Путь. - Владимир Волев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но я должен знать, расскажи мне поподробней! — Арсений испытывал смешанные чувства от признания старца. С одной стороны, он негодовал, почему тот так долго не рассказывал ни о чём, с другой, был шокирован и немного напуган.
— Да нечего тут рассказывать, — резко вставил Учитель. — Один из миров попросту сломал его, не дал выбраться, а потом он исчез. Просто растворился в воздухе — и всё. Когда я пришел в его дом, то никого там не было, и больше я его никогда не видел. Нигде, ни в одном из параллельных миров вне Пути его нет, а на сам Путь мне дорога закрыта. Каждый проходит его лишь один раз, так что теперь можно только гадать, что с ним случилось, — с этими словами китаец встал и вышел на кухню и оттуда продолжил: — Теперь тебе нужно лежать и поправляться, сознание придет в норму, ему попросту нужно время. Твое тело здорово, но дух подорван, а это лечит только время. Так что отдыхай и готовься, следующий этап Пути вряд ли будет легче предыдущих. — На кухне всё затихло, и слышно было только, как закипал кофе в турке.
* * *
Незаметно прошел месяц. Бóльшую часть времени Арсений лежал в кровати и размышлял о том, что ему пришлось пережить и что еще предстояло. Чудесным образом холодильник оказался забит до отказа, так что первое время вопросов, что поесть, просто не возникало, а затем, когда состояние постепенно стало возвращаться в норму, потребность в общении взяла свое — и в первый раз после всего, что произошло, наш герой вышел в люди. Выглядел он, к слову сказать, не слишком презентабельно: нога всё еще немного побаливала, и он опирался на найденную в кладовке клюку. Арсений сильно похудел и осунулся, и все его вещи висели мешком — эдакий скелет с палкой, медленно бредущий по улице.
Но кое-что всё же отличало его от обычных представителей нежити: его улыбка, которая постоянно блуждала по лицу. Арсений так давно не был на улицах своего города — не придуманных непонятно кем новых миров, а в настоящем, реальном мире, где теперь всё стало немного по-другому. К примеру, на улицах было больше народу, солнце светило всё ярче, и люди, облюбовав лавочки, упоенно общались друг с другом, не выпуская собеседника из поля зрения. Было заметно, что люди стали несколько добрее, учтивее, и когда один из них незадачливо наступил Путешественнику на ногу, то остановился и попросил прощения, чего раньше никогда не случалось.
В очереди в магазине Арсения пропустили вперед, что поначалу его несколько удивило, но потом, взглянув на себя в зеркало, он сразу понял, в чём дело. Как бы он теперь не подозревал этот мир в его не подлинности, но тощего оборванца с тростью он бы и сам пропустил без очереди, чтобы только не лицезреть его рядом с собой долгое время. Выглядел он действительно плачевно. Его волосы, не мытые уже много времени, поредели, а кое-где их даже тронула седина, наверное, из-за пережитого. Лицо было похоже на костяшку, на которой болтались темные очки. Борода, выросшая за это время, была настолько жидкой и неаккуратной, что долго смотреть на свое отражение без слёз не получалось.
Арсений вернулся в квартиру и взглянул на свою пробковую доску, в размышлениях над которой он провел последний месяц. Сев на стул напротив нее, он окинул взглядом всю складывающуюся картину, которая представляла собой десятки листочков, прикрепленных группами и связанных между собой разноцветными веревочками, что означало причину и следствие.
Итак, что он знал о Пути на данный момент? Путь проходит каждый Путешественник в самом начале, это как бы точка отсчета, старт для любого, кто избрал для себя эту дорогу. Путь неразрывно связан с реальностью и является ее отражением, но и события, происходящие в мирах Пути, также влияют на реальность, меняя ее в ту или иную сторону. Это и есть миссия Путешественника. Каждый мир — загадка, каждый мир нужно понять, принять и исправить — и только тогда Путь отпустит тебя дальше. Двигаясь по этапам Пути, с каждым разом начинаешь осознавать себя в этом мире всё раньше, а обитатели пытаются помешать тебе сделать твое «грязное», с их точки зрения, дело. Именно из-за этого тот мир, в котором ты находишься, опасен: никто не хочет умирать, а целый мир — тем более. Никто, конечно, не может сказать, что конкретно происходит с Путешественником, погибшем в мире Пути, но точно одно — ничего хорошего.
Поэтому Арсению нужна была помощь. Учитель, конечно, всеми силами пытался содействовать своему незатейливому ученику, но, находясь в параллельном мире, не так уж легко отличить помощь от причуды новой реальности. Теперь нужно было решить, как помочь самому себе, и сделать это надо было так, чтобы никоим образом не навредить своей миссии. Вглядываясь в причудливые переплетения линий на пробковой доске, Арсений пытался найти хотя бы одну подсказку, но решение пришло само собой, как это всегда и бывает.
Когда наш герой отправился на кухню, чтобы поесть, то слегка ударился плечом о косяк двери и, чтобы убедиться, что его хрупкое тело в порядке, поднял рукав. Ушиб, вроде бы, не чувствовался, зато было нечто другое, о чём он давно уже успел забыть — татуировка. Да, та самая татуировка с китайскими иероглифами, которую он сделал во времена шальной юности, и иероглифы, как и прежде, ничего не означали. Арсений сосредоточился и присмотрелся к ним повнимательнее, но чуда не произошло — и они так и остались обычными иероглифами, которых он не знал. Но в других мирах дело обстояло иначе. Там, если хорошенько сосредоточится на любой надписи, она становилась понятной, эдакий автоматический переводчик. Именно это и произошло, когда он вглядывался в манускрипт, загодя оставленный для него Учителем.
Но передавать самому себе письма в другую реальность почта пока не позволяла, так что выход оставался только один: татуировка. Да, нужно было оставить себе будущему подсказки — и лучшего передатчика, чем собственное тело, было не найти. Зашифровать эти подсказки в другой язык, предположим, мертвый, чтобы обитатели других миров не смогли распознать, что там написано, и дело сделано. Воодушевленный Арсений выбежал на
