Интеллектуальная позиция-2 - Внутренний СССР

И согласно всему сказанному, принятая на себя жидомасонством миссия построения глобального расово-”элитарного” государства — противная Богу отсебятина, которой и противостоит истинный суфизм — Язычество во всех религиях и культурах без исключения.

Альтернатива жидомасонской деятельности и гибели вместе с системой рабства и хозяевами библейского проекта — одна:

«Любите братьев ваших истинных, как ваш Отец Небесный и Мать-Земля любят их. И тогда ваш Отец Небесный даст вам свой Святой Дух, а ваша Мать-Земля — свое Святое Тело. И тогда сыновья человеческие, как истинные братья, будут любить друг друга такой Любовью, которую дарят им их Отец Небесный и Мать Земля: и тогда станут они друг для друга истинными утешителями. И тогда только исчезнут с Лица Земли все беды и вся печаль, и воцарится на ней Любовь и Радость. И станет тогда Земля подобна Небесам и придет Царствие Божие. И сын человеческий придет во всей Славе своей, чтобы овладеть своим наследством — Царствием Божиим. Ибо сыны человеческие живут в Отце Небесном и Матери-Земле, и Небесный Отец и Мать-Земля живут в них.

И тогда вместе с Царством Божиим придет конец временам. Ибо Любовь Отца Небесного дает всем вечную жизнь в Царстве Божием. Ибо Любовь — вечна. Любовь сильнее смерти.»

Это в наши дни может показаться многим несбыточным бредом, сумасшествием. В связи с возможностью такой оценки приведем еще одну сказку дервишей из сборника Идрис Шаха:

Однажды Хидр [153], учитель Моисея, обратился к человечеству с предостережением.

— Наступит такой день, — сказал он, — когда вся вода в мире, кроме той, что будет специально собрана, исчезнет. Затем ей на смену появится другая вода, от которой люди будут сходить с ума.

Лишь один человек понял смысл этих слов. он собрал большой запас воды и спрятала его в надежном месте. Затем он стал поджидать, когда вода изменится.

В предсказанный день иссякли все реки, высохли колодцы, и тот человек, удалившись в убежище, стал пить из своих запасов.

Когда он увидел из своего убежища, что реки возобновили свое течение, то спустился к сынам человеческим. Он обнаружил, что они говорят и думают совсем не так, как прежде, они не помнят ни то, что с ними произошло, ни то, о чем их предостерегали. Когда он попытался с ними заговорить, то понял, что они считают его сумасшедшим и проявляют к нему враждебность либо сострадание, но никак не понимание.

По началу он совсем не притрагивался к новой воде и каждый день возвращался к своим запасам. Однако в конце концов он решил пить отныне новую воду, так как его поведение и мышление, выделявшие его среди остальных, сделали жизнь невыносимо одинокой. Он выпил новой воды и стал таким, как все. Тогда он совсем забыл о запасе иной воды, а окружающие его люди стали смотреть на него как на сумасшедшего, который чудесным образом исцелился от своего безумия.

Легенда часто связывается с Зу-н-Нуном [154], египтянином, который умер в 850 году и считается автором этой истории, по меньшей мере в одном из обществ вольного братства каменщиков. Во всяком случае Зу-н-Нун — самая ранняя фигура в истории дервишей ордена Маламати, который, как часто указывалось западными исследователями, имел поразительное сходство с братством масонов. Считается, что Зу-н-Нун раскрыл значение фараонских иероглифов.

Этот вариант рассказов приписывается Сеиду Сабиру Али Шаху, святому ордена Чиштия, который умер в 1818 году.

Это — иносказание, которое пережило века. Только в вымышленной сказочной реальности его можно понимать в том смысле, что речь идет о какой-то “трансмутации” природной воды (НО), а не о некой иной “воде”, свойственной обществу, которая по некоторым качествам в его жизни в каком-то смысле аналогичной воде в жизни планеты Земля в целом.

Таким аналогом воды (НО) в жизни общества является культура — вся генетически ненаследуемая информация, передаваемая от поколения к поколению в их преемственности. Причем вещественные памятники и объекты культуры — выражение психологической культуры (культуры мироощущения, культуры мышления, культуры осмысления происходящего), каждый этап развития которой предшествует каждому этапу развития вещественной культуры, воплощающей психическую деятельность людей.

