Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, несмотря на богатую добычу с Востока и надежды на дальнейшую прибыль, Венеция не чувствовала достаточной уверенности в будущем. За десять с небольшим лет из ее верфей вышло около трехсот военных судов, что само по себе немало; но для того, чтобы полностью раскрыть потенциал торговли на Леванте – и устоять в борьбе с пизанцами и генуэзцами, – требовалось гораздо больше кораблей, и боевых, и торговых. Дож Орделафо развернул масштабную судостроительную программу, которая и стала его основным вкладом в развитие республики. До сих пор венецианские верфи были рассредоточены по всей лагуне, и многие из них, если не все, представляли собой частные мелкие предприятия. Но дож превратил кораблестроение в производство государственного значения, центром которого стали два болотистых островка, носившие название Дземелле (на венецианском диалекте – «близнецы») и располагавшиеся у дальнего конца Ривы, к востоку от города. За следующие полстолетия на Дземелле вырос огромный по тем временам промышленный комплекс – со своими верфями, литейными, лавками и мастерскими плотников, парусных мастеров, канатчиков и кузнецов, – который сам Данте описал в XXI песни своего «Ада» и название которого вошло в английский и многие другие языки как новое имя нарицательное – «арсенал»[80].
Разумеется, прошло еще немало времени, прежде чем Арсенал достиг такой невероятной эффективности массового производства, которая позволила содержать более 16 тысяч работников (в основном квалифицированных специалистов) и при работе на полную мощность раз в несколько часов спускать на воду новый, полностью оснащенный боевой корабль. Но хватило всего десяти с лишним лет, чтобы венецианское судостроение поднялось на новую высоту. С тех пор республике никогда уже не приходилось полагаться в непредвиденных ситуациях лишь на те суда, которые можно было собрать на данный момент с разрозненных частных верфей. Отныне – по мере необходимости и насколько позволяли государственные финансы – можно было планировать наперед, в рамках долгосрочных кораблестроительных программ. Что еще важнее, появилась возможность стандартизировать конструкции и накопить резерв запасных частей, а благодаря этому даже на самый серьезный ремонт и переоборудование стало уходить на порядок меньше времени. Сложились условия, в которых можно было пересмотреть и коренным образом усовершенствовать и саму конструкцию кораблей, и технологию строительства. Неслучайно основание Арсенала приблизительно совпадает по времени с развитием новой технологии: раньше корабли строили, начиная с обшивки, которую затем укрепляли шпангоутами, а теперь первым делом стали возводить каркас. Кроме того, в начале XII в. произошло разделение на два типа конструкции: военную и торговую.
Впрочем, разница между ними была не столь уж велика. Один из секретов, позволивших Венеции подняться на вершину могущества, заключался в том, что она не рассматривала оборону и коммерцию как две принципиально разные задачи. Капитаны ее военных кораблей – и в те времена, и позже – не чурались возможности приторговывать на стороне в свободное от сражений время (благодаря чему многие военные экспедиции окупали себя сами), а ее торговые суда всегда были готовы защититься от пиратов и агрессивных конкурентов. В феодальной Европе, где военная аристократия воротила нос от торговли, такая система сложиться не могла, но в Венеции не было отдельного воинского сословия: патриции были купцами, а купцы – патрициями; интересы тех и других полностью совпадали. Поэтому военные корабли на верфях Арсенала оборудовали грузовыми отсеками, насколько допускала конструкция, а торговые суда оснащали средствами обороны.
Но Арсенал, разумеется, нуждался в сырье, а источники леса – важнейшего из всех материалов, необходимых для судостроения, – вскоре оказались под угрозой. Дерево везли главным образом из-за Адриатики, с островов у побережья Далмации, покрытых густыми лесами и долгое время обеспечивавших практически неистощимый запас древесины. Проблема, однако, заключалась в том, что на эти территории давно зарилось Венгерское королевство, до некоторых пор не имевшее выходов к морю. За несколько лет до основания Арсенала венгерский король Кальман I присоединил к своим владениям Хорватию и, дойдя до побережья, захватил несколько крупных городов. То был недвусмысленный акт агрессии по отношению к Венецианской республике, которая вынуждена была проглотить оскорбление, поскольку весь ее флот участвовал в кампании на Востоке. Но теперь настало время возмездия. С помощью обоих императоров – Генриха V, всего два месяца назад посетившего Венецию, и Алексея Комнина – города удалось отвоевать; но, увы, как только победители отправились по домам, венгры снова нагрянули на побережье. Орделафо тотчас вернулся и возобновил борьбу, но долго она не продлилась. Через неделю или две, летом 1118 г., дож погиб в сражении под стенами Зары[81].
За шестнадцать лет своего правления дож Орделафо Фальеро завоевал глубокую любовь и уважение подданных. Он умел вести людей за собой, но в той ситуации это не принесло венецианцам пользы. Увидев, что их предводитель пал, люди Орделафо – ненавидевшие, как и все их сородичи, сражаться на суше, – ударились в панику и обратились в бегство. Венгры пустились в погоню и успели истребить большую часть венецианского войска, еще совсем недавно не сомневавшегося в своем превосходстве над врагом. Горстка уцелевших вернулась на родину со скорбными вестями.
Преемник Орделафо, Доменико Микьель, тоже участвовал в битве при Заре, но предотвратить бегство не смог. Трусом он не был; напротив, в «Альтинской хронике» он предстает как vir bellicosus («воинственный муж»), и в грядущие годы ему не раз довелось на деле доказать свою доблесть. Внук дожа Витале Микьеля и сын Джованни, возглавлявшего поход на Восток в 1099 г., он был воспитан в патриотическом духе, в старинных венецианских традициях, ставивших во главу угла служение общественному благу. Но первым его деянием в должности дожа стали переговоры о мире с венгерским королем Иштваном II, сыном Кальмана. Учитывая, насколько слабой была его исходная позиция, следует признать, что Доменико добился замечательных результатов. Иштван охотно согласился на пятилетнее перемирие, на время
