Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Роулинг Джоан Кэтлин

— ... поэтому я пригласила его погостить у нас на выходные семнадцатого апреля, — сказала Люси. — Не мог бы ты приехать и присоединиться к нам?

— Эээ… У меня нет перед глазами рабочего расписания, — честно ответил Страйк, — но я…

— Страйк, я предупреждаю тебя заранее, это же через месяц!

— Но я постараюсь, — закончил Страйк.

— Хорошо, я пошлю тебе смс-напоминание, — сказала Люси. — Он действительно хочет тебя увидеть, Корм. Ты не был в Корнуолле с Рождества…

Через пять минут интенсивного внушения чувства вины Люси повесила трубку. Нахмурившийся Страйк положил мобильный обратно в карман, еще раз протряс “Таймс”, чтобы ее разгладить, затем продолжил чтение.

Хотя название Халвенинг взято из мира криптовалют, оно также использует знакомый ультраправый язык и иконографию. Члены используют псевдонимы, взятые из скандинавских рун, за которыми следует число 88. Согласно Антидиффамационной лиге, число 88 является символом ненависти, представляющим восьмую букву алфавита, повторяющуюся дважды, и означает «Хайль Гитлер».

Растущая угроза

По данным MI5, самая быстрорастущая террористическая угроза в Великобритании исходит от крайне правых.

«Исторически сложилось так, что угроза со стороны неонацизма и альтернативных правых исходила от отдельных «ненавистников», что затрудняет их отслеживание. Крайне правые террористические группировки, как правило, недолговечны.

«Халвенинг», напротив, кажется необычайно хорошо организованным и дисциплинированным. Они предлагают объединяющую идеологию с политическими и религиозными элементами. Движения, предлагающие последовательную философию или систему верований, имеют тенденцию быть более сплоченными и успешными в воспитании лояльности и в вербовке.

Страйк как раз перелистывал четвертую страницу, когда его мобильный зазвонил в третий раз.

«Черт возьми».

Он снова вытащил телефон из кармана. Звонок был переадресован из офиса.

— Корморан Страйк.

— Ах, да, — произнес неизвестный голос, — здравствуйте. Меня зовут Аллан Йоман. Я агент Эди Ледвэлл — или, скорее, — он прочистил горло, — был.

Глава 16

Мы должны встать и пойти:

Мир холоден без

И темный и огороженный

С тайной, враждой и сомнением,

Но мы должны идти…

Шарлотта Мью

Звонок

В тот самый момент, когда Страйк ответил на звонок Аллана Йомена, Робин находилась в восьми милях, в Уолтемстоу, изображая интерес к витражу, на котором голый Адам называл животных. Он сидел, сгорбившись, на травянистой кочке, указывая на тигра, а бородатый ангел рядом с ним записал выбранное имя в книгу. Две тропические птицы, казалось, высовывались из вершины нимба ангела. Выражение лица Адама было пустым, даже невежественным.

Грумер и Легс стояли спиной к Робин на другом конце комнаты и обсуждали символику пеликана в дизайне Эдварда Бёрн-Джонса. Как и опасалась мать Легс, ее отъезд в Ирак, куда ее отправили сообщить об уничтожении Даиш древних археологических раскопок Нимруд, совпал с тем, что ее дочь взяла выходной в школе, предположительно под предлогом болезни. Через десять минут после того, как родители ее школьной подруги ушли на работу, приехал Грумер, чтобы взять Легс на выходной. Робин последовала за ней на «БМВ» Страйка, который она одолжила, потому что раньше ездила за школьницей на своем старом «лендровере». Учитывая, что она беспокоилась о том, что пара направляется в отель, Робин была приятно удивлена, когда ее цели остановились на автостоянке галереи Уильяма Морриса.

