Танец с драконами - George Martin

– Позор! – выкрикивала старая грымза. – Позор грешнице, позор, позор!

Откуда-то справа к ней присоединился голос мальчишки из пекарни:

– Пирожки с мясом, три пенса, горячие пирожки!

Мрамор под ногами был холодным и скользким, и приходилось ступать осторожно, чтобы не упасть. Процессия миновала безмятежно возвышавшегося на своём постаменте Бейелора Благословенного, чьё лицо воплощало саму доброту. По его виду и не скажешь, каким дураком он был. Династия Таргариенов породила королей и хороших, и плохих, но ни одного не любили так, как Бейелора – мягкосердечного набожного короля-септона, одинаково сильно любившего простолюдинов и богов, но посадившего под замок собственных сестёр. Удивительно, как его статуя не рассыпалась в прах при виде голой груди Серсеи. Тирион говаривал, что король Бейелор ужасно боялся собственного члена. Однажды он изгнал из Королевской Гавани всех шлюх, и когда тех выталкивали за городские ворота, он молился за этих женщин, боясь при этом поднять на них глаза.

– Потаскуха! – Снова женский голос.

Что-то прилетело из толпы. Какой-то гнилой овощ, коричневый и склизкий. Он просвистел у неё над головой и шлёпнулся у ног одного из Нищих Братьев.

«Я не боюсь. Я – львица». Серсея шла дальше.

– Горячие пирожки! – кричал мальчишка. – Тут горячие пирожки!

– Позор, позор, позор грешнице, позор, позор! – завывала септа Сколерия, названивая в колокольчик.

Нищие Братья шагали впереди и расчищали узкий проход, щитами расталкивая людей в стороны. Серсея следовала за ними, не опуская головы и глядя вдаль. С каждым шагом Красный Замок всё ближе. С каждым шагом всё ближе её сын и спасение.

Казалось, они шли по площади целую вечность. Но, наконец, мрамор сменился булыжной мостовой, по обе стороны которой возвышались торговые лавки, конюшни и дома, и начался спуск с холма Висеньи.

Здесь шествие замедлилось. Улица была крутой и узкой, а толпа напирала со всех сторон. Нищие Братья отгоняли людей с дороги, пытаясь отодвинуть их в сторону, но отступать было особо некуда и те, кто стоял в последних рядах, толкали толпу обратно. Серсея пыталась идти с высоко поднятой головой, но в результате наступила на что-то скользкое и влажное, и упала бы, не подхвати её под руку септа Юнелла.

– Вашему величеству стоит смотреть под ноги.

Серсея выдернула руку.

– Хорошо, септа, – покорно произнесла она, хотя от злости ей хотелось плюнуть той в лицо.

Королева шла, облачённая лишь в собственную гордость и покрывшуюся мурашками кожу. Она искала глазами Красный Замок, но высокие деревянные здания со всех сторон загораживали обзор.

– Позор, позор! – вещала септа Сколерия, а её колокольчик всё позвякивал.

Серсея попыталась ускорить шаг, но тут же уткнулась в украшенные звёздами туники, так что пришлось снова замедлиться. Прямо посреди дороги какой-то мужик продавал с тележки нанизанное на палочки жареное мясо, и пока Нищие Братья прогоняли его с пути, процессия остановилась. Мясо подозрительно смахивало на крысятину, но шедший от него запах аппетитно щекотал ноздри, и, когда путь снова расчистился, половина зевак расходились в сторону с палочками в руках, жуя на ходу.

– Не хотите попробовать, ваше величество? – крикнул здоровенный детина с огромным пузом, поросячьими глазками и чёрной нечёсаной бородой, напомнившей Серсее о Роберте. Когда она с отвращением отвернулась, мужчина швырнул в неё палочку с мясом. Та попала ей в ногу и, отскочив, упала на дорогу, но на бедре Серсеи остался кроваво-жирный след от недожаренного мяса.

Крики теперь казались громче, чем на площади, наверное, потому, что толпа стала гораздо ближе. Чаще всего доносились «шлюха» и «грешница», но кричали и «братова подстилка», и «сука», и «изменница». Время от времени раздавались возгласы в честь Станниса или Маргери. Мостовая была грязной, а проход – таким узким, что Серсея даже не могла обойти лужи. «От промокших ног пока никто не умер», – успокаивала она себя. Хотелось верить, что лужи остались после дождя, хотя это вполне могло быть и лошадиной мочой.

Из окон и с балконов тоже кидались всякой дрянью: летели полусгнившие фрукты и тухлые яйца, которые, разбиваясь о мостовую, источали серное зловоние, лилось пиво. Потом кто-то швырнул через головы Нищих Братьев и Сынов Воина дохлую кошку. От удара о землю тушка лопнула, забрызгав голени Серсеи внутренностями и личинками.

Она шла дальше. «Я слепа и глуха, а они – жалкие черви», – говорила она себе.

– Позор, позор! – пели септы.

– Каштаны, горячие жареные каштаны! – кричал уличный торговец.

– Королева-шлюха! – торжественно провозгласил пьяница с балкона и с издёвкой поднял кружку:

– Да здравствуют королевские сиськи!

«Слова – это ветер. Они не могут меня ранить».

На полпути с холма Висеньи Серсея поскользнулась на каких-то нечистотах и в первый раз упала, разбив колено до крови. Септа Юнелла помогла ей подняться. По толпе покатился нестройный хохот, какой-то мужик предложил облобызать ей колено, чтобы не болело. Серсея оглянулась. На вершине холма всё ещё виднелись огромный купол и семь кристальных башен Великой Септы Бейелора.

«Неужели я так мало прошла?»

Но хуже всего было то, что она больше не видела Красного Замка.

«Где же он? Где?..»

– Ваше величество. – К ней подошёл капитан, чьё имя Серсея позабыла – Надо идти. Толпа становится неуправляемой.

«Именно так, – подумала она. – Неуправляемой».

– Я не боюсь…

– И зря.

Он схватил её за руку и потянул за собой. Опираясь на него, Серсея шла вниз, пошатываясь и вздрагивая на каждом шагу. Спуск казался бесконечным. «Это Джейме должен вести меня». Он бы вытащил свой золотой меч и прорубил путь прямо через толпу, вырезая глаза каждому, кто посмел бы взглянуть на неё.

Дорога была скользкой, неровной, покрытой трещинами и слишком грубой для её нежных ног. Она наступила пяткой на что-то острое – то ли камень, то ли осколок стекла – и вскрикнула от боли.

– Я же просила дать мне сандалии, – рявкнула Серсея септе Юнелле. – Уж обувь-то вы могли бы мне дать!

Рыцарь снова резко дёрнул её за руку, как какую-то служанку. «Он что, забыл, кто я?» Она – королева Вестероса. Он не имеет права лапать её своими грязными руками.

У подножия холма спуск стал более пологим, а улица расширилась. На вершине холма Эйегона вновь показался Красный Замок, сверкающий багрянцем в лучах утреннего солнца. «Нужно идти дальше». Она вырвалась из крепкой хватки сира Теодана.

– Не надо меня тащить, сир.