Наука и психическое здоровье (книга 2) (ЛП) - Коржибски Альфред

Несмотря на то, что нейрологический механизм, который лежит в основе отождествления, объектификации, визуализации. , не имеет большой известности (1933), нейро-логия предоставляет нам свидетельства о том, что в этих состояниях, а также при бреде и галлюцинациях, неким образом действительно задействованы низшие центры. Можно предположить, что разнообразные «сопротивления», «блокировки». , в разных частях нервной системы затрудняют прохождение нервных импульсов, и кажется разумным предположить, что в этих случаях пути, по которым проходят нервные сигналы, отличаются.

На Рис. 1 дана гипотетическая сверх-упрощенная схема различных типов распределения нервных каналов по предположительным функциям. Порядок в плане степеней интенсивности является не анатомическим, а функциональным. На этой схеме мы изображаем, что нервный импульс (А) достигает низших нервных центров, ствола мозга и та-ламуса, проходит через подкорку и кору, при этом постоянно преобразуясь. Наконец, при возвращении он может принять либо полезную и адаптирующую семантическую форму визуализации (V), свободную от отождествления и семантических расстройств, или включить отождествление, с семантическими расстройствами, такие как объектификация разных порядков (O), бред (D), иллюзии (I) или, наконец, галлюцинации (H).

Отождествление, или смешивание порядков абстракций, состоит в ошибочной оценке: то, что происходит внутри нашей кожи, обретает объективное существование вне нее; словам приписывается внешняя объективность; «воспоминания о переживаниях» отождествляются с переживаниями; наши с.р и состояния отождествляются со словами; выводы отождествляются с описаниями, . Отождествлению в огромной степени способствует, если только не порождает его вообще, А структура языка, в котором у нас имеется одно название для как минимум четырех совершенно разных сущностей. Так, А «яблоко» (без индексов и даты) используется как ярлык для физико-химического процесса; для объекта, скажем, «яблока123февр.1933»; для «умственной» картинки на несловесном семантическом уровне, и для словесного определения. При таких лингвистических условиях практически невозможно без специального обучения не отождествлять эти четыре совершенно разные абстракции, не смешивать их в одну. , без соответствующих мрачных последствий.

Бред представляет собой некорректные понятия и неадекватные с.р, возникшие по причине недостаточного знания или «логики», вследствие аффективного давления в определенном направлении оценки; например, такие как мания величия; бред преследования; мания греховности; бред отношения, .

Иллюзии же больше похожи на патологически искаженные реальные восприятия. Например, нечто может семантически окрашиваться или истолковываться, или оцениваться, как оскорбление, угроза, обещание, .

Галлюцинации состоят из «восприятий», очень правдоподобных, но при отсутствии каких-либо внешних стимулов. Пациенты слышат голоса; видят картины; чувствуют уколы или ожо ги. , когда на самом деле нет ничего, что можно было бы увидеть, услышать или обо что можно было бы уколоться.

При визуализации не происходит отождествления; порядки абстракций не смешиваются; семантических расстройств не происходит; оценка является корректной; «картинка» оценивается как картинка, а не как событие, . Другими словами, благодаря осознанности абстрагирования сохраняется естественный порядок абстрагирования. Но как только вследствие отождествления этот естественный порядок обращается, возникает в той или иной мере негативное патологическое состояние, часто носящее неадаптивный характер.

Отождествление при наличии аффективного напряжения представляет собой легкое семантическое расстройство, состоящее из ошибок в смыслах и оценке. Объекты оцениваются как события; «идеи», или абстракции высшего порядка, оцениваются как объекты; как переживания; несловесные семантические состояния и реакции; другими словами, как абстракции низшего порядка. Замешательство в области абстракций высшего порядка следует подобному же правилу. Выводы, очевидно, являются абстракциями более высокого порядка, чем описания; так что, когда их не выделяют как таковые, абстракции высшего порядка опять же отождествляются с низшими. Нам всем из повседневного опыта известно, насколько фантастическое количество страданий мы можем создать для себя и для других такими отождествлениями, и что мы именно так и поступаем.

В состояниях бреда происходит подобное же отождествление, но более интенсивного характера, которое приводит к ошибочной семантической оценке; желания, чувства и прочие семантические состояния внутри нашей кожи проецируются во внешний мир, превращаясь в бредовую мощную объективную оценку.

В состоянии иллюзии мы также ассоциируем, или отождествляем, свои сложные семантические состояния с разными восприятиями, или оцениваем свои абстракции высшего порядка как низшие.

В состоянии галлюцинации этот процесс обращения естественного порядка достигает кульминации: абстракции высшего порядка переходят на уровень полностью «воспринимаемый» и «реальный», на уровень абстракций низшего порядка.

Мы видим, что патологические процессы «умственных» заболеваний связаны с отождествлением, здесь оно является общим симптомом; что означает, что обращение естественного порядка оценки в различной степени основывается на усилении смешения порядков абстракций. Чем более интенсивным становится процесс этого обращения, тем более дезадаптивными и нездоровыми становятся проявления. Следует заметить, что этот анализ становится необходимостью, как только мы делаем решение принять нон-эл язык. Этот анализ далеко не исчерпывающий, однако анализ в новых нон-эл структурно корректных терминах проливает новый свет на старые проблемы.

Галлюцинации, которые являются следствием «физической» болезни, не представляют собой постоянной опасности, но когда пациент кажется «физически» здоровым, и все его смешения порядков абстракций, бред, иллюзии и галлюцинации становятся полностью «рационализированными», то это является безошибочным признаком серьезного «умственного» заболевания, предполагающего субмикроскопические коллоидальные повреждения. Конечно, эта «рационализация» представляет собой ничто иное, как нервное расстройство, связанное с каким-то отождествлением. При физических заболеваниях нервная система также может расстраиваться, но такая болезнь обычно не порождается нервными расстройствами, так что само по себе это неопасно.

Различение между визуализацией и объектификацией, основанное на Ā-системе, представляется чем-то новым; различие это тонкое, но когда оно сформулировано, мы можем обнаружить простое средство для установления контроля над такой ситуацией. Если мы возьмем «кость», сделанную из папье-маше, намажем ее жиром или мясным соком, то Дружок, вероятно, объектифицирует (отождествит) такую «кость» из папье-маше с запахом и формой с настоящей съедобной костью, и станет за нее драться. Мы делаем то же самое, когда объектифи-цируем. Религиозные войны, «святая инквизиция», преследования науки, свидетелями чего мы являемся даже в наши дни в разных странах и на разных континентах, представляют собой отличный пример этого.

Следует заметить, что Дружок вполне может доверять своему природному, пусть и «объек-тифицирующему», инстинкту, потому что природа не шутит над ним подобным образом – не подсовывает ему такие «кости» из папье-маше. Если бы природа это делала, то те собаки, которые бы объектифицировали, и настаивали бы на том, что им подходит такая «еда», быстро бы вымерли. Эти конкретные объектификации стали бы опасными и болезненными для тех конкретных видов собак, с их конкретными нервными системами, и в конце концов они оказались бы не имеющими выживательной ценности. Итак, отождествление, которое представляет собой неадекватную оценку, приносит вред всей жизни, однако в данный момент на него обращают мало внимания, потому что главные периоды адаптации родов животных давным-давно уже прошли. Эксперименты на мухах показывают, что в лаборатории можно легко произвести гигантское количество мутантов, но вне стен лаборатории из них выживают очень и очень немногие. В природных же условиях, где такие мутанты вполне могут появляться, они вообще не оставляют никаких заметных следов. 1