Влюбленный холостяк - Данелла Хармон

— Мне с Шарлоттой было намного хуже, — заявила Джульетт, положив тост перед светловолосой голубоглазой девчушкой, взобравшейся на стул рядом с ней. — А вот Габриель, с другой стороны…

«Они говорят обо мне, — с ужасом подумала Эва. — Говорят о моем не родившемся ребенке, строят предположения о том, кто это будет: мальчик или девочка». Она вдруг застеснялась. Ей одновременно захотелось и покинуть эту счастливую и сумбурную сцену, на которой для нее не будет места, и присоединиться к ней.

— Что ж, вы можете строить догадки сколько угодно, — сказала Челси, потянувшись за большим куском холодной телятины, — но так как мне еще ни разу не было плохо, то я склоняюсь к тому, что будет мальчик.

Так уж получилось, что она подняла голову как раз в тот момент, когда Эва поняла, что разговор идет вовсе не о ее ребенке, а о ребенке Челси.

Челси беременна?

— Эва! Нечего там стоять. Иди завтракать.

— Да, у Челси и Эндрю есть прекрасная новость!

Трое братьев встали со своих мест, когда Эва, которой было неловко за свои преждевременные мысли, вошла в комнату. Гаррет, как всегда, улыбался. Его было так же трудно не любить, как и принимать серьезно, и она знала, что его улыбка предназначалась для того, чтобы она чувствовала себя уютнее. Эва была благодарна ему за эти усилия.

Эндрю выглядел отчужденным и безразличным. Только Чарлз, казалось, не рад ее видеть.

А где Блэкхит?

Она ощутила укол разочарования. Его здесь нет.

Разговор возобновился. Эва села за стол, удивляясь, как может аристократическая семья так свободно разговаривать о еще не родившихся детях не только в присутствии посторонних, но и при детях. Она думала, что столь воспитанные люди должны бы счесть подобную тему вульгарной. И как удается Челси выносить вид еды да еще жадно накладывать себе ее в большом количестве? Почему ее лицо светится здоровьем, глаза ясны, а улыбка в каждую секунду готова появиться на губах, когда Эва чувствует себя совершенной развалиной?

Раздражение нарастало. И где, черт возьми, Блэкхит?

Она улыбнулась кузине.

— Оказывается, одна я еще не поздравила тебя и Эндрю, — сказала она, стараясь не завидовать радости Челси по поводу ее положения и лучащегося здоровья. — Когда ты узнала?

— Вот уже две недели, — ответила Челси, намазывая очередной тост. — Мы собирались немного подождать, прежде чем объявлять об этом, но не получилось — уж очень мы рады!

Гаррет все еще улыбался:

— Все гадают, кто будет, мальчик или девочка, а я раздумываю, будет ли это изобретатель или борец за права животных!

— Видимо, будет и то и другое, — вступила Эми, поднимая маленькую дочь и усаживая ее на колени. — Челси и Эндрю оба обладают большими достоинствами.

— А как ты себя чувствуешь, Эва? — спросила Челси, похрустев тостом.

— Плохо, — ответила она с болезненной улыбкой. Она печально посмотрела на свою тарелку, пустую, несмотря на решение что-нибудь съесть. — Мне не хотелось портить эту счастливую сцену, но я должна сообщить вам, что в полдень уезжаю. Я и без того уже давно злоупотребляю вашим гостеприимством.

— Уезжаешь? — Челси выронила тост. — Ты не можешь этого сделать, ведь ты должна выйти замуж за Люсьена!

— Я не выйду замуж за Люсьена. Собравшиеся за столом зашумели.

— Но ты должна выйти замуж за Люсьена!

— Ты должна думать о будущем ребенке, Эва!

— Король приказал вам жениться! Эва покачала головой.

— Точно так же, как все вы любите своего брата, и точно так же, как хотите видеть меня прикованной к нему в качестве наказания за все преступления против вас, — ее взгляд коротко, но красноречиво остановился на Чарлзе, — точно так же я не могу выйти за него замуж. Я не имею ни малейшего желания отдать то, что осталось от моей свободы, человеку, который наверняка разрушит ее. Да, нужно подумать о ребенке, но могу всех заверить, что он будет хорошо обеспечен. Отец после смерти оставил мне имение. В Америке мой ребенок будет иметь все, что ему нужно, — защиту, тепло и любовь матери.

Нерисса, подавленная и, несомненно, не перестающая думать о Перри, заговорила:

— А как же защита, тепло и любовь его отца? Улыбка немедленно исчезла с лица Эвы.

— Отцов это не касается, — горько проговорила она. — Ему не понадобится его отец, мне тоже.

Кто-то в ужасе судорожно вздохнул, видимо, мягкая Эми, а затем воцарилась полная тишина и все глаза устремились к двери.

Блэкхит. Он стоял, невозмутимый и спокойный, взгляд устремлен туда, где сидела Эва. У нее по спине побежали мурашки. На герцоге была одежда для загородных прогулок: темно-серый плащ и заляпанные грязью сапоги, щеки горели от мороза. Или гнева. Его лицо было неподвижным, как у статуи.

В комнате повисла мертвая тишина — все ждали, что с его губ сорвутся какие-нибудь ужасные слова.

— Ага, привет, Люс, — неуверенно сказал Гаррет, пытаясь разрядить напряженность.

— Позавтракай с нами, — предложил Чарлз.

Но герцог лишь холодно улыбнулся, обошел стол, приблизился к Эве, сжавшейся в комок, и, наклонившись, поцеловал ее в неожиданно ставшую горячей щеку. Его одежда пахла зимним ветром, утренним воздухом. Его губы были так же холодны, как погода на дворе, но Эву бросило в жар.

— Вы должны извинить Эву, — великодушно заявил он. — В отличие от всех вас ей еще предстоит увидеть, каким… приятным может быть брак.

— Прошлый опыт говорит об обратном, — отреагировала она.

— Будущий изменит ваше мнение.

— Я уже приняла решение, сэр.

— Ваше решение нуждается в небольшой… корректировке.

— Это касается также, мой дорогой герцог, — она ядовито усмехнулась, — и вашей самонадеянности.

Кто-то хихикнул.

И Блэкхит улыбнулся. От улыбки повеяло холодом. «Мы продолжим этот спор позже», — казалось, говорила эта улыбка.

Герцог сел за стол и усадил себе на колено маленькую Шарлотту. Приобняв девочку, что-то прошептал ей на ухо.

Крошечная ручка Шарлотты залезла в дядин карман.

— Конфеты! — завизжала она торжествующе, вытаскивая завернутую в бумажку мятную конфету.

— О, Люсьен, только не перед завтраком! — вскричала Джульетт.

Гаррет расхохотался. Маленькая Мери-Элизабет и младший брат Шарлотты, Габриель, немедленно принялись хныкать и просить свою долю угощений.

Герцог лишь посмеивался.

— Посмотри, найдется ли там же еще что-нибудь, Шарлотта, — негромко проговорил он и улыбнулся, когда ее ручонка снова нырнула к нему в карман. — Мери еще слишком мала, а вот твой братик, думаю, с удовольствием съест конфету, да?

Шарлотта, зажав в кулачке две конфеты, спрыгнула с колен дяди и побежала вокруг стола в сторону брата.