Украсть богача - Рахул Райна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бля, да скажи ты уже этому мудаку, чтобы не молчал, – бесновался возле меня Оберой, от него несло бурбоном. – Если он сейчас облажается, передачу можно будет закрывать, и мне пиздец, понял?
– Руди, – сказал я. – Повторяй за мной: муж вас любит, даже с такой рукой. Это не вопрос. Это утверждение.
И Руди выпалил:
– Повторяй за мной: муж вас любит, даже с такой рукой. Это не вопрос. Это утверждение.
Бля.
Хвала богам, да будут благословенны их алтари, женщина кивнула. Из пиетета ли, который низшая каста питает к высшей, из-за волнения ли, что оказалась на телевидении, из-за глобализации, да чего угодно, но кивнула!
– Муж меня любит, даже с такой рукой, – тихо проговорила она.
– Потому что это и есть любовь, верно? – продолжал я. Руди повторял за мной. Ему хватило ума улыбнуться в камеру. – Мы вместе в хорошие и плохие дни. Мы делим радости и горести. Не бывает идеальной любви. У всех свои недостатки. Но мы заслуживаем, чтобы нас любили. Всех нас. От низших из низших до высших из высших. Любовь правит миром.
Женщина плакала, но уже от счастья: так плачут, когда сын вернулся с войны. Я обернулся. В темноте аппаратной на меня из кабинки с восхищением смотрела Прия. «Спасибо», – одними губами произнесла она. Я загляделся на нее и завис, точь-в-точь как недавно Руди. Но Оберой шлепнул меня по спине и велел заняться делом.
Зрители закричали, захлопали, встали во всем своем великолепии, шелестя традиционными одеяниями.
– Подойди и обними ее, – прошипел я Руди, и он послушался. Так стиснул женщину, что та едва не задохнулась. Еще и от пола оторвал.
– Спасибо, Индия, и спокойной ночи! – произнес я, а за мной и Руди.
Отвели беду.
Не телеведущие, а гипнотизеры, заклинатели змей.
– Слава яйцам, – выдохнул Оберой, но не преминул упрекнуть Руди на еженедельной планерке, во время которой на столе перед ним стояли миниатюрные бутылочки виски, обычный для человека средних лет коктейль из статинов и бета-блокаторов[133] да маленький цифровой тонометр, который по слезной просьбе Обероя привезла ему американская родня в очередной ежегодный визит в Индию. Жалобы на Руди позволяли ему отвлечься от жалоб на счета, ипотеку, траты жены и прочую чушь, о которой ему не хотелось думать.
В студии Руди с Обероем никогда не конфликтовали в открытую. Они унижали меня, Прию или еще кого-нибудь из нижестоящих, соревновались между собой в жестокости и презрении.
А потом по ночам Руди приходил ко мне и плакал.
* * *
Это была очередная гениальная идея Обероя. Ему хотелось оживить передачу, а заодно избежать внезапных заскоков Руди.
Неделя Вызовов. Три участника, все ровесники Руди, которые тоже в этом году сдавали Всеиндийские экзамены. Придут, попытаются отобрать у Руди корону и, разумеется, проиграют.
Первые четыре дня все шло гладко. Наивные очкарики из небогатых семей сменялись один за другим, в конце передачи на сцену поднимались их родители, и мы дарили им холодильники и посудомойки. Трогательно до слез.
Но для последнего дня Оберой припас кое-что другое. О чем и сообщил нам на очередном совещании, когда мы сидели за круглым столом – я, Прия и сценаристы (Руди отсутствовал, как всегда).
– Вызов так вызов, – сказал Оберой, – зрители должны возненавидеть участника.
– Возненавидеть? – спросила Прия. – Но это же противоречит принципам передачи. Руди всегда побеждает, однако мы никого не унижа…
– А вот тут ты ошибаешься, Прия. Рейтинги падают. Люди устали от доброты. Им подавай конфликт. Нужно, чтобы Рудракш кого-то унизил. Какого-нибудь надменного богача.
«Типа тебя», – подумал я. Но ничего не сказал. Может, идея и не лучшая. Может, Руди выставит себя нахалом, оторванным от жизни. Но Оберой хоть что-то предлагал, он хотя бы стремился оживить передачу. Чтобы Руди не заскучал. В общем, почему бы и нет?
Звали парнишку Абхи.
В ролике, присланном на ТВ, он понтовался как мог. Дорогие тачки, модное бухло, ночные клубы, куча голых телок. Зрителям все это явно не понравилось. На что мы и рассчитывали.
Потом на экране началось его интервью.
– Я люблю тусоваться, – говорил он. – Я много тружусь и не привык отступать.
Зрители зашикали.
– Я поставлю Руди на место, – продолжал Абхи. Глаза его бегали: этот засранец читал. Я оглянулся на Обероя. Тот улыбался. – Я свергну с престола Руди Саксену и сам стану Мозгом Бхарата.
Он уже и так настроил зрителей против себя. А в конце вообще залепил возмутительное:
– Я учился за границей, но теперь я вернулся в Индию и всем покажу, кто тут настоящий победитель.
Гости в студии вскипели от злости.
Оберой в аппаратной сиял от удовольствия.
– Ужас какой, – сказала Прия. – Он же еще ребенок. Зрители его разорвут.
– Именно, – Оберой дернул себя за усы. – Представляешь, как круто на его фоне будет смотреться Руди.
Я покосился на Обероя. Он кайфовал. Пожалуй, даже слишком сильно кайфовал, подумал я. Видимо, ему нравилось бесить Руди.
В студию вышел Руди, и вид у него был раздраженный.
Потом появился Абхи и робко помахал в камеру. Футболка с иностранным логотипом? Есть. Модные кроссовки? Есть. Жертвенный агнец в дорогих шмотках.
Абхи был красавчик. Молодой, сексуальный, хоть сейчас в рекламу молока. Его волосы так и хотелось взъерошить. Румяные щеки. Невинная улыбка.
В студии эта улыбка мигом погасла.
Никогда еще мне не приходилось слышать ничего подобного. Зрители готовы были взбунтоваться. Они скандировали: «Руди! Руди! Руди!» Женщины гневно вопили. Мужчины отпускали анатомически-неверные замечания о матерях. Матери-то тут при чем? Чем они виноваты? Не по-индийски это, вот что.
Руди, как обычно, в зеленой комнате смотрел ролик участника.
Он был в ярости.
Он обрушил на парня стандартные обвинения. Не уважаешь мать с отцом. Сбежал из страны. И денег у тебя слишком много. Ты вообще не знаешь, как живут нормальные люди. Мне ему даже подсказывать не пришлось: так он разозлился.
– И кроме того, – резюмировал Руди, ткнув пальцем в парнишку, который стоял позади его подиума, – вы оскорбляете всех, кто смотрит эту передачу. Вы оскорбляете их историю, их жизнь, все, за что они боролись веками. Молодой человек, вы нахал и невежа, вы ведете себя не как индиец, и Рудракш Саксена поставит вас на место!
Он был вне себя. Он голову потерял от ярости. Я никогда не видел его таким. Все сошлось один к одному: парень, его лицо, сама ситуация, этот ролик.
– Руди!
