Роман с небоскребом - Елена Гайворонская

В техпаспорте же значился год выпуска – восемьдесят шестой. Документы были подделаны с целью омоложения автомобиля на четыре года и, соответственно, увеличения его продажной стоимости. В любом случае машина была сомнительной и вполне могла быть арестована до полного выяснения ее биографии, а мы имели все шансы остаться без автомобиля и денег.

Я внутренне похолодела. Взмокли ладони, тупо заныл висок.

Но не зря молоденький лейтенантик отозвал Сергея на тет-а-тет. Проблема легко разрешилась с помощью двадцати баксов, двух бутылок водки и жареной курицы гриль из соседней палатки. Правда, год выпуска в документах нам все-таки переправили на восемьдесят второй.

– Черт! – в сердцах пнул колесо Сергей, когда мы отъехали от ГАИ. – Ну, Митяй, сука… Гад паршивый! Хрен мы его теперь дороже продадим, разве что баксов на пятьсот!

– Может, надо было попробовать с гаишником поговорить, – вздохнула я, – чтобы он год не исправлял.

– Шла бы да говорила! – огрызнулся Сергей. – Он вообще мог машину арестовать. Восемьдесят второй, а? Кому нужна эта старая рухлядь!

– Мне нужна, – сказала я, умоляюще глядя на мужа, – давай его себе оставим. Смотри, какой он красивый…

– А стиральная машина? – едко напомнил Сережка. – А тысяча, взятая взаймы у твоих родителей? С чего мы ее отдадим? А бензин, запчасти, это ты посчитала? На него запчасти по цене самолета. Нам не по карману содержание допотопной иномарки. Твою мать!

И, не найдя слов, Сергей обошел «форд» вокруг, снова пнул ногой по колесу и пообещал разобраться с Митяем. Пусть возвращает деньги и забирает обратно свой «форд».

Серебристый красавец виновато и жалобно смотрел на меня удлиненными фарами, будто просил защиты.

– Сережа, – я умоляюще потянула мужа за локоть, – может, это судьба. Мы же мечтали о машине, помнишь? Удобно же. В ту же поликлинику, на рынок за продуктами. Забил багажник – и вперед. Можно на неделю на оптовке отовариваться. Ну а деньги мы вернем. Подкопим немного и отдадим. Постираю я пока и руками, не привыкать.

Папа встал на мою сторону. Ему очень понравилось ездить на «форде». Вместе мы встретили маму с работы. Она поставила тяжелые сумки в багажник, удобно устроилась на широком заднем сиденье, и автомобиль величаво поплыл по дороге мимо озябших людей на остановках, обгоняя переполненные автобусы и троллейбусы, оставляя позади топорные «жигули», лениво отмахиваясь дворниками от промозглой измороси. Впервые за очень долгое время мы чувствовали себя победителями…

Когда наш «форд» въехал в раздолбанный двор, бабки распахнули рты и зашушукались за спиной, мол, все бедными прикидывались… Мама достала сумки из багажника, с видом миллионерши, только что совершившей променад по бутикам, продефилировала в подъезд. И уже дома объявила:

– Отличная машина.

Так мы стали владельцами иномарки, дамы капризной и своенравной.

Конечно, это была обычная старая машина со всеми вытекающими последствиями. Под сверкающим кузовом, явно обновленным к перепродаже, обнаружился изрядно потрепанный механизм. «Сиерра» напоминала пожилую мадам после серии пластических операций: внешне казалась значительно моложе своих преклонных лет, но под глянцевой оболочкой скрывался изрядно изношенный организм. Машина начала сыпаться. Сережка мотался в соседний сервис, покупал по дешевке бэушные запчасти и под чутким руководством ярых автолюбителей Андреича с Болтуном перебирал «форд», как огромный конструктор. Всякий раз ругался и грозил продать машину к чертовой матери, но потом, устранив очередную неполадку, вытирал потрескавшиеся красные руки тряпкой, любовно оглаживал «форд» по сверкающему кузову, запускал моттор, слушал его довольное мурчание. А затем отправлялся в сторожку обмыть с завсегдатаями очередную реанимацию автомобиля.

Иногда по вечерам Серега «бомбил» на «форде». Памятуя наказ Болтуна, он не лез на проплаченные точки – вокзалы, рынки, площади возле метро, а мотался по нашему Востоку. Иногда возвращался пустым, потратив последний бензин, но чаще что-то перепадало. «Сиерра» поучаствовала в киносъемках – для нового боевика понадобилась эффектная иномарка, о чем сообщил завсегдатай сторожки, каскадер Роман. С «сиеррой» мы попадали в передряги – красивая машина жутко раздражала шпану, пару раз пришлось отмахиваться газовым пистолетом. «Сиерра» изменила нашу жизнь. Рядом с ней я чувствовала себя уверенной, успешной и разбогатевшей. Это ощущение невероятным образом передавалось окружающим. Те знакомые, которые еще вчера считали нас бедными неудачниками и едва удостаивали пренебрежительными взглядами, нынче угодливо улыбались, раскланивались, завязывали беседу, приглашали на чашку чая.

Когда виноватый Митяй сообщил, что нашел на «форд» покупателя, готового хорошо заплатить, Сергей, подумав, отказался. «Сиерра» успела стать для нас чем-то несравнимо большим, нежели груда металла на колесах. Первый автомобиль – как первая любовь…

Парадоксально, но именно после той безрассудной покупки черная полоса в нашей жизни закончилась. Фортуна повернулась к нам лицом. Видно, судьба любит рисковых и посылает им удачу.

Даниил

В один из дней Дашка пригласила меня в гости. Квартира Дашкиного друга Даниила располагалась в пятиэтажке на «Павелецкой». В подъезде пахло куревом и мочой. Окна выходили на шумную дорогу, чтобы спокойно разговаривать, приходилось держать их закрытыми, иначе пришлось бы перекрикивать грохот улицы.

Даниил встретил нас с помятым заспанным лицом, на ходу приглаживая ладонью всклокоченные вихры. На нем была майка с растянутым вырезом, оголявшая поросшую курчавым волосом грудь, и треники с лампасами из дешевого тянущегося трикотажа а-ля «адидас». Красавцем я бы Даниила не назвала, но, несомненно, он относился к типу мужчин, которые нравятся женщинам и прекрасно о том осведомлены. Выглядел он старше своих тридцати и был похож на изрядно погулявшего кота. Скользнул по мне прицельным взглядом профессионального ловеласа, задержавшись чуть долее на моих ногах, представился, расплылся в улыбке и скрылся за дверью санузла.

Дашка пробежалась по комнате, на ходу подбирая разбросанные носки, рубахи, журналы, кассеты и рассовывая их по ящикам шкафа, оправила покрывало на диване. В центре комнаты стоял большой мольберт с какой-то пестрой абстракцией, вокруг валялись разбросанные тюбики с красками, кисти, карандаши, заляпанные холсты и прочие художественные принадлежности.

– Ну как? – горделиво поинтересовался возникший за спиной Даниил с таким видом, словно явил нам только что написанную Мону Лизу.

– Великолепно, – замерев перед мольбертом, благоговейно прошептала Дашка.