Вечер потрясения - Андрей Завадский

– Генерал, сэр, – летчик отдал честь, резким движением приложив ладонь к виску и словно отшвырнув ее вперед. – Сэр, рад приветствовать вас на борту! Я командир экипажа полковник Стюарт.

– Полковник! – Мэтью Камински козырнул в ответ, тотчас шагая внутрь, в чрево ощутимо подрагивавшего всем своим огромным "телом" лайнера, турбины которого продолжали работать на холостом ходу, заглушая своим гулом голоса и звуки не прекращавшей свою работу ни на миг воздушной гавани.

Офицеры оказались в салоне "Джойнт Старс", буквально забитом многочисленными мониторами и приборными панелями, так что для восемнадцати операторов, обслуживавших сложнейшую электронную начинку, оставалось совсем немного места, ровно столько, чтобы они могли работать, не цепляясь локтями друг за друга. Тесное пространство наполняли приглушенные голоса офицеров и мерный гул множества вентиляторов, охлаждавших десятки мощных процессоров, "мозг" летающего радара.

– Ситуация стремительно меняется, полковник, – сухо произнес генерал Камински. – Противник угрожает позициями Третьего бронекавалерийского. У нас нет времени! Отдайте команду на взлет немедленно!

– Мы взлетим, как только заправимся, генерал, сэр!

По бетонке уже мчались заправщики с ярко-оранжевыми цистернами. Зазмеились толстые шланги, соединяя бензовозы, облепившие огромный самолет, с горловинами топливных баков, и керосин могучим потоком хлынул внутрь. Аэродромные службы здесь, в Тбилиси, работали с полной отдачей, не теряя ни секунды напрасно, ведь ценой времени теперь становились человеческие жизни, жизни таких же солдат и сержантов, как и те, кто готовил к вылету многочисленные вертолеты и самолеты ударной группировки.

– Командир, баки полны, – обратился к полковнику Стюарту один из пилотов. – Все готово, мы можем взлетать немедленно.

– Так взлетайте же скорее, – вместо командира экипажа распорядился генерал Камински. – Приказывайте, полковник! Мы не можем ждать!

Хором взвыли четыре турбины "Боинга", превращенного стараниями инженеров в летающий командный пункт, и громада Е-8С "Джойнт Старс", тяжело разогнавшись, оторвалась от бетона, уверенно начав набирать высоту. Самолет развернулся на север, туда, где степь уже дрожала от грохота взрывов.

– Отсюда, сэр, вы сможете управлять действиями всей нашей авиации, – сообщил командующему Десятой пехотной полковник Стюарт. – Это настоящий штаб, оснащенный всем необходимым. Бортовой радар, основа нашей авионики, позволяет вести разведку наземных целей на дальности свыше ста миль, обнаруживая и сопровождая даже отдельные танки и бронемашины и наводя на них штурмовики. Противник будет у нас, как на ладони, генерал, сэр!

– На словах все выглядит просто превосходно, – усмехнулся генерал, представлявший, каково это, вести бой лицом к лицу, когда противника отделяют считанные сотни ярдов, когда ты видишь лица врагов сквозь прорезь прицела. В такие минуты становится не до радаров и "тактического" Интернета, и потому Мэтью Камински был полон вполне оправданного скептицизма, выслушивая речь пилота. – Посмотрим, полковник, как все это покажет себя в деле!

– Все уже работает, генерал, и работает отлично! Прошу вас, сэр, – полковник Стюарт указал на большой монитор, испещренный множеством малопонятных постороннему значков. – Вы можете видеть здесь расположение всех наших подразделений, и сюда же выводятся данные разведки и передвижении противника почти в режиме реального времени. А скоро, используя радар, мы сможем видеть все сами.

Огни аэродрома исчезли под крылом "Боинга", продолжавшего набирать высоту. Аэронавигационные огни на законцовках крыльев, на киле, под фюзеляжем огромного лайнера, мерцали, точно новое созвездие, вдруг вспыхнувшее в небе над Кавказскими пиками. Восемнадцать операторов, специалисты высшего класса, настоящие профи, среди которых были и сугубые техники, обслуживавшие сложную начинку "Джей Старс", и авианаводчики, и корректировщики артиллерийского огня, нацепили висевшие до этого на шеях наушники, точно подключаясь к некой сети, объединявшей тысячи людей, находившихся и на земле, и в кабинах мчавшихся над степью вертолетов и самолетов, и здесь, в гулком чреве летающего командного пункта.

– Сэр, подразделения Второго бронекавалерийского полка заняли оборону в десяти-пятнадцати милях к северу от Терека, – сообщил полковник Стюарт, указывая на электронную карту, интерактивную схему, менявшуюся всякий раз при поступлении очередной порции данных от многочисленных самолетов-разведчиков и спутников. – Там лишь часть сил, имеющихся в распоряжении генерала Хоупа. Но и противостоят ему не три русские дивизии, и даже не одна, но лишь несколько полков, уже понесших ощутимые потери.

