Охотничий инстинкт (сборник) - Светлана Алешина

«А может быть, я слишком разбаловала ее?» — мелькнула мысль у Ларисы, когда она спускалась в гараж, где стоял ее «Вольво». Другие дети не видели и половины того, что видела Настя, у них не было и малой толики тех вещей, которыми была забита квартира Котовых.

«Не надо развивать в детях пресыщенность!» — пришли Ларисе на ум слова ее отца, сказанные как-то раз в споре по поводу образа жизни, который вела она, жена богатого нового русского.

Может быть, об этом стоит подумать… Лариса завела мотор машины и выехала на улицу. За рулем мысли снова одолели ее. В последнее время, увлекшись романом с Володей, она как-то отодвинула на второй план Настю. И сразу почувствовала отчужденность со стороны дочери. Господи, как же все это совместить-то? Интересы Насти, Володю, работу… Чертовщина какая-то.

Лариса, несмотря на то что была весьма упорядоченной и рациональной личностью, иногда под напором жизненных обстоятельств терялась и не знала, что же является наиболее важным в первую очередь. Вот и сейчас так произошло.

Ну ничего, жизнь сама, наверное, подскажет, на что направить свою энергию. Уж чего-чего, а энергии Ларисе было не занимать. С этой оптимистической мыслью она вышла из машины, откинула свои пышные светлые волосы назад, подняла темные очки вверх, используя их в качестве обруча для волос, и своей обычной целеустремленной походкой вошла в вестибюль ресторана «Чайка».

— Лариса Викторовна, привет! — прокартавил навстречу ей коренастенький живчик в темной рубашке и светлых штанах.

— Здравствуй, Степаныч, — улыбнулась она ему в ответ.

Дмитрий Степанович Городов работал в «Чайке» где-то год и считался главным заместителем Ларисы по хозяйственным делам. Ему было под сорок, хотя выглядел он старше своих лет. Причиной тому было его лицо красного цвета, периодически переходившего в землистый. Ко всему прочему Городов был ворчливым и скептически настроенным человеком, и его манера общаться более соответствовала бы старику на пороге семидесяти, чем цветущему мужчине в сорок лет. Поэтому за ним в ресторане закрепилось разбитное прозвище Степаныч, которое больше подошло бы шоферу или начальнику участка на заводе.

Полную противоположность Степанычу являла Дина Городова, его родная сестра, которой только-только исполнилось двадцать два года. Ее отличали от брата не только большая разница в возрасте, но и характер. Дина была девушкой легкомысленной, даже распущенной, никогда не ворчала и была оптимисткой даже в самых критических ситуациях.

Она совсем недавно поступила работать в ресторан экономистом. Работу свою она выполняла прилежно, но не более того. В ресторане ходили слухи, что у Дины есть богатый любовник, и поэтому особого стремления сделать карьеру у нее не наблюдалось.

Лариса увидела Дину у своего кабинета. Темноволосая красавица сидела, томно опустив глазки, и держала в руке листок бумаги.

— Привет, — ласково сказала ей Лариса. — Ты ко мне?

— К вам, Лариса Викторовна, — вздохнула Дина.

— А что так тяжко вздыхаешь? И что так официально? Можно подумать, что я совсем уже старуха…

— Дело в том, что я покидаю вас, — не обращая внимания на кокетливый тон Ларисы, произнесла Дина.

— Как — покидаешь? — удивилась Лариса, осторожно кладя сумочку на стол.

— Вот заявление. — Дина подала ей листок бумаги.

Лариса пробежала глазами заявление и поняла, что Дина Городова больше не хочет работать в ее ресторане экономистом.

— Что-нибудь случилось? — подняла Лариса глаза.

— Нет, — равнодушно ответила Дина. — Просто надоело.

Лариса выдержала паузу, пожала плечами и спросила:

— Может быть, все-таки что-то произошло? Почему так срочно?

Действительно, абсолютно ничего не предвещало такого развития событий.

— Может, тебе просто надо в отпуск? Небось влюбилась в кого-нибудь и страдаешь…

— Я? Влюбилась? — Дина посмотрела на нее своими шаловливыми карими глазами с таким удивлением, как будто Лариса сказала ей нечто невероятное. — Да ни за что! — Она закончила фразу решительно и безапелляционно.

— Ну ладно, — примирительно сказала Лариса. — Не хочешь говорить — не надо. Но ты все же подумай, место-то может, что называется, уйти… Эмоции — вещь хорошая, но отнюдь не всегда.

— Нет, я не боюсь потерять место, — еще более жестко произнесла Дина.

