Некробиотика - Виктор Дачевский

- Я получил тревожный сигнал от коммуникатора Синди двадцать две минуты назад! - продолжал Ник. - А Киллголейм попал в дом через десять минут после меня. Он и напал на меня, потому что думал, что это я ее убил.

МакЛохлан остановился. Ника он не слушал. Стонала Синди. В сознание она не пришла и оставалась такой же холодной, как и раньше. Как и Мэлори.

- Я, конечно, дико извиняюсь, что не вовремя... - подал голос коммуникатор. - Но тут звонит Стиша и говорит, что нашла твоего настоящего врага.

МакЛохлан молчал.

- Это, конечно, совсем не вовремя, я же не совсем пылесос, имею понятие... - продолжал виновато бурчать Коммуникатор, - но я ее включаю, потому что она и сама может включиться, а еще обещала в меня сейчас вирус запустить, а она баба дурная, извините...

Объемное изображение Стиши уже стояло во весь рост, критически оглядывая окружающую разруху.

- М-м-м-дя! - чмокнула она всем своим ужасным ртом. - В тютельку успела.

Со звуками шотландской волынки через оранжевую линию переползал в Мертвую зону Киллголейм.

- МакЛохлан! - требовательно позвала Стиша. - У нас очень мало времени и ты должен увидеть эту информацию!

МакЛохлан продолжал равнодушно смотреть в пол. Туда Стиша и спроецировала картинку.

- Я проанализировала записи с твоего коммуникатора, и выводы, к сожалению, неоднозначные. Враг твой - весьма незаурядная личность!

На мраморных разводах пола помахивал каталонской шпагой источник всех бед. Коомуникатор записал всю сцену дуэли в фехтовальном зале.

- Я сняла данные с роста, веса, тембра голоса и сравнила их с теми же показателями человека, который, единственный в этом мире, желал твоей безвозвратной смерти.

Рядом из тонких линий вырисовался силуэт отца Кассиуса. Было похоже.

- Только он имел доступ к отключению и включению Живых полей, что с успехом использовал при убийстве твоего сына и своего "отца".

Глаза Майка наконец-то сконцентрировались на картине китового побоища. Теперь-то он понимал, что если бы какой-то придурок не включил бы Живое поле, чтобы, якобы "успокоить" кита - все бы выжили. Все.

- И не удивляйся насчет "отца"! - радовалась Стиша за силу своего убеждения.

- Грегори Киллголейм в молодости был бакалавром теологии и духовником отца Кассиуса. И отец Кассиус называл его "Отец Грегори". И если бы отец Грегори не встретил одну замечательную девушку по имени Миранда, мы бы так и гнили в своих могилах!

Дорвин что-то согласительно заиграл на пузырящейся волынке.

- Теперь насчет мотива! - показала Стиша публике зубы мудрости. По экрану поплыла картина проповеди. Без звука. Просто паперть. Или трибуна. На ней два предмета: слева распятие, справа фотография улыбающегося МакЛохлана. Прихожане смотрят на фотографию с гораздо большим восхищением, нежели на распятие. Кстати, очень знакомое распятие. Синди продолжала стонать и царапать им пол.

- Рассказывать можно еще долго, а времени у нас действительно мало! стала серьезной Стиша. - Вот картинка, из-за которой я впервые подумала на отца Кассиуса.

На увеличенном изображении отец Кассиус протягивал Майку злополучную ручку. Для непонятливых перстень смертников на его руке был обведен кружком.

- Отец Кассиус сейчас у меня в гостях и ждет, пока ты выполнишь свою часть нашего договора, - безо всякого выражения и даже не раскрывая рта произнесла Стиша.

- Нам пора! - прохрипел МакЛохлан, вставая и отбрасывая шпагу.

Стишу просто выключили, а Майк покинул дом тем же путем, что и попал в него. Через дыру в потолке его вытянул трос с ожившими щупальцами на конце. В школьный автобус Живые охотники стрелять не стали.

- Тебе даже делать почти ничего не придется! - улыбалась Стиша. Просто обхвати Президента покрепче, а остальное уже наша работа. Мы все верно рассчитали. Он в больницу направляется. Самое удобное место. Ну вот. Уже прилетели.

Этот больничный лифт открывался ключом. И кнопка нужного этажа не срабатывала, если в панели не торчал ключ. А если этот лифт вез пассажиров, он не останавливался на иных этажах, кроме тех, которые выбрали пассажиры лифта. А тут остановился.

Господин Последний Президент уже не раз попадал в такие ситуации, так что сюрпризом происходящее не явилось. Откроется в неположенном месте дверь и толпы бесноватых "оппозиционеров" будут по-разному глумиться над его телом при помощи всевозможного оружия. В этой ситуации всегда было особенного жалко коллекционных ботинок. Ну и ничего. Поглумятся и перестанут. Должно же и им самим это когда-нибудь надоесть?

Однако, вместо всей огневой мощи Северо-Западного военного округа перед лифтом стоял безоружный МакЛохлан. То еще зрелище. Стоит ли упоминать о том, что представлял из себя его костюм? Рыболовная сеть с карманами смотрелась бы гораздо приличней.

Жест господина Президента заключался в подъеме пальцев правой руки на два дюйма вверх. Хватило на то, чтобы остановить обоих телохранителей. Следующее движение тоже было максимально экономичным. Обе брови удивлены и приподняты, голову чуть наклонить, словно умная собака, которой говорить не о чем. А МакЛохлану было что сказать. Он тоже не особо разбрасывался красноречием. Лицо без мимики и одно слово:

- Наедине.

На этот раз обошлись без жестов и слов. Телохранители выдержали угрожающую паузу и вышли из лифта. МакЛохлан тоже выдержал паузу и вошел. Встал напротив, смотрел на панель управления. Президент выбрал семьдесят шестой этаж. Родильное отделение. Двери лифта закрылись. Ноги привычно спружинили в коленях, отзываясь на перегрузку.

Их разделяло меньше фута. МакЛохлан резко притянул президента за лацканы дорогого пиджака и, вдохновенно глядя в глаза, произнес:

- Я сожалею!

- Да ладно! - подмигнул и улыбнулся Президент.

В следующее мгновение стены лифта стали огнем. Взрыв наверняка разорвал барабанные перепонки. Шутка.

МакЛохлан в обнимку с Президентом неслись по темной шахте вверх на том самом тросе с ожившими щупальцами. Взрыв вынес двери лифта на нескольких этажах. В одну из них уже неслышно ревел что-то Барлог, потрясая топором, а Сварлог, сложив крылья, пикировал по шахте вниз, вслед за обломками падающей кабины лифта.

Отверстие, через которое трос проник в шахту, было ненамного больше самого троса. Так что, когда Майк выдернул из своей головы обломок потолочной балки с куском арматуры, их уже подтянуло к автобусу. В этот момент удерживающие Майка щупальца разжались, он на мгновенье завис в воздухе, а потом начал рассекать его вниз, спиной вперед.

- Восемнадцать минут! - сказал Коммуникатор. А Президент помахал на прощанье ручкой.

- Что "восемнадцать минут"?