Кузен Марк - Элизабет Эштон

- Все, что мне надо было узнать о тебе, я уже знаю, - сухо сказала она. - А с остальным можно и подождать.

- Колко и хлестко!

- А что это меняет? - выкрикнула она, окончательно теряя терпение. Мы же никогда не притворялись, что нам приходится жениться по каким-то другим соображениям, кроме банального расчета.

В его глазах появился странный блеск.

- Вот как? - переспросил он. - Знаешь, Дамарис, я никогда даже представить себе не мог, что ты будешь ко мне так относиться.

- А ты ожидал увидеть покладистую девочку, - возмутилась она, прошедшую надлежащую обработку в той школе хороших манер, куда ты меня отправил? Но только тебе все равно не запугать меня!

Он выпустил из рук поводья и осадил коня.

- Я вовсе не собираюсь тебя запугивать, - тихо сказал он.

- Мне не нужна твоя мелочная опека. Тебе нет нужды притворяться. Я все равно знаю, что ты женишься на мне не по любви.

Его лицо внезапно посуровело.

- Любовь? А что это такое? - спросил он у нее.

Шиба начала беспокоиться.

- То, чего ты никогда не сможешь понять! - бросила ему в ответ Дамарис. Слишком поздно она вспомнила о том, что рассказывала ей Элена о брате, о том, как тяжело он пережил разрыв с матерью, предавшей его любовь. Наверное, зря она была так резка с ним, но только все равно это не давало ему никакого права обращаться с окружающими так, как он поступил с ней. Она отпустила поводья, давая лошади волю, и Шиба поднялась в галоп. Дамарис слышала стук копыт вороного у себя за спиной, и мысль о возможной погоне пробудила в ее душе какой-то дикий, первобытный страх. Она пришпорила Шибу и не сбавила скорости до тех пор, пока лошадь не влетела на полном скаку во двор конюшни. Шофер, он же мастер на все руки, Том вышел, чтобы увести лошадь, и когда Дамарис соскочила на землю с седла, неодобрительно покачал головой.

- Боже мой, мисс, да она же вся в мыле.

Тут во двор въехал Марк. Вид у него был довольно угрюмый.

- Ты что, с ума сошла? Разве можно так гнать? - прикрикнул он на нее, глядя на тяжело вздымающиеся бока лошади.

Это заслуженное замечание заставило Дамарис густо покраснеть. Поддавшись своему безотчетному страху, она совсем загнала Шибу.

- Я ей не очень сильно навредила? - обеспокоенно спросила она Тома.

- Не волнуйтесь, мисс. С ней все будет в порядке. Сейчас я ее хорошенько разотру и накрою попоной.

Он увел лошадь, Марк последовал за ним, ведя в поводу своего коня. Не желая снова встречаться с ним, Дамарис побежала в дом, чтобы принять душ и переодеться.

Много-много раз она входила в этот дом после похожих прогулок верхом в сопровождении деда у двух мокрых и грязных собак, лапы которых оставляли затейливый орнамент следов на древних каменных плитах пола. Тогда до этого не было никакого дела, но теперь перед дверью лежал половичок, о который надлежало вытирать грязные ноги, а собачьи лапы отныне и вовсе не смели ступать по натертому до блеску, сверкающему паркету. Цветы из холла были убраны, и теперь было видно, что стены над дубовыми панелями были заново выкрашены свежей краской. Здесь тоже наблюдались признаки чужого присутствия. Гитара (Розиты?), оставленная на дубовой скамье, мексиканское покрывало на подоконнике, плащ Марка, небрежно брошенный на кресле, а рядом его портфель. Уже ничто не напоминало о том, что когда-то здесь жили они вдвоем с дедом. Все проходит, все меняется; очень глупо было с ее стороны надеяться, что можно остановить время. Она медленно поднялась наверх. Теперь все в Рейвенскрэге напоминало не о ее любимом дедушке, а о Марке; на всем лежала его печать, и даже тропинка, ведущая со скалы на берег моря была связана с воспоминаниями о их первой встрече.

