.
1981
Спутники
По прекрасному Чюрлёнису,
Иногда — по Остроухову
Мчались мы с одной знакомою
На машине «жигули».
Заезжали в Левитана мы,
В октябри его пожухлые,
Направлялись мы к Волошину,
Заправлялись, как могли.
По республике Цветаевой,
Через область Заболоцкого
С нами шла высоковольтная
Окуджавская струна.
Поднимались даже в горы мы,
Покидая землю плоскую,
Между пиком барда Пушкина
И вершиной Пастернак.
Некто Вольфганг Амадеевич
Слал нам ноты из-за облака,
Друг наш Николай Васильевич
Улыбался сквозь туман.
Слава богу, мы оставили
Топь софроновскую побоку,
И заезжий двор Ошанина,
И пустыню Налбалдян.
Между Грином и Волошиным
На последнем переходе мы
Возвели шатер брезентовый,
Осветив его костром.
И собрали мы сторонников
Рифмы, кисти и мелодии,
И, представьте, тесно не было
Нам за крошечным столом!
1981
Работа
Забудется печаль и письма от кого-то,
На смену миражам приходят рубежи,
Но первая тропа с названием «работа»
Останется при нас оставшуюся жизнь.
Покинет нас любовь, друзей займут заботы,
Детей растащит мир — он им принадлежит,
Но первая строка с названием «работа»
Останется при нас оставшуюся жизнь.
Пусть в перечне побед недостает чего-то,
Нам не к лицу о том, товарищ мой, тужить,
Ведь первая печаль с названием «работа»
Останется при нас оставшуюся жизнь.
Когда уходим мы к неведомым высотам,
За нами в небе след искрящийся лежит.
И первая любовь с названием «работа»
Останется при нас оставшуюся жизнь.
1982
Кандалакша-56
Ах, как мы шли по Кандалакше!
Была дорога далека.
Как проносили судьбы наши
В зеленых вещевых мешках!
В какие верили мы веры! —
Таких теперь и не сыскать.
Как мы теряли чувство меры! —
Теперь уж так не потерять.
Когда закатные останки
Сгорали в сопках, как свеча,
Тогда нас поджидали Таньки
В родных болоньевых плащах.
Среди других стоит, гляжу я,
И синим брызгает опять
Моя коварная рыжуля,
Звезда сберкассы номер пять.
Щекой молочною пылая,
Мне говорит она слова:
— Сержант, конечно, погуляем,
Но только чтоб без баловства!
Меня ж совсем не то задачит:
Мне доложил один дружок,
Что некто летчик-перехватчик
На танцах сделал ей намек.
Я подступаю к ней с допросом:
Мол, какова пилота цель?
Она смеется и смеется
И носом тычется в шинель.
Как все забылось очень скоро —
Снега, друзья, житье-бытье…
Лишь в памяти горят озера
Под рыжей челкою ее.
Мурманской ветки полустанки
Мелькают в снеговой пыли…
Куда ж девались наши Таньки?
Небось за летчиков пошли.
1982, Кировск
Письмо
Памяти Владимира Высоцкого
Пишу тебе, Володя, с Садового кольца,
Где с неба льют раздробленные воды.
Все в мире ожидает законного конца,
И только не кончается погода.
А впрочем, бесконечны наветы и вранье,
И те, кому не выдал Бог таланта,
Лишь в этом утверждают присутствие свое,
Пытаясь обкусать ступни гигантам.
Да черта ли в них проку! О чем-нибудь другом…
Вот мельница — она уж развалилась…
На Кудринской недавно такой ударил гром,
Что всё ГАИ тайком перекрестилось.
Все те же разговоры — почем и что иметь.
Из моды вышли «М» по кличке «Бони».
Теперь никто не хочет хотя бы умереть
Лишь для того, чтоб вышел первый сборник.
Мы здесь поодиночке смотрелись в небеса,
Мы скоро соберемся воедино,
И наши в общем хоре сольются голоса,
И Млечный Путь задует в наши спины.
А где же наши беды? Остались мелюзгой
И слава, и вельможный гнев кого-то…
Откроет печку Гоголь чугунной кочергой,
И свет огня блеснет в пенсне Фагота…
Пока хватает силы смеяться над бедой,
Беспечней мы, чем в праздник эскимосы.
Как говорил однажды датчанин молодой:
Была, мол, не была — а там посмотрим.
Все так же мир прекрасен, как рыженький пацан,
Все так же, извини, прекрасны розы…
Привет тебе, Володя, с Садового кольца,
Где льют дожди, похожие на слезы.
1982
Деньги
Теперь толкуют о деньгах
В любых заброшенных снегах,
В портах, постелях, поездах,
Под всяким мелким зодиаком.
Тот век рассыпался, как мел,
Который словом жить умел,
Что начиналось с буквы «Л»,
Заканчиваясь мягким знаком.
О, жгучий взгляд из-под бровей!
Листанье сборника кровей!
Что было содержаньем дней,
То стало приложеньем вроде.
Вот новоявленный Моцарт,
Сродни менялам и купцам,
Забыв про двор, где ждут сердца,
К двору монетному подходит.
Все на продажу понеслось,
И что продать, увы, нашлось:
В цене все то,
