Дорога на фронт - Александр Тимофеевич Филичкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночные разведчики, как огромные навозные мухи вились над рекой. Световые снаряды пылали не хуже, чем раньше: — Кружат над нами стервятники! — зло подумал зенитчик: — Ждут, когда караваны рванутся назад.
Пятясь, как рак, перегруженный людьми, перевозчик медленно отошёл от песчаного пляжа. Теплоход с трудом развернулся и со всей оставшейся прытью, двинулся к левому берегу. Следом за ним потянулись баркасы и ялы. В них находились раненные бойцы и гражданские.
С обеих сторон, от зенитчика отходили другие плавсредства. Едва они отдалились от кромки воды, как в небе опять зашелестели снаряды. Началась очередная охота фашистов за кораблями и дощатыми лодками.
Майор бросил взгляд на застывшего Якова. Лейтенант словно очнулся от ступора. Он подхватил свои вещи, которые всё же доплыли до этого места. Подбежал ближе к Степану Сергеичу и встал рядом с товарищем, с которым приехал из родного Баку.
Прежде, чем двинуться дальше, трое попутчиков невольно повернулись к реке. Они посмотрели на лодки, идущие за небольшим теплоходом. Небольшой караван скоро скрылся за облаками разрывов.
Было трудно понять, смогут ли такие судёнышки доплыть до левого берега? А если они, доберутся туда, то сколько живых окажется на каждом борту? Две трети, лишь половина или меньше того?
Судя по карте, Сталинград находился с другой стороны длинного острова. Офицеры устремились на запад. Впереди шёл подтянутый седовласый майор, следом спешили два молодых лейтенанта.
Оставшиеся без командира, красноармейцы собрались в тесную кучку. Они оглядели друг друга и поняли ужасную вещь. Из всего отделения уцелело лишь шесть человек. Пять рядовых и ефрейтор, заместитель сержанта.
Их взвод находился на небольшом перевозчике и, при взрыве, погиб целиком. Другие военные, плывшие в караване плавсредств, разбрелись неизвестно куда. Бойцы растерялись. Они совершенно не знали, что же им делать теперь?
Увидев трёх офицеров, идущих на запад, ефрейтор бросился следом. Быстро их обогнал. Встал перед ними. Вскинул руку к мокрой пилотке и отчеканил: — Товарищ майор, разрешите к вам обратиться?
Степан Сергеич спокойно ответил на уставное приветствие: — Обращайтесь, ефрейтор.
Майор выслушал сбивчивый рассказ пехотинца. Повернулся к бакинцу и приказал: — Товарищ лейтенант. Назначаю вас командиром первого взвода сводного отряда РККА. Принимайте бойцов под своё руководство.
Тофик Бабаев козырнул Степану Сергеичу и продолжил его короткую речь: — Товарищ ефрейтор, назначаю вас командиром первого отделения первого взвода. Постройте всех рядовых в походную колонну по двое и идите за мной
Бойцы с облегчением выполнили короткий приказ, разобрались в шеренги и двинулись за тремя офицерами. Шедший поблизости, Яков услышал беседу солдат за спиной. Он разобрал, как пожилой ветеран кому-то шепнул: — Нужно держаться рядом с майором. Чует моё старое сердце, заговорён офицер от всякой напасти.
— «Если бы всё, так было на деле, то он не лечился в Баку после разгрома на Юго-Западном фронте». — сказал себе Яков, но тут же одёрнул себя: — «А кто знает, что с ним случилось тогда? Может быть, он выжил в такой мясорубке, где все остальные погибли? Так что, нужно прислушаться к совету мужчины. От этого, хуже не станет».
Офицеры с солдатами шагнули в редкий лесок. Там оказались десятки песчаных тропинок, ведущих на противоположную сторону острова Зайцевский. Они прихотливо вились меж высоких деревьев, но все до одной, шли точно на запад.
Судя по виду всех тропок, здесь постоянно ходило много людей. Причём, двигались они в двух направлениях. К Сталинграду спешило большое число здоровых и крепких военных. Обратно, вместе с гражданскими, плелось только несколько увечных бойцов.
Пышные кроны деревьев скрыли высокое небо, пылавшее фашистскими «люстрами». Мертвенный свет горевшего магния с трудом пробивался сквозь плотные листья. Здесь было намного темнее, чем на открытом пространстве, у широкой реки.
Мелкий песок серебрился на фоне травы, росшей между толстыми вязами. Шум частой стрельбы и грохот от взрывов потихоньку стихал за спиною зенитчика. Он становился всё глуше и глуше. В ушах зазвенело от тишины.
Большую часть песчаного острова покрывал небольшой, но плотный лесок. Так уж сложилось, что растительность тут сохранилась достаточно странно. В западной части массива не имелось густого подлеска.
Объяснялось всё тем, что в прежние годы, здесь находилась стихийная зона «культуры и отдыха». В ней сталинградцы проводили погожие летние дни. Туда приезжали сотни людей. Они купались в широкой реке, загорали на чистом песке или сидели в тени высоких деревьев.
Самые, беззаботные пляжники разводили костры на опушке, обращённой непосредственно к городу. С течением времени, они извели весь растущий кустарник.
Теперь это место не походило на лиственный лес. Оно больше смахивало на весьма неухоженный парк. Не хватало лишь лавочек для юных влюблённых, да гипсовых статуй, изображавших различных спортсменов. К примеру, девицы с веслом.
Пройдя почти километр, Яков заметил, что заросли стали быстро редеть. Потом, вся близлежащая площадь стала просматриваться на сотню метров вокруг. Меж высоких деревьев замаячили слабые светлые пятна.
С каждой минутой их становилось всё больше и больше. Скоро, стали видны ненавистные зенитчику «люстры», парящие в небе. До ушей докатился гул канонады. Он быстро наращивал мощь и превращался в грохот частых разрывов
Выйдя к опушке лесочка, офицеры наткнулись на взвод пехотинцев. Бойцы укрывались за старыми вязами. Они осторожно выглядывали из-за толстых стволов, и с напряжёнием ждали неизвестно чего.
Яков глянул вперёд. Перед ним находился правый рукав реки Волги шириной в сто пятьдесят, двести метров. На той стороне небольшого пролива темнели громады Сталинградских кварталов.
Срёди мрачных руин пылали большие пожары. Языки сильного пламени рвались к высокому небу. Они освещали закопчённые стены с пустыми проёмами окон и балконных дверей.
У лейтенанта создалось впечатление, что он вернулся на один час назад и вновь оказался на подступах к острову Зайцевский. В небе парили самолёты фашистов. Множество пылающих «люстр» освещали окрестности с большой интенсивностью. Было ясно, как солнечным днём, хоть газету читай.
Судя по грохоту взрывов, фашисты стреляли по этой протоке с куда большей яростью, чем по главному руслу реки. Сразу стало понятно, из-за чего проклятые фрицы не жалели снарядов.
Всю поверхность воды покрывали деревянные лодки, баркасы и небольшие суда, двигавшиеся в двух направлениях. И те и другие были заполнены до крайних пределов. В тех, что плыли к горящему городу, находились здоровые молодые солдаты, а в тех, что возвращались назад, раненные или гражданские люди.
С раздирающим душу, свистом и шелестом, с проклятого запада, прилетали снаряды огромных калибров. Они с