Дамарис приняла ванну в недавно отремонтированной ванной комнате, на двери которой висел халат яркой расцветки, принадлежавший Элене или Розите. Вернувшись к себе в комнату, она аккуратно сложила и упаковала свое вечернее белое платье, с горечью думая о том, что лишь в этом уединенном уголке она может чувствовать себя, как дома, потому что лишь сюда никто не посмел вторгнуться со своими преобразованиями. Ей хотелось хотябы одним глазком взглянуть на то, какими стали парадные спальни, в одной из которых, скорее всего, это будет бывшая спальня ее дедушки, ей придется жить с Марком. С Марком, который был здечь чужим, с этим смуглым, властным мужчиной, в сильных, загорелых руках которого теперь находится ее будущее, и который может разбить ее сердце. Возможно, так он и поступит. Но это еще совсем не означает, что так оно и будет. Ведь она была всего лишь помолвлена, и сделку еще можно расторгнуть. Она согласилась принять условия завещания лишь потому, что хотела жить в Рейвенскрэге, но поместье сильно изменилось. Теперь это был его, а не ее дом, и он будет обустраивать его так, как считает нужным, и все ее протесты ровным счетом ничего не изменят. Он был хозяином поместья и ее самой, а ей не нужен был хозяин, ей был нужен друг. Призрачная фигура неведомого кузена существовала лишь в ее воображении, и не имела никакой связи с реальностью. А теперь, когда она встретилась с ним, он вызвал в ее душе бурю чувств, и поняв, сколь интимными должны стать в будущем их отношения, она почувствовала, как у нее на лице загорается жаркий румянец; страсть без любви представлялась ей чем-то аморальным. Или же, обнимая ее, он будет представлять себе, что целуется с Розитой?

Вошла горничная, чтобы позвать ее к чаю. Дамарис неохотно спустилась в комнату, где некогда находился кабинет, и в которой была снова расставлена мебель, но совсем не так, как раньше. Здесь тоже были заметны следы недавнего ремонта, а над каменной полкой висела новая картина кисти местного художника - написанный масляными красками пейзаж Лендс-Энд. Элена разливая чай из серебряного чайника, Розита нежилась в кресле, которое Дамарис когда-то любила больше всего, а Педро удобно расположился на диване. Ну просто семейная идиллия. Но только сама она была здесь лишней, чувствуя себя чужой, всеми забытой. Оглядевшись по сторонам, она с облегчением заметила, что Марка в комнате не было, и Элена, по-своему истолковав этот взгляд, поспешно объяснила:

- Марк редко выходит к чаю. Он еще не привык к этой чисто английской традиции, как впрочем и мой муж.

Педро что-то пил, но это был не чай.

- Раз уж ты настаиваешь на отъезде, машина будет готова к шести часам, - продолжала Элена, - но ты обязательно должна приехать к нам снова до нашего отъезда домой.

- А что, после того, как вы уедете, Марк останется здесь один?

- Да, но он будет занят. Он задумал привести в порядок сад. Ведь он был... эээ... немного запущен, и он хочет, чтобы к тому времени, как ты переедешь сюда, там все было бы так, как надо, - и заметив, как Дамарис изменилась в лице, поспешно добавила. - Я уверена, он будет обязательно советоваться с тобой.

Дамарис молчала. Ей хотелось крикнуть, что она не хочет, чтобы в саду "все было бы так, как надо". Она любила его таким, каким он был: запущенным, заросшим, но необычайно красивым.

Тут подала голос Розита.

- В этом доме было мрачно, как в морге, но Марко постарался придать ему обитаемый вид. - Сверкнув глазами, она с презрением посмотрела на Дамарис. - Перед свадьбой он приедет к нам в гости, и пробудет довольно долго.

- Он приедет не к нам, а к себе в имение, - поспешно поправила ее Элена. - Ведь должен же он бывать там хотя бы изредка и приглядывать за тем, как идут дела в хозяйстве.

- Да-да, конечно, - механически пробормотала Дамарис. Интересно, и как часто Марк станет отлучаться из дома, чтобы побывать в Аргентине - а заодно и навестить Розиту?

- Но зато когда вы поженитесь, то он станет брать тебя с собой, радостно сообщила Элена. - Мы будем тебе очень рады.

Розита встала со своего места.

- Пойду погуляю, - объявила она. - Мне нужно немного развеяться, а так как все лошади здесь, похоже, хромают или загнаны - она снова не по-доброму взглянула на Дамарис; значит, Марк уже рассказал ей и об этом то я пойду пройдусь. До свидания, мисс Триэрн, - кивнула она Дамарис. Когда я вернусь, вас тут уже не будет.

С этими словами она вышла из комнаты, и Педро нахмурился.

- Какая муха ее укусила? Она же терпеть не может пешие прогулки.

- Извините, что с Шибой так вышло, но ведь все-таки это моя лошадь, сказала Дамарис, напряженно раздумывая над тем, удастся ли ей подыскать подходяшее место для содержания Шибы в Боскасле.

- Да, мы это знаем, - согласилась Элена. - Если бы нам не нужно было так скоро уезжать, то мы купили бы для Розиты собственную лошадь. Извини, если тебе было неприятно, что она каталась на твоей.

- Нет-нет, ничего, - быстро проговорила Дамарис. - Шибу нужно было тренировать, а меня здесь не было. - Розита злилась на нее вовсе не из-за лошади. Марк по-прежнему отсутствовал, и когда часы показывали уже без четверти шесть, Дамарис тайком пробралась на конюшню, чтобы проведать Шибу и убедиться, что с ней все в порядке. Во дворе конюшни она увидела Тома, который открыл капот машины и самозабвенно что-то подкручивал в двигателе.