Король плоти и костей - Лив Зандер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если я соглашусь стать твоей женой, Джона ты тоже сгноишь?
– Как бы сильно ни радовала меня твоя решимость выполнить клятву, данную бывшему мужу… этого я делать не стану. – Голос его, поначалу твердый, к концу фразы сбился, скомкался, как рваная тряпица. – Я же поклялся.
– Как и я. Кажется, мы зашли в тупик.
Я ожидала нового крика, но он лишь на мгновение стиснул челюсти. Странная энергия текла сейчас во мне – энергия, наполняющая, должно быть, женщин, зовущих своих мужей, женщин, которым не угрожают публичным домом. Тот факт, что Енош задумался над моими словами, дало мне ощущение… ценности? На что готов этот бог, чтобы добиться моего обещания? Божьи кости, неужели я действительно имею над ним какую-то власть?
– Ужасная сделка. – Я не дрогнула под его пристальным взглядом. – Один ребенок – за клятву быть вместе с бессмертным, пока смерть не разлучит нас?
Енош слабо усмехнулся:
– Ты торгуешься с богом?
– Я торгуюсь насчет калыма, выкупа за невесту, с мужчиной, который хочет на мне жениться. – Еще один вдох, для смелости. – Никаких ошейников, никаких цепей.
– Цепь уберу, ошейник останется. Ты в нем сногсшибательно выглядишь.
Ну ладно.
– Значит, никаких цепей. И ты никогда больше не будешь выворачивать мне ноги. И я хочу нормальную комнату.
– Хорошо, получишь. Все получишь.
Сердце пропустило следующий удар, я чуть отодвинулась и уставилась на Еноша в немом потрясении. Это… оказалось легче, чем я ожидала.
Очевидно, я мало потребовала.
– Это еще не все, – продолжила я, вдохновленная ощущением собственной ценности для кого-то, пускай даже для проклятого дьявола. – Ты сгноишь Джона. Кроме того, я хочу раз в день покидать Бледный двор, хотя бы ненадолго…
– Абсолютно невозможно.
– Первое или второе?
– Второе. Теперь, когда меня заметили, пойдут сплетни, людишки будут придумывать планы, плести интриги. То, что меня понизили до короля за одними вратами, не сулит ничего хорошего и за прочими.
Тут он прав.
– Ну раз в неделю…
– Раз в две недели, на короткое время и только под моим присмотром.
– Договорились. – Ладно уж, уступлю ему, но и в свои требования внесу поправки. – Еще ты сказал мне по дороге сюда, что распространять гниль ты можешь избирательно. Я хочу, чтобы ты упокоил детей. Сгноил все трупы младше двенадцати лет за Эфенскими вратами.
– Не может быть и речи!
– Но…
– Я не подарю покой нечестивым!
Я вздрогнула.
Довольно долго ни один из нас не произносил ни слова.
Вот так.
Здесь, значит, и заканчивается мое влияние.
Тем не менее зашла я куда дальше, чем это представлялось возможным.
– Дети не бывают нечестивыми, – сказала я и протянула к нему руку, мельком удивившись, что он сразу позволил нашим пальцам переплестись, словно боялся, что иначе я могу ускользнуть куда-то. – Даже ты должен это знать.
– Ох, маленькая, если ты полагаешь, что это останется безнаказанным, то ты ошибаешься. – Он уставился на наши сцепленные пальцы. – Хорошо, я объеду земли и сгною детей, когда слухи утихнут. А потом я сгною и Джона, только чтобы никогда больше не слышать его имя из уст моей жены. Но взамен ты дашь мне еще кое-что. – Он поерзал на кровати; огонек свечи, отразившись в его глазах, почти изгнал из них серый холод. – Ты придешь ко мне – в любой момент по моему выбору. Ты не посмеешь отказать и будешь целовать меня до тех пор, пока твои губы не онемеют. Ты начнешь тот акт, что обычно начинаю я, и мы, мужчина и женщина, сольемся воедино, и доведем себя до изнеможения, и ни разу не откажем себе в удовольствии. По рукам?
И я кивнула, заключив сделку с дьяволом.
Потому что для него я имела ценность.
Осознание этого поразило меня – годы я ощущала себя никчемной. Я ничего не стоила в глазах Джона, но что, если моя ценность никогда и не была связана именно с ним? Что если смыслом моего существования было принести покой детям, которых мне не посчастливилось иметь?
И если женщине, которая просто проехалась на одной лошади с Королем плоти и костей, удалось выторговать у него так много, чего может добиться его жена?
Глава 14
Ада
После нескольких часов беспокойного сна Енош разбудил меня, поглаживая пальцем по моему носу и шепча:
– Я чувствую, что усталость твоя еще не прошла, но нам нельзя больше оставаться здесь.
Вымотанная, разбитая, плохо соображающая, я все же кивнула и села.
– Сюда идет толпа?
– Нет, только горстка дураков, собранная городским священником.
– Ты их видел?
Он встал и протянул мне руку, помогая подняться и добраться до ночного горшка.
– Глазами мертвых, которых я поставил вокруг на страже, чтобы слухи не разошлись еще дальше.
– Хорошо, иначе каждый последователь Хелфы счел бы своим долгом погнаться за тобой, захватить в плен и доставить первосвященнику. Каждый король, каждый лорд, каждый герцог… Все они присягали первосвященнику Декалону.
То, что я когда-то считала справедливым и законным, теперь оказалось весьма неудобным. Я не могла допустить, чтобы другие вмешивались в мой план, – я должна была принудить бога вернуться к его обязанностям. Вчера еще эта идея казалась мне смехотворной – пока я не вспомнила, что в запасе у меня целая вечность.
– Род человеческий восстает против бога… – Енош почесал пробившуюся на подбородке щетину. – Мерзкая привычка вашего вида, поднимающая голову каждую пару сотен лет, – сомневаться в себе, сомневаться в своей вере, сомневаться во мне.
Я доковыляла до умывального таза, стоящего на столе в углу.
– Нам лучше избегать дорог.
– Нам нужен священник, который бы нас обвенчал. Без шумихи.
– В смысле? Я же поклялась тебе.
Он натянул рубаху и накинул черный камзол.
– Мне все равно, как там и что – обычаи ли смертных или обещание, данное перед ложным богом, – но я получу точно такую же клятву, которую ты уже давала когда-то.
Я сглотнула, подавив вздох, и повернулась к нему:
– Кажется, в лесу неподалеку отсюда есть маленький храм. Отец как-то раз привозил туда соленую рыбу.
– Отлично.
Он не пошевелил и пальцем, но вокруг меня вдруг начали расти ряды тонких костяных шипов, обволакивая меня эдакой алебастровой рыбьей чешуей, формируя удивительное гибкое платье с высоким, плотно прилегающим к телу воротом.
Я приподняла бровь:
– Доспехи?
Сама я не могла спуститься по лестнице, поэтому он снова поднял меня на руки и ответил:
– Предосторожность. Смертность
