Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если б я знал, думал про себя Алексей. Если бы он хотя бы лежал на видном месте, я обязательно прихватил бы его с собой.
Ружье в их доме лежало в коробке в разобранном виде на самом дне. Диана на дух не переносила оружие и совсем не желала видеть его где-то на открытом месте в доме, поэтому пришлось спрятать его так глубоко.
Но хотя бы есть Макаров и немного патронов…
Рядом с дулом Алексей приметил охотничий нож с длинным лезвием, который часто носил с собой отец. Видимо, тот забыл его, когда в прошлом году они вместе покинули хижину. Алексей взял нож в руки, стряхнул с него пыль и увидел на кожаной рукоятке фамилию «Леонов». На лезвии он заметил свое отражение: на подбородке начала выступать щетина, под глазами были мешки. Его собственное лицо, казалось, говорило ему: «Тебе бы надо поспать, дружище. Эти два дня были самыми безумными в твоей жизни, ты заслужил отдых и крепкий сон.» Он спрятал нож в карман и вышел из сарая, прикрыв сломанную дверь.
Когда солнце уже опускалось за горизонт, и Алексей проверил все, что нужно было проверить, он зашел в дом. Диана уложила Сашу в переноску, которую положила на кровать, где им предстояло спать в эту ночь. Диана была одета в рубашку его отца, которая не покидала шкафа несколько лет и пахло затхлым запахом, но, по всей видимости, Диану это никак не смущало. Она стала заметно спокойнее ближе к окончанию дня. Вообще Алексей легко мог понять настроение жены, лишь взглянув в ее глаза.
– Надо найти свечи, – сказал он, – Неизвестно, на сколько хватит энергии генератора, лучше использовать его как можно реже и по возможности пользоваться свечами. Я еще завтра осмотрю его, но думаю, что с ним все в порядке.
Он сел возле Дианы, дотронулся до ее щеки и погладил указательным пальцем.
– Ты думаешь, мы здесь надолго? – спросила она, и глаза ее заблестели.
– Я не знаю, – честно сказал он. – Сейчас лучше не высовываться и сидеть тут. Здесь мы в безопасности. В погребе полно сухпайка и разных консервов, нам хватит их надолго. Отец сюда всегда навозил лишнего, складировал, на всякий похожий вот случай. Надеюсь мыши не пожрали там ничего, проверить надо будет потом.
– Я боюсь, Леш, – прервала она мужа и щекой прислонилась к его груди. Он обнял ее и почувствовал тот самый, слегка кислый из-за лака, запах ее волос.
– Я тоже, Дин, – сказал он.
– Все случилось так внезапно, так быстро. Я до сих пор не могу поверить.
– Ну… зато теперь не надо лизать задницу своей начальнице, о которой ты мне так любишь рассказывать каждый вечер.
Она улыбнулась. Наконец Алексей увидел ее улыбку, которая успокоила его и согрела. Иногда ему казалось, что его с Дианой связывают не просто узы брака, но и нечто такое, что не опишешь двумя словами. Это волшебное чувство, которое одновременно и прекрасное, и ужасное: когда твоя вторая половина ощущает радость – и ты ее ощущаешь, ощущает злость – и ты тоже. Прекрасное он чувствовал и сейчас, когда Диана улыбнулась, и ему взаправду стало легче.
Господи, как же я люблю ее…
– Да, во всем плохом ищи хоть бы щепотку хорошего, – сказала она. – Но, знаешь, я бы сейчас с удовольствием повидалась даже с моей начальницей, хотя ненавижу ее всеми фибрами души. Посмотрела бы на нее, спросила: «Эй ты, карга, жива еще, да? А что насчет остальных? Как там Михаил Семёныч, наш охранник? Димка, маркетолог? Витька из отдела кадров? Они живы, а?»
Диана подняла голову с груди мужа и посмотрела ему прямо в глаза, которые по-прежнему продолжали блестеть, словно он вот-вот заплачет.
– Неужели это конец? – спросила она.
– Да брось, что за мысли! А ну отставить! – ответил он без промедления, но в его голосе отчетливо слышалась дрожь. – Нормально все будет.
– Почему ты так уверен?
– Потому что Бог не допустит этого. Это будет в учебниках истории, в какой-нибудь там Википедии, где это событие озаглавят как «Ужасные дни человечества», но все придет в норму. Ведь была же Вторая Мировая, были события куда ужаснее, но «конец»? Нет, это не конец, я не думаю, что это он.
– Мне хочется верить в это, Лёш, – сказала она. – Но у меня такое чувство, знаешь…не знаю, как его описать.
Он ничего не ответил. Иногда лучше промолчать, говорил он себе частенько.
– Я принесу нам что-нибудь из погреба на ужин. Пойдешь со мной? – предложил Алексей.
– Нет, я с Сашкой посижу.
Он кивнул ей, прошел в соседнюю комнату, где стоял обеденный стол с пустой вазой. Рядом со столом был ковер, некогда красный, он совсем потерял со временем свой цвет, превратившись в розово-черный. Ногой он сдвинул ковер, и в деревянному полу увидел дверцу погреба, закрытую на замок. Он перебрал ключи, вспомнил который использовал, когда уже спускался туда сегодня для проверки, и открыл дверь. Внутри было черным-черно, и нужно было на ощупь спуститься вниз, чтобы найти выключатель. Этот подвал уж очень сильно напомнил ему один ужастик начала 80-х.
Осторожно ступая по достаточно старым ступеням, через несколько секунд он достиг пола и вытянул левую руку, пытаясь отыскать рычажок включателя.
Бледный желтый свет разлился в небольшом подвале. На стенах были полки, где в ряд стояло множество консервных банок и круп, начиная от риса и заканчивая самыми обычными макаронами. Упаковок и банок с консервами было больше сотни, включая десяток полиэтиленовых упаковок с вяленым мясом, которые, должно быть, еще не испортились. В подвале было достаточно прохладно – идеальные условия для хранения.
– На случай непредвиденных обстоятельств, – всегда говорил отец, занося еще одну коробку долго хранящихся продуктов в подвал. Это он делал каждый раз, когда они с сыном приезжали сюда в течении трех последних лет. Словно бы отец знал, что произойдет.
Вот уж спасибо, пап.
Он подошел к полке, взял первые попавшиеся консервы и прочел: «Зеленый дядюшка Борис» – консервированный горох с изображением мультяшного фермера-монстра с гороховой зеленой головой. Прекрасно, Дина как раз любит горошек.
Убедившись, что срок годности в норме, он взял две банки и поднялся наверх, предварительно потушив свет.
Воспользовавшись охотничьим ножом, который нашел в
