Новый рассвет - Сандра Браун

Росс, Ли и Джейк гарцевали по двору. Их сопровождали трое работников Излучины. Росс представил ковбоев Джейку.

– Питер, Джим, Рэнди. Славные ребята. Я их сам для тебя выбрал. Парни, ваш новый управляющий, Джейк Лэнгстон. Уверен, вы его знаете.

Ковбои кивнули, Джейк коротко сказал:

– Рад, что мы будем работать вместе.

Росс назвал имена парней прошлым вечером, и Джейк выведал о них кое-что у Мики.

– Пит – старший, с седыми волосами. Не из болтливых. Однако работник хороший, крепок, как гвоздь. Поперек дороги у него лучше не становиться, но владеть собой он умеет. Джим – тот, у которого шрам на лице. Ему отхватило полрта, когда проволоку тянули, может, и так, но говорят и другое. Говорят, шрам от ножа – заработал в драке с одним метисом-команчем. Красавцем его, ясное дело, не назовешь, но вообще-то парень не злой. Классно бросает лассо. Рэнди – новичок, но проблем с ним вроде не возникало. Не прочь выпить, но не дурак – терпит до субботы, тогда уж надирается. Мошенничает в покер, но только смеется, когда поймают. Кстати, присматривай за ним, чтоб не шлялся вокруг Бэннер.

Джейк молча жевал соломинку, слушая брата, но при последних словах встрепенулся, светлые брови нахмурились.

– Это почему?

– Говорят, он тот еще кобель.

Джейк подумал с минуту.

– О чем ты?

Мике не хотелось плохо отзываться о человеке, который считался его другом, но от Джейка так просто не отвяжешься.

– Ну?

Мика прикусил нижнюю губу.

– Пожалуй, правду говорят, – неохотно ответил он. – Рэнди в городе знают. Он все время зубы скалит. Ну и с бабами у него проблем нет, понимаешь, о чем я?

– Да. – Джейк медленно поднялся, выплюнул соломинку.

Сейчас из-под широких полей черной шляпы он внимательно изучал своих работников и решил, что выглядят они неплохо. Только бы в будни работали, а там пусть напиваются по субботам, устраивают поножовщины с метисами, ему без разницы. Но от Бэннер им лучше держаться подальше.

– Готовы? – крикнул Росс.

Отъезжающие хором ответили «да», и он направил лошадь к воротам.

Ли последовал за ним. Ма прищелкнула языком и слегка хлестнула запряженных в повозку лошадей. Бэннер подошла к Ласточке. Резвая кобылка была привязана к столбу у крыльца. Джейк знал о присутствии девушки, но ни разу еще не взглянул на нее. Теперь она повернулась спиной, и он доставил себе это удовольствие. Утреннее солнце отражалось в ее волосах, как в темном зеркале, но вскоре Бэннер прикрыла их шляпой с плоскими полями. На ней была черная юбка до колен, очень узкая вверху и расширяющаяся книзу, и резко контрастирующая с ней белая рубашка. Юбку украшал пояс из черной кожи, отделанный серебром. Росс привез его из Мехико, куда ездил несколько лет назад покупать лошадей. Джейк вспомнил, что Бэннер хвасталась этим поясом в один из его приездов в Излучину. Он туго стягивал ее талию и подчеркивал изгиб бедер. Черные ботинки для верховой езды из гладкой мягкой кожи облегали красивой формы икры.

Бэннер поставила левую ногу в стремя, дотянулась до передней луки седла. Мелькнуло округлое, обтянутое юбкой колено, затем, как ее учили, поерзала в седле, усаживаясь поудобнее. Будь посадка ее не столь безупречна, может, груди вырисовывались бы не так соблазнительно. Сердце Джейка выскакивало из груди, ладони взмокли, поясницу ломило. Нет, не в посадке дело. Ему ли не знать, какая у нее грудь, высокая, полная…

– Проклятие, – прошептал он и, дернув вожжи, развернул Бурана. Буран почти столкнулся с лошадью Рэнди. Ковбой наклонился вперед и остекленевшими глазами, как Джейк минуту назад, смотрел за Бэннер.

– Ну, чего рот разинул? – угрожающе окликнул его Джейк. Ясно было, ему лучше не перечить.

– Н-ничего, ничего, Джейк, сэр.

– Тогда поехали. Вы трое понадобитесь мне, чтобы перевести лошадей через реку.

Рэнди коснулся шляпы и, пришпорив коня, догнал остальных. Бэннер осадила Ласточку рядом с Джейком.

– Смотри, лошадь Рэнди точно черт за хвост дернул. Что с ним стряслось?

– Тебе что, больше надеть нечего? – сердито осведомился Джейк.

Бэннер в замешательстве поглядела на него.

– О чем ты?

– Переоделась бы. Ну, одежки, тряпки, что на тебе, сменила бы, – нетерпеливо пояснил он.

Девушка смущенно оглядела себя, не понимая, в чем дело. Джейк и сам не уверен был, что понимает, и от этого разозлился еще сильней.

– Дьявол! Ничего не соображаешь. Хоть одно усвой, прямо сейчас. Мне лишних хлопот не нужно, я не хочу, чтоб мужики передрались. У меня и так дел невпроворот, не хватало еще драки разнимать. Держись подальше от них.

Глаза Бэннер сердито сверкнули.

– Вот от тебя я точно постараюсь держаться подальше.

Она ударила Ласточку ногой, кобыла отскочила в сторону, копыта зацокали по гальке. Но Бэннер не выехала в ворота, а перескочила через изгородь.

– Испорченная девчонка, – проворчал Джейк, сжимая в зубах сигару, кривя губы и хмурясь.

Он пришпорил Бурана и присоединился к каравану.

– Кажется, все, – подытожила Ма, складывая посудное полотенце и аккуратно вешая его на сушилку.

Глаза Джейка блуждали по кухне.

– Замечательно. Уверен, Бэннер благодарна тебе за помощь.

– Я начала готовить ужин. – Ма кивнула на блестящую черную металлическую плиту в углу.

– Пахнет хорошо.

Ма проницательно оглядела своего первенца. На самом деле он ничего вокруг не замечал, его просто привлек запах бобов и ветчины. Что-то у него на уме. Она-то знает: когда Джейк не в себе, то начинает ерзать, суетиться, как будто у него заноза внутри сидит. Сейчас вот теребит перчатку.

Мальчишкой он, бывало, бродил вокруг нее, пока не привлечет к себе внимания. А уж тогда ей стоило лишь подтолкнуть его немного – и он выкладывал, что стряслось. Чаще всего ему надо было исповедаться в только что совершенном грешке.

Но один случай Ма запомнила особенно хорошо. Джейк вернулся из второй своей поездки в Канзас и приехал домой навестить ее. После ужина он замешкался за столом. Она поняла намек и, под разными предлогами выслав всех из комнаты, осталась наедине с сыном.

Она расспрашивала его о ковбойской жизни. Он что-то бессвязно бормотал в ответ. Наконец она прямо спросила:

– Ты сделал что-то, чего должен стыдиться?

И, встретившись с ним глазами, она поняла, что Бубба ее вырос. Он – мужчина и несет тяжелую ношу на своих плечах.

– Я сделал то, что необходимо было сделать, Ма.

Она прижала его к груди, и он заплакал, как ребенок. Она так и не спросила его, что было «необходимо». Лучше не знать. Но она оплакивала мальчугана, который превратился в мужчину и чье взросление оказалось столь болезненным.

И вот теперь то же самое. У него вид отчаявшегося человека. Он, верно, хочет с ней о чем-то поговорить, и ему нелегко заставить себя начать разговор.