Суфий древности мог иметь предвидение во «внелексических» образах о смене качества культуры, и таким образом имел некое представление о каждом из типов “вод”. Но вряд ли бы его единообразно поняли современники, имевшие представление только о том типе “воды” (культуры, нравственности и этики) в которой они жили сами, и вряд ли бы они передали это предсказание через века. Но сказка, как иносказание о неведомом и непонятном, пережила многие поколения.

Естественно, что с точки зрения человека живущего в одном типе культуры, внезапно оказаться в другом качественно ином типе культуры — означает выглядеть в ней сумасшедшим и вызвать к себе враждебность (поскольку его действия, обусловленные прежней культурой, могут быть разрушительными по отношению к новой культуре) или сострадание. Само же общество, живущее иной культурой, с точки зрения внезапно в нём оказавшегося также будет выглядеть как психбольница на свободе. Его отношения с обществом войдут в лад, только после того, как он приобщится к новой культуре и эта “вода” станет основой его “физиологии” в новом обществе.

Ранее приведенный апокриф Благая весть Миру Иисуса Христа повествует и об основе нового типа культуры:

«Любовь терпелива, Любовь нежна, Любовь не завистлива. Она не делает зла, не радуется несправедливости, а находит радость свою в справедливости.

Любовь объясняет все, верит всему, Любовь надеется всегда, Любовь переносит всё, никогда не уставая: что же касается языков, — они исчезнут, что касается знания, — оно пройдет.

И сейчас располагаем частицами заблуждения и истины, но придет полнота совершенства, и все частное — сотрется.

Когда ребенок был ребенком, разговаривал, как ребенок, но достигнув зрелости, расстается он с детскими взглядами своими.

Так вот, сейчас мы видим всё через темное стекло и с помощью сомнительных истин. Знания наши сегодня отрывочны, но когда предстанем перед Ликом Божиим, мы не будем знать более частично, но познаем все, познав Его учение. И сейчас существует Вера, Надежда, Любовь, но самая великая из трех — Любовь.»

При этом всеобъемлющая Любовь, не поддающаяся «языковому» описанию и алгоритмизации, противопоставляется ограниченным знаниям, лежащим в основе нынешнего типа культуры. В нынешнем типе культуры на протяжении тысячелетий доступ к знанию, выработка нового знания и его легитимизация для употребления в обществе была уделом иерархий посвященных. В глобальных масштабах к середине ХХ века в этом деле преуспела иерархия жидомасонских посвящений на основе библейской культуры.

Как сообщает суфийская сказка о смене “вод”, появлению новой “воды” предшествует иссякание прежних “вод”:

· то есть науки перестают производить качественно новое прикладное знание, а занимаются перегонкой и конденсацией старой “воды” (это действительно так: вузовские учебники по математике, физике, теоретической механике, сопротивлению материалов, многим разделам медицины и других прикладных наук, написанные до 1950 г., написаны лучше, чем учебники, написанные после 1970 г.);

· искусства отрываются от жизненных проблем и становятся бессодержательными в этом смысле, становясь искусством для искусства, в лучшем случае подобными птичьему пению, а в худшем случае — подобными сваре на птичьем базаре, где преобладают крикливые попугаи, кукушки хвалят петухов за то, что хвалят те кукушек (и это глобальное явление лучше всего видно на примере телевидения и компьютерных игр: единообразие смысловых скелетов сюжетов боевиков, фантастики, шоу-игр и ток-шоу очевидно, и маскируется только разными внешне различными образами персонажей и фоном, на котором они действуют; с уходом из мира сего В.Листьева, его проекты в руках преемников не стали ни лучше, ни хуже; и только крутой искусствовед может отличить произведения одного ахинейного модерниста от произведений другого).

И в то же время как в науке, так и в самодеятельном искусстве появляется знание и жизненное содержание — новое, неканонизированное и не поддающееся легитимизации в прежней традиции посвящений. Соответственно высоко посвященные хранители запасов прежней “воды” воспринимают это как эпидемию “сумасшествия” подопечных им стад профанов. Но в отличие от времен Хидра, все это можно описать и без иносказаний в понятийно определенной терминологии современной нам культуры, однако “нелегитимной” её составляющей, если смотреть с точки зрения хранителей ветхозаветных “вод” жидомасонства.