Знак Скорпиона - Анастасия Валеева

Женщина примолкала, окинув Яну внимательным взглядом, как бы проверяя, достойна ли та высочайшего доверия. Видимо, Милославская тестирование прошла, потому что дворничиха таинственным шепотом продолжала:

– У меня у самой сын по хулиганке сидел – мы в деревне когда еще жили, так он спьяну с трактористом подрался, да и изувечил его. А как вернулся, мне все рассказывал: грит, ежли у мужика взгляд такой, да голова лысая, да еще и наколка особая, прям как у него, то будь мамка осторожна – скорее всего сидел.

Яна про себя улыбнулась наивности деревенской женщины, в следующее мгновение пустившейся в воспоминания о том, какая была жизнь в деревне и как плох город. И все же, несмотря на некоторую сомнительность и неправдоподобность высказываний, проверить их не помешает. Ну а в данный момент Яна вернула разговор в нужное русло:

– И что же это за наколка такая, провокационная? На руке, что ли?

– Не-а. У этого не на руке, у него на груди. Церковка такая, с маковками. Мне сынок-от говорил, сосчитай-ка, мамка, сколько маковок у церкви – это значит, столько лет сидел.

Яна, хотя и не поверив окончательно в выданную вездесущей дворничихой информацию, о том, что все татуированные церкви имеют отношение лишь к тюрьме, все же спросила:

– А когда же вы видели эту церковь?

– Да он у моей соседки комнату снимает. А мы с Валькой почитай кажный вечер друг к другу на чай ходим. Обчаемся. Вот она и рассказала. Чай, грит, сам заваривает. Аж по полпачке бухает, да в железной кружке кипятит. Но точь как мой сын после тюрьмы.

Милославская тем временем поглядывала на вход. Любовника видно не было. Тогда Яна спросила:

– А что же это Лилия-то вышла, а ухажера не видно? Он через парадный вход, что ли, удаляется?

– А ты не знаешь што ли? – искренне удивилась дворничиха, с некоторым подозрением глядя на Яну. – Он же здесь сторожем работает. По ночам после закрытия охраняет, – после выдачи данных бесценных сведений она задумчиво проговорила: – А ты точно здесь живешь? Я тебя раньше не видела. Почитай всех собачников знаю, уже приучила их не гадить здесь, а тебя ни разу не встречала.

Яна поспешила успокоить бдительную женщину:

– А я совсем недавно въехала, прямо на днях. Квартиру купила.

– Энто кто же продал-то? – тут же заинтересовалась успокоившаяся было дворничиха. Видимо деревенские привычки знать все и обо всех, живущих рядом, стойко сохранялись у нее и в городе. А тут вдруг такое упущение – служба информации не сработала, что-то произошло без их ведома.

Яна неопределено махнула рукой в сторону стоящих неподалеку домов:

– Да я оттуда. Просто с собачкой гуляла и присела передохнуть.

– А, – подозрительная гримаса на лице сменилась облегченной улыбкой. Видимо, женщина пришла к определенному выводу, в силу своих житейских наблюдений. Этот вывод она не замедлила категоричным выложить Яне:

– Понятно! Тоже, небось, муж подвыпить да и подраться любит. Пришел ночью на бровях, ты и сбежала с собачкой гулять, да?

Яна не стала подтверждать эту теорию, лишь смущенно улыбнулась, как бы удивленная проницательностью дворничихи. Затем Милославская вновь приступила к осторожным расспросам:

– И где же именно комнату-то он снимает?

– Да вон у Машки в том подъезде на первом этаже. Андреем его кличут. Говорит на время только здесь живет, пока с его квартирой какой-то там вопрос уладится. А по мне так подозрительно все это! Может он от милиции скрывается? – она вопросительно смотрела на Яну, как бы ожидая, что та извлечет листок с надписью: «Разыскивается…» и портретом лысоголового. – Я уж свою каморку стараюсь по-надежнее запирать – у меня там инструменты, лопата, грабли, тож.

– К нему, наверное, всякие бандиты приходят, – округлила Яна глаза в притворном ужасе.

– Да что ты, – замахала на нее руками дворничиха. – Нешто мы это стерпели бы? Никогда никто не приходил. Да и сам он почитай никогда не ходит. Один лишь раз помню, недельки две, што ль назад, как ты пред рассветом, мне тогда не спалось как раз, из магазина выскочил мужик. Здоровый такой, крепкий. я думала – бандит, ан нет, сторож его до дверей проводил и смотрел вслед.

Яна оживилась:

– А вы описать его можете?

– Ты шо? У меня зрение плохое, не вижу ничего далеко. А я еще мести не вышла, из окна смотрела, разве ж я его узнаю?