Чувствовалось, что дальнейший разговор и расспросы Ларисы о том, что же побудило ее на такой шаг, становятся ей неприятны.

— Если я этим вас обидела, простите меня, пожалуйста, — вдруг произнесла Дина.

— Нет, ничего. Какие обиды, ты что! Получи расчет и гуляй смело.

— Спасибо, — тихо сказала Дина и, не оборачиваясь, вышла из кабинета директора.

«Черт знает, что такое», — подумала Лариса, как только дверь за Диной закрылась. Денек начался весьма неожиданно. Лариса достала свои любимые «Кент Лайтс» и закурила.

Наверное, все-таки что-то на личном фронте у нее… Младшая Городова слегка раздражала Ларису своей непоследовательностью и чрезмерной импульсивностью. Может быть, это возрастное, конечно… Но порой за импульсами она замечала и сугубо меркантильный расчет. Например, не так давно Дина была увлечена одним красавцем, приходившим постоянно в ресторан. Однако как только она выяснила, что этот самый красавец живет за счет своей жены, и у него у самого в кошельке ничего нет, то сразу же к нему остыла.

— Лариса, у Петровича брать мясо я отказываюсь. В прошлый раз он привез нам такие мослы, что делать из них было просто нечего. Или пусть снижает цены, или сам скармливает такое мясо своим домочадцам, — послышался голос Степаныча.

Он обычно заходил к ней в кабинет довольно бесцеремонно, без стука. Сначала это Ларису бесило, потом она привыкла. Степаныч при всей своей неотесанности был образцовым заместителем, очень надежным и мог даже претендовать на звание заслуженного трудоголика.

— Ты лучше скажи, что там у твоей сестры приключилось, — прервала его Лариса. — Чего это она вздумала от нас уволиться?

— Уво-литься? — Багровое лицо Степаныча выразило крайнюю степень удивления.

— Ты что, не знаешь? — в свою очередь удивилась Лариса. — На, возьми почитай.

Она придвинула ему листок с заявлением Дины. Тот пробежал его глазами и нахмурился.

— Херня какая-то, — проворчал он. — Ладно, разберусь. Давай насчет мяса.

Наверняка разговор на экономические темы продолжился бы, однако телефонный звонок прервал беседующих.

— Алло, — подняла трубку Лариса.

— Привет ресторану «Чайка» и птичке, над ним порхающей, — насмешливо-помпезно прозвучал в трубке мужской голос.

Этот голос вот уже три месяца радовал Ларису как по телефону, так и при личных встречах. Он принадлежал ее другу Владимиру Путову. Они познакомились в ее ресторане весной.

Тогда состоялось учредительное собрание ассоциации предпринимателей, куда входила и Лариса. Путов же являлся, по сути дела, правой рукой человека, который впоследствии был избран руководителем ассоциации. В ресторане, естественно, по этому случаю был устроен банкет. Места Ларисы и Володи оказались рядом…

Владимир, несмотря на свою колоритную внешность, серцеедом-Казановой не был. Ларисе тогда показалось вполне нормальным, что после банкета он не стал стандартно говорить ей о том, какая она красивая и что до встречи с ней всю его жизнь можно считать лишь черновиком в ученической тетради. Нет, он вполне искренне рассказал, что жалеет о своей супруге, погибшей в прошлом году, как ему трудно с сыном и так далее…

Романтические отношения завязались у них не сразу. Опять же помог случай: они оба оказались заядлыми театралами и встретились однажды на премьере местного театра драмы. После спектакля Владимир любезно проводил ее с подругой, и совершенно естественным было продолжение вечера дома у Ларисы…

С тех пор прошло уже три месяца, они были насыщены событиями. Это были встречи, цветы, шампанское, объятия, признания. Словом, все как положено. Только с некоторой поправкой на возраст, без молодежной бесшабашности и неуклюжести.

— У тебя сегодня какой-то особо торжественный голос, — с улыбкой заметила Лариса.

— Дело в том, что для этого есть повод. Я собираюсь навестить тебя и сказать что-то важное.

— Телефонные провода не выдержат важности вашего сообщения, Владимир Игоревич? — игриво спросила Лариса.

— Конечно, они просто расплавятся, и телефонное сообщение огромного миллионного города окажется под угрозой. Я не могу подвергать население нашего Тарасова таким жестоким катаклизмам, Лариса Викторовна. Уж извините меня, пожалуйста…

Общение друг с другом по имени-отчеству было принято у них давно, со времени знакомства. И несмотря на то, что с тех пор их отношения перешли в роман, все равно время от времени в разговоре между собой, особенно телефонном, они сбивались на этакий напыщенный тон, более соответствующий салонным речам девятнадцатого века.