Непорочность - Сюзанна Форстер

Он холодно улыбнулся в ответ, и Мэри Фрэнсис поняла, что ее слова прозвучали двусмысленно. Откуда это в ней? Из-за страха? Она же в отличие от Брайаны никогда не была циничной.

Однако он не дал ей времени поразмыслить над тем, что различает их с Брайаной. Он убрал кинжал в ножны, но, очевидно, решил, что сказанного недостаточно.

– Я подумал, что ты могла слышать о нем, – с усмешкой проговорил он. – В семнадцатом веке в Испании им, пользовались для дефлорации монахинь-еретичек.

Мэри Фрэнсис дернулась всем телом, золотая пряжка ремня впилась в запястье.

– Кинжалом?! – с ужасом спросила она.

– Нет, ножнами. – Он указал на фаллоподобный контур змеиной головы. – Был у церковников особый день. Они обвиняли монахинь во всех смертных грехах и даже в сожительстве с Сатаной. Настоящая охота на ведьм.

Мэри Фрэнсис могла бы многое рассказать об испанской инквизиции и пытках, применяемых ею, но менее всего она хотела сейчас отвлекать его историческими фактами. Пусть говорит – чем дольше, тем лучше. Казалось, извращение, о котором он рассказывает, доставляет ему удовольствие, и это нисколько не удивило ее.

– Доказательство вины было простой формальностью, – продолжал он. – Все знали, что у настоящей ведьмы обязательно есть на теле отметка дьявола… – Уэбб посмотрел на Мэри Фрэнсис, медленно поглаживая большим пальцем зловещие ножны. – Останови меня, если тебе уже известно об этом. Дьявольская отметка представляла собой сосок где-нибудь в укромном месте, который она давала сосать своему Хозяину – Сатане. Главному инквизитору и его помощникам оставалось только найти этот сосок.

Остановить его? Мэри Фрэнсис очень бы хотела этого, но по непонятной причине его непристойный рассказ странно завораживал. Она внутренне сжалась, удивившись слову, в которое облекла свою мысль. Кажется, ем удалось вытянуть из нее худшее, что в ней есть. Ублюдок.

– Вот тут-то и помогал «Змеиный глаз». Теперь его большой палец поглаживал изумруд на голове змеи. – Считалось, что, когда изумруд касался тайного соска, он менял цвет. «Камень настроения для мрачных времен» – полагаю, так бы ты назвала его.

Он задумчиво разглядывал ножны и их странную форму, и девушке внезапно пришло в голову, что он и сам не прочь исполнить роль инквизитора. Видя, с какой нежностыо его пальцы ласкают кинжал, отогнать мысли было нелегко. Волна отвращения накатила на Мэри Фрэнсис. Чудовищно! Но нельзя не признать, что выглядят ножны И вправду возбуждающе. Если он хоть на шаг приблизится сейчас к ней, она закричит что есть мочи. Она, которая провела месяцы и годы в стоическом созерцании, она, тишайшая из послушниц.

– Когда они находили сосок, – продолжал Кальдерон, – а они всегда его находили, они принимали меры к тому, чтобы обвиняемая теряла девственность, – при условии, что она была девственницей, разумеется. «Белые капюшоны» с таким рвением выбивали признание, что несчастные готовы были сознаться в сожительстве даже с дверными ручками.

Кальдерон не спеша подошел к непонятному деревянному устройству, которое привлекло ее внимание еще раньше.

Оно почему-то напоминало ей таймастер – тренажер для бедер. Сестра Фулгенция обязательно сказала бы, что она слишком много смотрит рекламные ролики, и не ошиблась бы. Мэри Фрэнсис была готова сутками не отходить от телевизора и считала это своим единственным прегрешением с того дня, как она покинула монастырь. Кажется, теперь к этому греху прибавится еще один – испепеляющий сарказм.

– При помощи этого устройства монашкам силой раздвигали колени, чтобы можно было их «обыскать» – объяснил он, пользуясь ножнами как указкой, чтобы подчеркнуть изобретательность автора приспособления.

«Как он внимателен!» – подумала она насмешливо.

Потом представила себя на месте средневековой монахини, и внутренняя поверхность бедер у нее заныла.

Мэри Фрэнсис удивилась, что он не перевел изучающий взгляд на эту часть тела, рассматривая ее. Должно быть, это требовало некоторого усилия с его стороны.

– Как тебе нравится моя камера пыток… Ирландка?

От удивления у нее едва не открылся рот. Ее одинаково поразило и то, как он произнес последнее слово, и то, что он вообще его знал. Он был очень доволен, что наконец-то сумел добиться от нее хоть какой-то реакции. Она заметила, как в его «клинически мертвых» глазах промелькнула искорка жизни.

Ты ведь именно это имя ввела в компьютер, когда моя охранная программа попросила тебя назваться?

С досады оттого, что она никак не могла войти в файл с дневником, Мэри Фрэнсис ввела в компьютер много чего лишнего. Наверное, и это слово тоже. По спине у нее пробежали мурашки, когда она вспомнила страстные слова, Брайаны: «Он подчинил меня себе без остатка, подчинил мое тело, мой разум, мою душу… и, Боже мой, это сладчайшее из всех возможных порабощение. Я превратилась в настоящую распутницу, жаждущую плотских наслаждений, которые он мне доставляет».

– Ты слышала о дыбе – По его тону стало ясно, что он собирается поближе познакомить ее со зловещего вида устройством, похожим на вытянутую кровать с кожаными ремнями и креплениями. – Говорят, человека, или любую часть его тела, можно удлинить на этой штуке чуть ли не в два раза.

– Правда? – придется ему придумать что-нибудь получше. Она не просто слышала о дыбе – она знала о ее применении намного больше остальных смертных. Мэри Фрэнсис очень подробно изучала жизнеописание христианских мучеников. – А с женщинами что происходит?

Что-то изменилось в его улыбке, когда он обернулся к Мэри Фрэнсис. Что-то, от чего она встрепенулась бы при других обстоятельствах. Что это было? Голод? Уээб Кальдерон пристально вгляделся в девушку, которую сделал своей пленницей. И глаза его потемнели. Мэри Фрэнсис чувствовала, как вздымается ее грудь под его взглядом. Дыхание стало учащенным. Никогда прежде не чувствовала она себя столь обнаженной.

– Можешь завещать свое тело для научных исследований и тогда узнаешь – предложил он без капли смущения.

– Могу поспорить, вы бы с радостью исполнили роль патологоанатома. – Она говорила так тихо, что человеческое ухо не разобрало бы этих слов. Но Кальдерон, мнивший себя сверхчеловеком, расслышал и мрачно улыбнулся. Господи, как можно на что-то надеяться?

– Все маленькие мальчики обожают заниматься этим, особенно если есть послушная маленькая девочка для опытов.

– Очень сексуально. Но среди женщин тоже встречаются врачи.

– Только не ты! – Он пронзил ее взглядом. – Недоучившаяся медсестра. Ты больше подходишь на роль идеального пациента.

Мэри Фрэнсис подумала, что сейчас он пристегнет ее к дыбе, чтобы продемонстрировать, как работает это устройство. Она действительно поверила в это, и во рту у нее все пересохло от ужаса. Однако ничего подобного не случилось. Передвигаясь по комнате с кошачьей грацией, Уэбб Кальдерон продолжил экскурс в историю пыточных устройств семнадцатого века, с наслаждением рассказывая о своей коллекции. Здесь были виселицы для подвешивания грешников за волосы, тяжелые каменные шары для подвешивания к ногам, различные приспособления для порки.