Яна, осознав, что больше полезной информации из женщины вытянуть не удастся, завершила разговор и распрощалась с говорливой дворничихой, в пылу беседы забывшей о своих профессиональных обязанностях.

Шагая в сторону якобы новоприобретенного жилища под крылышко пьяницы и драчуна мужа, так как дворничиха внимательно поглядывала, куда именно Яна пойдет, Милославская размышляла. Идти сейчас к Тихоновой домой было бессмысленным занятием – Лилия наверняка спала, да и откровенная беседа при муже вряд ли получилась бы. Яна понимала также, что и ей бы отдых после бессонной ночи не помешал. Так что к вящей радости Джеммы она поймала машину, едва уговорив пугливого водителя захватить с собой здоровенную овчарку, и поехала домой.

Яна все больше и больше убеждалась, что идет по верному пути. Видимо, именно Тихонова была причастна к смерти Олега. Быть может и любовника, вышедшего из заключения, она ублажала в качестве расплаты за совершенное убийство. Милославская уже раздумывала, не стоит ли сообщить обо всем Руденко, но ее останавливало отсутствие доказательств. Лучше всего было бы захватить убийцу с поличным, поэтому Яна решилась на отчаянный шаг – споровоцировать преступников так, чтобы они пожелали устранить ее. Эта примитивная, но чрезвычайно опасная для самой Яны ловушка должна была сработать. А уж потом с поличным убийца будет задержан Руденко.

Можно было, конечно, и не идти на подобные отчаянные меры, но все дело в том, что устранили Олега таким образом, что доказать вину Тихоновой и ее любовника иначе, чем добившись от них признания, было практически невозможно. Кроме того, все-таки решение Милославской, что убил Олега именно любовник Лилии было лишь предположением, очередной рабочей версией, хотя и казавшейся весьма и весьма правдоподобной. Яна понимала, что видения подводят ее к подобному ответу, но приходить к однозначному и безоговорочному выводу было рано.

Немного отдохнув, Яна Борисовна позвонила и договорилась о встрече с Лилией. По тому, как настороженно и в то же время вежливо беседовала с ней Тихонова, Яна догадалась, что Анна уже рассказала подруге о визите к ней экстрасенса. Лилии было интересно узнать, что же именно известно Яне, но в то же время она говорила очень корректно, опасаясь чем-то себя выдать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Они сидели в маленьком летнем кафе, неподалеку от «Нептуна». Лилия, безупречно подкрашенная, нарядная, выглядела вполне довольной собой и своей жизнью. Сияющая улыбка, не омраченная даже ожиданием предстоящего, не самого приятного разговора, ослепляла всех, сидящих в кафе мужчин, провожавших жадными взглядами моложавую элегантную даму, пока она шла к столику в уголке, где уже устроилась Яна.

Милославская, наблюдая это эффектное появление, усмехнулась. Она осознавала, что выглядит ничуть не хуже, несмотря на бессонную ночь, да и свою порцию абсолютно ненужных ей жадных мужских взглядов уже успела получить, придя на пять минут раньше и пробираясь к приглянувшемуся столику, позволяющему наблюдать за входом. Милославская была совершенно равнодушна к подобному вниманию, в то время как Лилия, брюнетка с яркой, почти вызывающей, несколько восточного типа внешностью шагала по кафе, как по подиуму, демонстрируя окружающим свою неотразимость.

Яна понимала – разговор будет не легким. Лилия не скрывала своего ума и характера, который и помог ей продвинуть мужа от обычного, пусть и хорошего повара до владельца ресторана. Так что заставить ее признаться во всем, как и Анну, было практически невозможно или во всяком случае очень сложно. У Яны в руках было лишь одно оружие – знание о связи Тихоновой со сторожем. но и оно могло стать не столь уж действенным, если супруг Лилии смотрел сквозь пальцы на измены жены.

– Здравствуйте госпожа журналистка, – насмешливо протянула Тихонова, властно бросив подбежавшей официантке: – Апельсиновый сок.

Так как Яна ничего не ответила, Лилия язвительно продолжала:

– Или может лучше называть вас сыщиком, экстрасенсом, колдуньей, разнюхивающей чужие дела и сующей свой нос, куда не просят?

– Не стоит демонстрировать свои познания относительно моего рода деятельности и переходить на оскорбления, – Яна в упор спокойно смотрела на женщину, несколько смутившуюся под этим властным умным взглядом. Лилия схватила принесенный стакан и, чтобы скрыть свое замешательство, немного отпила. Она чувствовала, что при желании собеседница способна ответить ей ни чуть не менее язвительно и резко, но только по какой-то причине сдерживается.