Спасти футболиста (ЛП) - Рейчел Гудмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Упражнения в ловкости всегда поднимали мне настроение. Каждое новое испытание ознаменовывало проявление индивидуальности у каждой собаки, и то, как щенки, не имея никакого страха, неслись по полю, всякий раз виляя хвостами, когда преодолевали устрашающее препятствие — все это непрестанно вызывало у меня улыбку. И мне было необходимо взбодриться после утренней сцены с моей матерью, поэтому я предложила Донне — моему самому опытному волонтеру — свою помощь с сегодняшними занятиями поздним вечером, не взирая на то, что это был мой выходной.
— Помни, что доверие — это ключ ко всему. Собаки берут пример со своих хозяев. Поэтому, если ты сомневаешься, то и они испытывают сомнения, — сказала я небольшому сборищу хозяев и их питомцам, которых было разрешено усыновить. — Если они боятся преграды на пути, то вы, как хозяева, должны показать им, что нет повода для беспокойства, — я бросила Сосиске и Фасолинке лакомство за то, что они успешно показали этой группе, как нужно пробегать по туннелю из нейлона в зоне для тренировок в другом конце двора.
— И что же ты хочешь, чтобы я ползал на четвереньках по этой трубе? — спросил мужчина средних лет рядом с бордер-колли по имени Ириска, которого я поставила ему в пару четыре месяца назад. Между ними еще не было полнейшего взаимопонимания, но так как Ириска была грузной и безынициативной собакой, а он в свою очередь был мужчиной, который пережил сердечный приступ, то они просто идеально подходили друг другу. Просто им нужно было немного моральной поддержки, чтобы понять это.
— Если вы не хотите преодолевать это препятствие, то почему вы ожидаете, что собака захочет делать это? — спросила я, прикрывая глаза от солнца, которое для ноября месяца было слишком теплым и ярким.
— Ты собираешься последовать собственному совету? — раздался голос Пенни у меня за спиной.
На меня упала тень, на мгновение заслонив яркий свет, и я обернулась, чтобы увидеть ее прислонившуюся к забору и наблюдавшую с вопрошающей ухмылкой, как Ириска кружит вокруг своего хозяина. Проигнорировав комментарий Пенни, я обернулась лицом к группе и сказала:
— Хорошо, кто готов сделать то, о чем мы разговаривали?
Мужчина что-то проворчал, но последовал за остальными, которые повели своих животных, где на линии старта стояла Донна. Я жестом показал ей, что мне надо идти. Она кивнула, а потом прокричала группе:
— Кто хочет начать?
Свистом подозвав Сосиску и Фасолинку, я подошла к Пенни. Она заменила свои леггинсы и свитер на пару замызганных краской джинсов и рубашку, которая даже не доходила ей до пупка, и это означало только одно — Пенни собиралась затащить меня в бар.
— Я не пойду с тобой в бар «the Grizzly Rose», — сказала я, содрогаясь от одной мысли, что мне придется танцевать кантри или что еще хуже — принудят объезжать механического быка в ее любимом клубе.
Пенни надула губы, но быстро пришла в себя.
— Ладно, хорошо. Я приберегу бар для того случая, когда ты будешь в самом деле не в себе. В любом случае у Харви есть трехдолларовые коктейльчики в часы скидок, — сказала она, имея в виду забегаловку через дорогу от приюта.
— Зачем я должна тратить калории на подобную ерунду, когда дома меня ждет отличное итальянское мороженое? — спросила я, направляясь обратно в псарню вместе с Сосиской и Фасолинкой, которые тявкали подле меня и обнюхивали пятки.
— Потому что тебе нужен коктейль, — сказала она, открывая дверь в зону реабилитации, чтобы пропустить Сосиску и Фасолинку.
Я простонала:
— Зачем?
— Ну, я почти согласна с Эвелин, поэтому тебе, скорее всего, стоит напиться…
При упоминании матери меня пронзило чувство вины. Всю свою жизнь я никогда не говорила ничего резкого ей, не относилась к ней так, чтобы у нее возникло ощущение пренебрежения ее чувствами или так, что ее прошлое никак не повредило ей. Мне было известно об эмоциональной жестокости со стороны отца, которыми он злоупотреблял в своем стремлении сделать идеальным свой дом. И именно моей матери было поручено поддерживать это идеальное совершенство — и моя мама была именно тем человеком, которого всячески порицался за то, что какая-то мелочь шла наперекосяк.
Я открыла клетку Сосиски и Фасолинки, затем подвела их к кроватке, которую они с упорством делили между собой, и наполнила миску с водой, продолжая избегать встречаться с Пенни взглядом. Когда я не ответила, она толкнула меня в плечо.
— Твои чувства тоже имеют значение, если ты сомневаешься в этом, — сказала Пенни, как будто озвучивала правду, которую я не позволяла себе произнести вслух. — А теперь пошли, мне жуть как хочется выпить дешевой водки.
Я слегка улыбнулась и последовала за ней, слушая ее причитания о собственной семейной драме, пока мы шли через парковку в сторону бара «Harvey’s».
— И представь себе вот что, я прихожу домой после того, как ушла от тебя, чтобы переодеться, а моя бабушка зовет меня в гостиную, и я знаешь, что я там вижу?
— Пахлаву, — сказала я, когда мы вошли в переполненный холл, горячий и спертый воздух заменил свежесть, которая была снаружи. Атмосфера внутри была непроницаемой и пахла потом и несвежим пивом. Это место было таким громким, что песня в исполнении Брюса Спрингстина, доносившаяся из динамиков над головой, была едва различима.
— Смешно, но нет, — прокричала Пенни. — Бабуля разложила все мои носки на столе из красного дерева и заставила меня стоять там, пока она складывала каждый из них и объясняла мне, почему я до сих пор одна. Те что длиной до колен и в которых я сплю? Это значит, что я несчастна и в отчаянии. Выцветшие лиловые с дырками на пальцах? Это просто значит, что я неряха. Мои любимые абсорбирующие носки для бега? Ни одному мужчине не нравится женщина, которая превосходила бы его.
Я рассмеялась, и она игриво ударила меня по руке.
— Это носки, