Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

– Конечно, сэр. – Пауэлл положил трубку, оглянулся на присутствующих в комнате – все они ухмылялись – и решил, что может позволить себе чашку кофе.

– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. – В подтверждение своих слов капитан ВМС грохнул кулаком по столу и откинулся на спинку кресла. В помещении стояла духота. Его подмышки потемнели от пота. Надо же, выбрали время ремонтировать кондиционеры, подумал он.

– Никто из нас в точности не знает, что все это означает, капитан, – терпеливо произнес заместитель директора и покашлял, пытаясь вспомнить, на каком месте его перебили. – Как я уже сказал, если не считать информации, полученной от Кондора, – а насколько она точна, неизвестно, – со времени нашей прошлой встречи мы не продвинулись ни на шаг.

Капитан склонился к сидевшему справа от него представителю ФБР.

– Тогда, черт подери, – зашептал он на ухо фэбээровцу, не обращая внимания на его раздражение, – зачем вообще было созывать это совещание?

Испепеляющий взгляд, брошенный заместителем директора, не оказал на капитана ровно никакого действия. Заместитель вздохнул и продолжал говорить:

– Как вам уже известно, досье Мароника пропало. Мы запросили дубликаты английских досье. Военный самолет доставит их сюда через три часа. Мне хотелось бы, джентльмены, выслушать ваши соображения на этот счет.

Первым заговорил представитель ФБР:

– Полагаю, Кондор хотя бы отчасти прав. В ЦРУ внедрился крот. – Коллега фэбээровца из Управления насупился, но тот продолжал: – Тем не менее мне кажется, мы можем говорить об этом в прошедшем времени. Очевидно, двойным агентом был Уэзерби. Вероятно, полковник использовал Управление как прикрытие для каких-то перевозок, а Хейдиггер случайно на это наткнулся. Узнав об этом, Уэзерби не мог не напасть на Общество. Кондор остался единственным неучтенным звеном, которое необходимо было уничтожить. Уэзерби облажался. Возможно, кто-то из его банды все еще на свободе, но мне кажется, основной источник утечки информации ликвидирован. Насколько я могу судить, первоочередная задача для нас теперь – выйти на Кондора. С теми сведениями, которые он может сообщить, мы сумеем отловить всех оставшихся – включая этого Мароника, если он действительно существует, – и выяснить, много ли информации от нас ушло.

Заместитель директора обвел взглядом собравшихся. Он уже собирался объявить совещание закрытым, когда пожилой джентльмен помахал рукой, привлекая его внимание к себе.

– Не позволите, господин председатель? Всего пару соображений.

– Разумеется, сэр. Мы всегда рады выслушать ваше мнение.

Сидевшие за столом оживились и приготовились слушать. Капитан тоже поерзал на стуле, хотя скорее от досады из-за задержки.

Однако пожилой джентльмен помолчал несколько секунд, не без любопытства глядя на представителя ФБР.

– Должен признаться, – начал он наконец, – я не согласен с точкой зрения нашего коллеги из Бюро. Его объяснение выглядело бы убедительным, не будь в нем пары нестыковок, которые не дают мне покоя. Если Уэзерби был главным внедренным агентом, тогда как и почему он умер? Я понимаю, это вопрос спорный, по крайней мере до окончательных выводов медицинских экспертов. Однако я не сомневаюсь в том, что бедолагу убили. Приказ устранить его мог поступить только из самых верхних эшелонов Управления. И потом, нутром чую, что-то не так в самой концепции двойного агента – перевозчика. Ничего конкретного, только интуиция. Сдается мне, нам стоит продолжать действовать по-прежнему, но с двумя небольшими поправками. Во-первых, стоит покопаться в прошлом всех подозреваемых и посмотреть, не пересекались ли их пути. Как знать, может, что-то и найдем? И во-вторых, я бы дал Кондору шанс упорхнуть. Он все еще может что-нибудь нарыть. Отзовите на время охоту за ним и сосредоточьтесь на архивных поисках. У меня есть и еще кое-какие мысли, но я хотел бы помозговать над ними до следующего совещания. А пока у меня все. Благодарю вас, господин председатель.