– Они все равно сметут наших парней одним ударом, даже если там ляжет и половина самих русских. Они будут сражаться без жалости к себе и к врагу, – задумчиво-тяжело произнес Мэтью Камински, отстраненно наблюдавший за слаженной работой операторов, прикипевших к своим мониторам. – Необходимо поддержать Второй бронекавалерийский всей авиацией, какая есть, полковник!

– Двести двадцать девятая бригада армейской авиации уже на подходе, сэр, все ее "Апачи". Кроме того, поблизости находятся авиационная бригада Десятой легкой дивизии и вертолетный батальон Второго бронекавалерийского, разумеется.

Генерал Камински удовлетворенно кивнул – сто тридцать ударных вертолетов АН-64 "Апач", дополненные легкими геликоптерами-разведчиками "Кайова Уорриор", были страшной силой в сражении с противником, не просто утратившим господство в воздухе, но полностью лишившимся всей своей авиации. В вертолетном батальоне Второго бронекавалерийского имелось двадцать шесть "Апачей", в Десятой пехотной на три машины больше, но основой воздушной группировки оставалась Двести двадцать девятая бригада со своими семью десятками тяжелых "вертушек". Огненный град, сотни ракет "Хеллфайр", был способен смыть вражеские колонны, превратить их в пепел, в груду искореженного железа. Но сейчас даже этого казалось слишком мало.

– Генерал, сэр, разведка докладывает о быстром продвижении крупных сило противника к позициям генерала Хоупа в квадрате Альфа-три, – оператор даже в присутствии своего командира обращался к командующему Десятой легкой пехотной дивизией. – Русский танковый полк находится не более, чем в двадцати милях от позиций первого батальона Второго бронекавалерийского. Мы уже можем видеть их, сэр!

На экране радара, огромной панели, перемещались, двигаясь по причудливым траекториям, многочисленные значки, обозначавшие силы свои и противника, и было видно, как с севера к тому рубежу, на котором остановился бронекавалерийский полк, протянулось острие танкового клина.

– Порядка полусотни танков и моторизованная пехота, – сообщил оператор радара, видевший каждый маневр противника. Луч бортового локатора "Джойнт Старс", протянувшись над степью, легко касался бортов и башен вражеских боевых машин, делая их видимыми для тех, кто парил над облаками, пребывая в полной безопасности. – Движутся в походных колоннах.

– Через час наших парней раскатают по степи, – мрачно заметил разом встрепенувшийся полковник Стюарт. – Полк против батальона – слишком скверный расклад, сэр, чтобы рассчитывать на успех!

– Всем эскадрильям штурмовиков "Тандерболт", находящимся в воздухе, передать координаты противника! Нанесем удар прежде, чем русские увидят наши позиции в своих прицелах!

Здесь и сейчас в распоряжении генерала Камински были огромные силы, сотни крылатых машин, боевых вертолетов и самолетов, пилоты которых, послушные одному лишь его слову, могли обрушиться на врага лавиной. И врагу теперь предстоит вести бой по правилам, устанавливает которые именно он, Мэтью Камински, командующий Десятой пехотной дивизией Армии США. Русские не смогли удержать за собой свое небо, хотя отчаянная их попытка, стоившая жизней десятка американских пилотов, и была достойна высшей похвалы, и теперь им предстояло понять все последствия этой неудачи.

– Они обречены, – с жестокой уверенностью промолвил Мэтью Камински. – Проклятье, впервые вижу глупцов, добровольно, без понуканий поднимающихся на эшафот. Осталось только сунуть голову в петлю!

Под крылом "Боинга" мчалась назад серая степь, позади уже остались заснеженные хребты Кавказа. Отсюда, с высоты тридцать тысяч футов, враг представал в виде значков, испещривших карту, и это было слишком несерьезно. Но там, внизу, зарывавшиеся в каменистую землю пехотинцы видели перед собой плюющиеся смертоносным пламенем стальные глыбы, кошмарных чудовищ, сильных, кровожадных и почти неуязвимых. И им, простым американским парням откуда-нибудь из Алабамы, Техаса или даже солнечной Калифорнии, предстояло остановить порыв этих стальных монстров.

Танк М1А2 "Абрамс" казался задремавшим зверем, скованным ночной прохладой. Боевая машина весом шестьдесят две тонны будто прижалась к пологому склону холма всей своей массой, словно врастая в эту землю. Люки низкой широкой башни были распахнуты – несмотря на наличие кондиционера сейчас, в предрассветную пору, экипаж все же захотел вдохнуть свежего воздуха – и в проемах были видны головы танкистов в глубоких сферических шлемах. Ствол мощного орудия калибром сто двадцать миллиметров был развернут на север, туда, откуда должен был явиться враг. И первый снаряд уже ждал в стволе.