Цена ошибки - Роман Грибанов

При этих словах все, как сговорившись, посмотрели на юго-запад. Там, на поле, тянувшемся вдоль дороги 191 от Гарссена до самой поймы реки Аллер, еще дымились густо стоявшие подбитые танки Т-54 с польскими орлами на башнях.

— Думаете после такой оплеухи они снова полезут? Удивленно спросил артиллерист. — Я уверен в этом, сказал подполковник Генри Болл. — Майор, а почему вы еще здесь? Занимайте свои позиции, у нас мало времени. — Черт, да его вообще нет! — Закричал Генри, снова заводясь. И, словно в подтверждение его слов, с востока послышался рев почти двух сотен моторов. Танки польского механизированного полка и десятого отдельного батальона выходили на исходный рубеж для атаки.

Капитан ВВС Советской Армии, начальник фотолаборатории сто двадцать второй отдельной разведывательной эскадрильи еще раз покрасневшими от недосыпания глазами посмотрел на ряд еще мокрых снимков, которые его лаборатория только что отпечатала. Двадцать минут назад на аэродроме приземлился очередной разведчик Як-25РВ, летавший над районом, которому командование с утра приказало уделить особое внимание. Он еще раз, через лупу просмотрел некоторые из фотографий. Потом длинно выругался и решительно взялся за трубку телефона: — Дежурный! Код "Атом"! Дай мне "Вершину"*, срочно!

*"Атом" — кодовое слово в СА, обозначающее срочную информацию о применении/обнаружении средств ядерного нападения.

*"Вершина" — позывной штаба Приморского фронта

Начальник штаба Приморского фронта генерал дивизии Тучапски надеялся, что его голос не дрожит. В механизированном полку, который командующий фронтом недавно перебросил под Целле, служил его единственный сын, поручик Анджей Тучапски. Командиром танкового взвода. И тут доклад по коду "Атом", об обнаружение почти готовых позиций американской атомной артиллерии к западу от Целле!

— Да, товарищ генерал брони, обнаружены три позиции, из них одна сдвоенная. На снимках орудия еще на транспортерах возле позиций, четыре единицы, идет инженерная подготовка огневых позиций. Но с учетом прошедшего времени они должны уже начать установку орудий. Да, разведчики из ВВС, на транспортерах однозначно опознали двухсот восьмидесяти миллиметровые пушки М65. Я уже отдал приказ в сто семьдесят пятую ракетную бригаду и переслал координаты, не дожидаясь, когда вы закончите свой разговор с командующим Западным фронтом, извините, но счет идет уже на минуты. Ракетчики нанесут удар по этому району одним дивизионом через десять минут, дивизион уже находился в готовности N2 в момент получения приказа. Почему целым дивизионом? У них только четыре атомных боеголовки на ракетах, 269А по десять килотонн. По сдвоенной позиции ракетчики отработают двумя ракетами, с задержкой в две минуты. Остальные две — химические, с головными частями 3Н8, это почти по тонне зарина. Целями для этих ракет назначены места, однозначно определенные как позиции частей материально-технического обеспечения моторизованных войск противника, одна вот здесь, западнее моста через Везер возле Нинбурга, и вот тут, в трех километрах к северу от озера Штрайнхудер, в лесу возле Шнеерена. Сейчас дам команду "Веселому", чтобы предупредил свои части о нашем атомном ударе.

*"Веселый" — позывной штаба 6 гвардейской мотострелковой дивизии в 1962 году.

Леха Мельников, прибавив скорость, с ходу проломился сквозь придорожное кафе, стоявшее возле заправки на перекрестке шоссе номер 3 и дороги 188 к западу от Бургсдорфа. Заодно раздавив двух придурков в полицейской форме, вздумавших пострелять из пистолетов по танкам. Батя, наблюдавший из командирского перископа за местностью, скомандовал в микрофон: "Батальон, всем поворот на север, идем шеренгой, держать интервалы. Не отставать от разведки!".

Леха дисциплинированно двинул рычаги и его командирский Т-54АК массой тридцать шесть с половиной тонн легко крутнулся направо, и пошел в указанном направлении, взревев дизелем в полтысячи лошадей, набирая скорость.

— Алексей, держись за ПэТэшкой на этом расстоянии, не отставай! Раздался в шлемофоне голос Бати. Леха коротко ответил "понял", не упуская из виду легкий танк ПТ-76, время от времени исчезающий в перелесках в километре к северу.

— Пехота! Снова послышался голос Бати, на самом деле обращавшегося к бронетранспортерам мотострелковой батальона шестьдесят восьмого танкового полка, поротно следовавшим за тремя танковыми батальонами:

— Не отставать, идти за танками, дистанция сто метров, наблюдать за местностью. Повторяю всем — в населенные пункты не заходить! В этот момент затрещал вызов дополнительной рации Р-113, настроенной на частоту штаба полка.

