Альдери. Второй шанс (СИ) - Гарм Лиза

– Ты не принесла бОльшую угрозу, потому что нас бы и так истребили. Никто не был готов к встрече с черным. Не явись ты – нас бы уже не было. Ты лишь продлила наши дни. Райлемские маги не поверили, что одичалые здесь. Мы пытались подключить их, но следов они не увидели, поэтому не прислушались.

– Я знаю, что клановые ополчились против вас. Слышала про Лебрана.

– Они не ополчились, – Вольгран задумчиво постучал ручкой по столу. – Холод появился. Я все ещё надеюсь на их разумность. Мы решим эту проблему, Альдери. Завтра к вечеру сюда приедет клан ведьм нашей ареи. Будем разговаривать.

– Ты сам понимаешь, что по сути эта проблема к ним не относиться? Есть ведьграх и есть вы, кто прячет ведьграха. Цель черных – смерть ведьграха. Всё просто. Они отдадут меня им и вопрос закроется.

– Никто никого отдавать не будет, – По слогам произнёс. В голосе отца замелькали привычные суровые ноты. С возвращением. – Готовься завтра появиться перед ними. Я дам отмашку, если угрозы не будет. Расскажешь всё, что знаешь.

– Отец, это меня не страшит. Но я хочу, чтобы ты знал. Часть стайных уже попала под влияние темных. В видении я почувствовала, что черные маги придут не только с одичалыми.

– Я тебя услышал, – Ровно произнес, снова скрывая эмоции. Железный человек. – Иди отдыхай. Наслышан, что ты поставила на ноги остальных волков. За это мы тебе очень благодарны. Набирайся сил.

– Еще не всех поставила, – Альдери скованно выдохнула. В горле запершило. – Рамир. Его найти не удалось.

– Пол часа назад поднимался к себе. Его комната на третьем этаже в правом крыле прям над твоей, – И между прочим добавил:

– Выглядит не очень.

Девушка слабо кивнула, нерешительно поднимаясь со стула. Замялась на секунды, утопая в колебаниях. Что-то держало её здесь. Недосказанность?

Отец продолжал внимательно смотреть, в эмоциональном фоне было полное затишье. Она привыкла к его закрытости. И равнодушию. Или может ей так раньше казалось?

Неуверенно развернулась на выход, делая осторожные шаги.

В груди разворачивался ураган. Хотелось поднять еще одну важную тему. Но как отнесется к этому отец? Готов ли он?

Притормозила у двери, хватаясь за ручку. Внутренней стихией развернула себя, цепляясь взглядом за отца. Он продолжал молча следить за её движениями.

– Говори уже, – С характерным выдохом произносит Вольгран, потирая лицо. Заминка дочери не ускользнула от него.

– Я знаю почему ты закрылся от меня, – Альдери собирает всю свою волю, решая произнести эти непростые слова. – И я хочу тебе помочь. Предполагаю, что ты, как упрямый вожак, можешь отказать, но это надо для нас двоих. Так будет легче.

Вольгран в недоумении приподнимает бровь.

– Я знаю, что тебе больно видеть меня. Я – копия мамы, и это разрывает тебя изнутри. Ты осознано держался от меня подальше, потому что я – напоминание о твоей самой фатальной ошибке. Можешь ничего не говорить, – Альдери рукой прерывает собравшегося отвечать отца. – Меня не обманешь. Я понимаю тебя. И хочу помочь. Я смогу снять с тебя последствия утери истинной, залечить твои раны. Это в силах ведьграха. Я не излечу тебя полностью, но сниму боль. Унять тоску окончательно ты сможешь только сам. Тебе придется принять самого себя. Твоей вины в смерти мамы нет. Это надо будет осознать. Я помогу и с этим, если захочешь.

Вольгран как-то совсем устало выдохнул, растирая глаза. Неоднозначно кивнул, сопровождая замешательство осипшим голосом:

– Иди отдыхай. Будем решать проблемы по мере поступления. У нас сейчас другая головная боль.

Глава 22

Рамир болезнено опускается на край кровати. Боль простреливает до костей. Рана жжёт не меньше полыхающего костра в камине. Лоб покрывается испариной.

С каждым часом он чувствует, как его пульс ускоряется быстрее. Тошнота подкатывает к горлу, голова кружится. Перед глазами размытые пятна. Каждое движение тела приносит адскую боль. Половину тела он просто не чувствует.

