Ведьма Луны свое не упустит - Одем-Аниэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Демон явно имел хороший опыт раздевания, а может, ему самому уже не терпело, но рубашка оказалась на полу в мгновение ока, и Марию снова прижали к мужскому телу.
— Продолжай, — шепнул демон. — Мне начали нравиться твои поцелуи.
Маша не стала сопротивляться, прикоснувшись губами к ключице мужчины. И снова она медленно пошла вниз, оставляя невесомые касания, периодически меняя свой маршрут то влево, то вправо. Стоило ей дойти до соска, она осторожно лизнула, вызвав дрожь графа.
— А ты та ещё штучка, — шепнул мужчина. — Поцелуй меня в губы.
— Я … Не умею.
— Как умеешь.
Граф даже наклонился, чтобы его жертва не тянулась, и Мария слегка коснулась его губами, чтобы быстро отстраниться.
— Разве так целуют? — порочно улыбнулся граф. — Сейчас ты узнаешь, каким должен быть поцелуй.
Граф был слишком возбуждён, чтобы заметить мелькнувшее торжество в глазах ведьмы. Ей ведь именно это и надо было — чтобы демон сам её поцеловал, максимально долго и целиком отдаваясь процессу. Граф Россел не стал себя сдерживать. Его поцелуй был страстным, глубоким, подчиняющим, и девушка не сопротивлялась, максимально открываясь ему навстречу, принимая немного жёсткую ласку, и даже чуть постанывала от удовольствия. В это время она ловким движением, отработанным за последние сутки, материализовала жемчужину. В её мире этот фокус не сработал бы, но тут получился случайно. И всё свободное время девушка училась доставать душу любимого из своего мира сюда, чтобы это занимало как можно меньше времени. Обняв демона за талию, она резко прижала жемчужину с душой к спине демона, а сама смогла выдохнуть ему в рот одно слово:
— Фрес Анфидас!
Демон тут же забился, попытался отстраниться, но теперь Мария крепко держала свою жертву, вцепившись получше клеща. Сработали все слова зацепки, последний приказ добил остатки сопротивления, и теперь Мария поглощала душу демона, как когда-то провернула этот фокус с душой любимого. Ну и то, что жемчужина вернулась в тело исконного хозяина, вытесняя захватчика, помогло ей завершить переселение. Оторвавшись от губ мужчины, она взглянула в растерянное лицо графа и улыбнулась. Это было последнее, что она увидела, прежде чем рухнула в обморок.
Ведьма стояла на знакомом берегу, под светом кровавой луны. На море гулял шторм, поднимая высокие волны, но они не падали на пляж, а бесновались там, в стороне, как будто за стеклом. А вот напротив неё стоял демон, в облике графа Россела.
— Ну и как это называется? — зло пророкотал демон
— Каждый борется за своё счастье, — пожала плечами Мария, уже не пытаясь казаться запуганной.
— Вот мне даже интересно, зачем ты хотела, чтобы тобой завладел демон, — Анфидас казался расслабленным, но девушка понимала, что перед ней серьёзный противник.
— Да я как бы не хотела, чтобы мной кто-то управлял, или кто-то подселился ко мне. Во только ты отобрал тело у того, кого я полюбила и слишком сильно в нём засел. Пришлось выманивать.
— Как ты узнала? Откуда знаешь моё имя? — прорычал демон.
— Я встретила его душу, — легко призналась девушка.
— Я его далеко выкинул! Ты не могла! Да и он не успел ничего узнать!
— Так и я не из твоего мира. О да, Анфидас, я — лунная ведьма. Прибыла из другого мира для того, чтобы обломать тебе кайф, — рассмеялась Мария.
— Я силён, — попытался поспорить демон.
— Вот только ты теперь заперт в моём теле. Или думаешь я на самом деле дурочка, которая воспылала к тебе любовью?
— Значит, заперт в тебе? — оскалился демон, и его облик слегка потёк, вокруг тела стала появляться чёрная дымка.
— Я знаю, что ты не вернёшься домой, так зачем рисковать и давать тебе свободу?
— Значит, придётся отбить себе новое тело, — рыкнул демон. — Но не переживай, ты не умрёшь. Ты будешь видеть всё, что я буду делать твоими руками и с твоим лицом. На такую мордашку многие западут, а ты будешь смотреть, как я твоими же руками буду перерезать им глотки, вырывать сердца, сдирать заживо кожу и медленно поджаривать на огне. Я доберусь до твоей памяти и найду всех тех, кого ты любишь. О, а ведь мне пришла в голову замечательная идея! Ты ведь влюбилась в этого графа, да? Уверен, он оценил твоё благородство по его спасению.
— Да он как бы всегда был против, — пожала плечами девушка. — Пришлось самой всё узнавать и действовать за его спиной. Так что он сейчас обживается в своём родном теле совершенно неожиданно для самого себя.
— Ничего, я знаю, как смогу загладить твою вину твоим же телом, — усмехнулся Анфидас. — Я его очарую, влюблю в себя, мы даже станем мужем и женой … А потом я начну ему изменять, на его глазах. О, как это будет рвать ему сердце, когда он увидит любимую в окружении потных мужиков, что …
— А ты разве не мужчина? — прервала жуткую фантазию Мария. — Сможешь вот так с другими?
— Я — демон, — хмыкнул Анфидас. — К твоему сведению, у нас нет пола, а значит и предпочтений. Мы любим удовольствия, во всех проявлениях и видах, при этом нам больше нравится чувственная часть, чем простое физическое удовлетворение. Страсть и боль, наслаждение и страдание, обида и экстаз — это всё такое вкусное, такое вдохновляющее, потому одних мы любим, других калечим, в зависимости от того, какие чувства у нашей жертвы больше выражены. И ты тоже всё это испытаешь. Я ведь не могу убить душу носителя, иначе тело тоже умрёт. А мёртвое тело демон не может поддерживать, глупая несовместимость. Зато, пока жива душа, но тело под контролем демона, человек практически не стареет. Так что ты увидишь, как сморщится и умрёт твой любимый и вся твоя родня и дорогие люди. А ещё ты будешь наблюдать, как я наслаждаюсь всеми пороками человеческой души, всю твою долгую, очень долгую жизнь. Ты кстати знаешь, что преступление, совершенно демоном, практически не раскрываются. Люди просто пропадают, неизвестно куда и непонятно почему.
— Ты был хорошим правителем, — зачем-то решила напомнить Маша.
— Я не дурак, — образ Дерека почти растаял, теперь это был чёрный силуэт, сотканный из дыма. — Я люблю и вкусную еду, и красивых женщин, и удобные кровати, а это всё надо уметь поддерживать. Или думаешь, я сам разрушу свой план, когда получилось не просто занять тело, но ещё и выкинуть родную телу душу. Я ведь не мог