— Я "желудь-1", прием. Прокричал в гарнитуру, поданную радистом, Батя.

— Принял, сигнал Атом!

— Всем, срочно. Атом! Закрыть люки, опустить светофильтры! Быть готовым к потере радиосвязи, связь дублировать ракетами! Прокричал Батя, обращаясь уже к батальону. И потом, уже спокойно произнес в ТПУ*:

— Экипаж, проверить средства защиты, включить ФВУ*!

*ТПУ — танковое переговорное устройство,

*ФВУ- фильтровентиляционная установка, нагнетает через фильтр избыточное давление в боевую технику при закрытых люках, защищая экипаж от некоторых факторов оружия массового поражения

Леха, чертыхнувшись про себя, закрыл люк мехвода. Все-таки с открытым люком вести машину было гораздо легче, чем через перископ. Потом, подумав, выдернул разъем из уже отключенного активного прибора ночного видения ТВН-1. За всей этой суетой Леха потерял ПТ-76 разведчиков из виду. И, в общем-то, весь батальон тоже. Прибавив газу, чтобы нагнать разведку, танки батальона выскочили из поросшей кустарником низины и увидели безрадостную картину. ПТ-76, который должен был ехать перед ними, уже весело горел, двое танкистов, выскочивших из танка, катались по земле, пытаясь сбить пламя на комбинезонах. Еще один, уже мертвый, бессильно свесил руки, высунувшись по пояс из башенного люка. А справа, метрах в четырехстах, стоял, сбросивший маскировочную сеть джип М38А1, в кузове которого расчет в форме бундесвера спешно разворачивал безоткатное орудие М40 в сторону Лехиного танка. Впрочем, не весь расчет. Один солдат, отошедший от джипа метров на десять, неспешными очередями расстреливал горящих советских танкистов. Вся эта картина пронеслась перед Лехиными глазами в одно мгновение, а дальше события понеслись галопом. Батины матюки, ответ заряжающего "осколочный заряжен", жужание электропривода поворота башни, команда "короткая". Руки и ноги Лехиного организма делали все сами, на автомате, отточенным десятками тренировок. А разум завороженно смотрел на зрачок сто шести миллиметрового отверстия вражеского орудия, который медленно, но неумолимо поворачивался, глядя, как казалось Лехе, прямо в душу. Все это длилось, как Лехе показалось тогда, целую вечность. И как он понял потом, на самом деле всего пару секунд. Немецкий наводчик, тоже видя, как бездонный зрачок советской сто миллиметровой пушки Д-10ТГ поворачивается, одновременно стабилизируясь в вертикальной плоскости прямо ему в лицо, дрогнул, и выстрелил, не успев прицелиться, как следует. А может быть, прицел был взят верный, но плохая баллистика безоткатного орудия чуть подвела, ведь трассеры пристрелочного крупнокалиберного пулемета уперлись в башню танка чуть выше и левее Лехиной головы. А вот кумулятивный снаряд просвистел, оставляя за собой светящийся след, притирку слева от башни. И в ту же секунду джип, который Леха успел возненавидеть от всей души, исчез в огненной вспышке разрыва осколочно-фугасного снаряда массой пятнадцать с половиной килограмм. Вместе с орудием и со всем расчетом. Новый прицел ТШ-2А-22 со шкалой дальности до цели на таком небольшом расстоянии практически не давал промахов.

— Серега, молодец! Прохрипел наводчику осевшим голосом в ТПУ Батя.

— Экипаж, смотреть в оба, это были не последние немцы. Леха, давай осторожно к нашим, надо им помочь. "Это он про танкистов со сгоревшей ПэТэшки", понял Леха. "А я, олень, как увидел вражеский ствол, так про них и забыл". Он посмотрел на горевший ПТ-76. Уцелевшие двое танкистов, выжившие и при попадании снаряда из безоткатки, и после обстрела из автомата, двигались в его сторону. Вернее, один, уже сбивший пламя и с себя и с товарища, волоком тащил второго, едва шевелившегося. "Сейчас мужики, сейчас я подъеду", торопливо шептал Леха, не задумываясь, что эти двое никак не могут его услышать.

— Леха, близко к ПэТэшке не подъезжай, боекомплект может рвануть. Остановись за сотню метров, я выскочу, помогу. — Проговорил Лехе стрелок-радист, начиная открывать защелку верхнего люка. И в ту же секунду весь осенний пейзаж перед ними превратился в двухцветную очень контрастную картинку. Вернее, почти двухцветную — все залило ослепительно белым, ярким до невозможности светом, и только редкие сине-черные, неимоверно длинные тени тянулись от стоявших спереди-справа деревьев.