Треклятые одичалые. Бесовские черные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Такого подвоха он не ожидал.

Дышит урывками, проталкивая воздух в легкие, бок отдается содрогающим спазмом.

Трансформация не помогла. Загнал волка, но разрывы не залечил. Хитрые твари.

Рецепторы обострились, в то время как мозг поехал в болото. Так хреново ему не было никогда.

Сжал челюсть, чувствуя свою беспомощность. Непривычное состояние поднимало волны злости и агрессии. Быть слабым – не его черта. Он ненавидит быть уязвимым.

– Сука, – Хриплый голос разлетается по тягучей тишине, отбиваясь от каменных стен. Новый порыв боли заставляет согнуться.

– Растерзаю вас, тварей, – Урывочно в пустоту.

Глаза слипаются, пот струится ручьем. Ни о чем другом думать не может.

До помутненного сознания долетают отдаленные шаги, запах наводняет обострившиеся рецепторы.

Запахи. Разные запахи. Кого еще принесло?

Рамир усилием поднимает голову, мрачный взгляд застывает на дубовой двери, которая не спешит открываться.

Напряженно прислушивается, вытягивая из себя остатки сил. Любые усилия в эту минуту опустошают как неравный бой.

Ну здравствуй, милая, – С усмешкой пропускает в своей голове. Сомнений, кто стоит за дверью, у него нет. Этот запах он узнает из тысячи. Прибежала спасать поверженных. И своих сторожевых собак не забыла. Боится меня?

Рамир откидывается на кровати, ладонями упираясь в прохладную ткань покрывала за спиной. Движения приносят новые прострелы боли, он сцепляет зубы, усмиряя внутренний гнев на обстоятельства.

Чего ждешь? – Думает про себя, блуждая по деревянному полотну. – Всесильный ведьграх испугался раненого волка?

В ответ прилетает характерный треск поленьев с камина. Он напоминает не делать глупостей.

Секундная заминка и дверь мягко отворяется, впуская натянутую красавицу в бежевом платье. Оно так плотно облигает изгибы, что воображение Рамира чувствует себя бесполезным.

Любовался бы ею, да внутри все сжимается. Зверь поднимает голову и скалит пасть.

Горящие фиолетом глаза внимательно осматривают его тело, шелковистые волосы струятся по плечам. Потрогать бы.

Рамир каменеет под этим участливым выражением лица. Откуда столько беспокойства? Терпеть не может лицемерие.

Зверь в недрах начинает рычать. Альдери молчит, осторожно ступая по темному дереву паркета.

Парень прикрывает глаза, не желая видеть сочувствие в её глазах. Жалости ему только не хватало.

– Что ты хочешь? – Старается держать голос ровным, металлические ноты оседают в горле.

– Спасти упрямого волка, – Спокойно отвечает девушка, осматривая повреждения. Все намного хуже, чем она думала. Рамир сильно пострадал, раны на плече серьезные, яд просочился глубоко в ткани. Крепкая грудь в разрывах.

– Да что ты, – Усмехается в ответ. Зверь заводится под натиском знакомого благоухания, агрессивно рычит в заточении. Побитому разуму приходится сложнее сражаться с животными инстинктами. – Когда-то ты бегала от меня как от чумы, желая избавиться навсегда. Вот он шанс.

Парень открывает глаза, вонзаясь в блестящую сирень. Смотрит не мигая, сохраняя маску холодного равнодушия. Терпит пытки, не желая показывать своей слабости. Раны простреливают, стягивая тело в ком. Упрямо держится каменной глыбой. Ни один мускул не дрогнул.

Силы утекают, но он стойко сохраняет невозмутимость и пытливо рассматривает притихшую девушку. Что молчишь?

Зверь беснуется, метаясь в закрытых стенах. Рамиру понятно его ожесточение. Сдерживает остатками воли своего ярящегося волка.

Вот она красавица, что предназначена была ему природой. Да только нет той волчицы, за которую готова была умереть лирая ипостась. Девушка вроде та, а зверь – не тот. Волк требует мести. Разум понимает драматичность ситуацию, да только волчьим инстинктам этого не объяснить. Не утихомирить того, кто ищет наказания для своего обидчика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Так что изменилось, Альдери? – Рамир прожигает взглядом черных ониксов, не дождавшись ответа.