Робин чувствовала, что многое узнала об отношениях Легс и Грумера, бродя по их следам из комнаты в комнату, подслушивая их разговор. Очевидно, Легс проявила интерес к движению Искусств и Ремесел, и теперь она пыталась оправдать то, что, как подозревал Робин, было случайным замечанием, в то время как Грумер отнесся к ее мнению и догадкам с льстивой серьезностью. Поцелуи рук, свидетелем которых стала Мидж, не повторились, хотя Грумер легонько положил руку на спину Легс между двумя комнатами галереи, а также выдернул что-то невидимое из ее длинных светлых волос. Сама Легс была явно поражена до такой степени, что ей было невозможно скрыть это, и Робин могла только представить, как приятно сорокалетнему мужчине слышать задыхающийся смех подростка над его самой легкой остротой, видеть ее обожающий взгляд, когда он рассказывал о прерафаэлитах и ее частый смущенный румянец, когда он хвалил ее знания и ее проницательность, все это звучало для циничной Робин так, как будто эти его знания были наспех взяты из Википедии.

Объяснив христианскую символику пеликана, кормящего птенцов собственной кровью, Грумер вслух поинтересовался, готова ли Легс к кофе, и, задержавшись еще на пару минут в явном восхищении Адамом, Робин последовала за ними в кафе, пространство из стекла и кирпича, выходящее на сады галереи.

Она только что купила себе капучино, когда зазвонил ее мобильный.

— Привет, — тихо сказала она Страйку, — дай мне минутку, мне надо найти, где присесть.

Заплатив за кофе, она села так, чтобы беспрепятственно видеть Грумера и Легс, затем снова поднесла к уху мобильник.

— Все, я здесь. Как дела?

— Я быстро, — сказал Страйк. — Ты можешь говорить?

— У меня есть, по крайней мере, минут пятнадцать, — сказала Робин, наблюдая, как Легс хихикает и откидывает волосы, ее кофе так и остался нетронутым.

— Ты, кажется, не видела сегодняшнюю «Таймс»?

— Нет. А что там?

Страйк вкратце рассказала Робин статью о Халвенинг, опубликованную на первой полосе.

— Значит, ты был прав, — сказала Робин. — Это был террористический акт.

— Я не уверен.

— Но..

— Ледвэлл была в списке косвенных действий этой группы Халвенинг. Они пытались накрутить достаточно травли, чтобы склонить ее к самоубийству. Они не собирались убивать ее и, похоже, пока никого не зарезали. Согласно The Times, их предпочтительным способ действия — это самодельные бомбы.

— Что ж, — сказала Робин, глядя на широкие лужайки галереи, — может быть, они увидели удобный случай и решили убить ее, а не ждать, пока она сделает это сама?

— Но зачем резать Блея? Ни в одном из списков он не упоминается. Кажется, у них проблемы с левыми женщинами.

— Нанесение ножевых ранений Блею могло и не быть запланированным. Он мог стать на пути нападавшего. Может быть, он пытался ее защитить.

— Я бы все же подумал, что разумнее убить ее, когда она была одна, если они намеревались убить. Две цели означают хорошие шансы на то, что одна из них сбежит или поднимет тревогу. Конечно, — добавил Страйк, — мы не знаем, сколько было нападавших. Ничего не говорит о том, что он был один.

— Они могли не знать, что Блей будет там, пока они не прибыли. В конце концов, откуда нападавший узнал, что Ледвелл будет в тот день на кладбище?

— Отличный вопрос, — сказал Страйк. — Что ж, есть шанс, что мы сможем это выяснить, если ты готова. Я только что разговаривал по телефону с агентом Эди Ледвелл, Алланом Йоманом.

— Серьезно? — спросила Робин, которая испытала один из знакомых зарядов возбуждения, которые были наградой за работу и которые обычно возникали из-за неожиданного открытия или новой перспективы.

— Ага. Он хочет знать, готовы ли мы к встрече — и не только с ним. Там также будет парень по имени Ричард Элгар, который является главой Maverick Films в Великобритании, а также тетя и дядя Эди. Он предлагает всем пообедать в клубе искусств на Довер-стрит на следующей неделе. Он хочет знать, готовы ли мы выяснить, кто такой Аноми.

— Но у нас все еще полно дел, — простонала Робин.

— Не так много, как было. Только что звонил Дев: он позаботился о парне, подающем заявку на патент. Нашел утечку в его кабинете, сделал ее фотографии с главой конкурирующей фирмы.

— Быстрая работа, — сказала Робин, впечатленная, прежде чем вернуться к главному. — Но почему агент Эди Ледвелл хочет узнать, кто такой Аноми сейчас?