– Спасибо, сэр. Разумеется, джентльмены, окончательное решение остается за мной как председательствующим. Тем не менее заверяю вас, что высказанные вами идеи будут учтены. Вплоть до принятия этого решения я планирую продолжать нынешнюю тактику действий.

Пожилой джентльмен поднял взгляд на заместителя директора.

– Можете быть уверены, – произнес он, – что мы окажем вам все возможное содействие.

– Это касается и нас! – почти выкрикнул представитель ФБР и испепелил пожилого джентльмена взглядом, ответом на который стала странная и вроде бы не ехидная улыбка.

– Джентльмены, – объявил заместитель директора. – Благодарю вас всех за помощь, которую вы оказывали и продолжаете оказывать нам. Спасибо за участие в совещании. О дате следующего вас известят дополнительно. Всего хорошего.

Выходя из помещения, фэбээровец покосился на пожилого джентльмена. Он встретился взглядом с ясными, полными интереса глазами, поспешно отвернулся и ушел.

– Господи, – пожаловался капитан представителю Министерства финансов, – ну почему я только не остался на флоте? Эти чертовы совещания скоро меня доконают. – Он недовольно фыркнул, напялил на голову форменную фуражку и размашистыми шагами вышел. Последним покинул помещение заместитель директора.

– Мне все это решительно не нравится.

Двое мужчин прогуливались по аллеям окружавшего Капитолий парка, не смешиваясь с прохожими.

Дневной наплыв туристов спадал, зато потянулись с работы правительственные служащие. Понедельник в Конгрессе – ленивый день.

– Мне это тоже не нравится, друг мой, но придется справляться с ситуацией, какова она на деле, а не с той, какой нам хотелось бы ее видеть. – Старший собеседник покосился на своего спутника с запоминающейся внешностью и вздохнул. – И все же нам по крайней мере известно теперь больше, чем прежде. Например, мы оба отчетливо понимаем, насколько важно, чтобы Кондор не остался в живых.

– Мне кажется, в этом мы не одиноки, – в голосе человека с запоминающейся внешностью прозвучал такой холод, что его спутник поежился, несмотря на теплую погоду.

– Что вы хотите этим сказать?

– Это бессмыслица, – ответил мужчина с запоминающейся внешностью, не скрывая раздражения. – Уэзерби был закаленным, опытным агентом. Даже будучи раненым, он сумел убить Воробья-четыре. И вы верите тому, что человек вроде него стал бы выкрикивать мое имя? Даже если он находился в шоке, зачем ему звать меня? Это лишено смысла.

– Умоляю вас, скажите тогда, что не лишено смысла?

– Пока не знаю. Знаю только, что происходит что-то, о чем нам неизвестно. Или по крайней мере неизвестно мне.

Голос представительного мужчины даже дрогнул от возмущения.

– Надеюсь, вы не предполагаете, что я утаиваю от вас информацию?

Наступила долгая пауза, нарушаемая только редкими порывами вашингтонского ветра. Медленно, очень медленно Левин-Мароник повернулся, чтобы ответить:

– Не знаю. Я сомневаюсь в этом, но такая вероятность существует. Не трудитесь возражать. Я не исхожу из подобной версии. Но я хочу, чтобы вы не забывали нашего прошлого разговора.

Несколько минут они прогуливались молча. Капитолий остался позади, и теперь они шли мимо здания Верховного Суда. Первым нарушил молчание старший спутник:

– Ваши люди ничего не нашли?

– Ничего. Мы прослушивали все переговоры полицейских, а также оперативников Управления и Бюро. Однако втроем осуществлять это очень сложно. Мой план заключается в том, чтобы перехватить группу, которая будет забирать Кондора, прежде чем они успеют доставить его в безопасное место. Можете ли вы подобрать для этого одно конкретное место, ну, или хотя бы выведать их планы? Это значительно снизит возможность осложнений.

Старший спутник кивнул, и Мароник продолжал:

– Еще одно меня смущает – Ллойд. Полиция до сих пор, насколько я могу судить, не связала его с делом Кондора. Вся эта квартира должна быть в отпечатках его пальцев, и тем не менее полиция их или не обнаружила – в чем я сильно сомневаюсь, – или не объявила их в розыск. Это мне совсем не нравится. Что-то тут не сходится. Вы могли бы проверить, в чем там дело, но только осторожно, не вызывая подозрений?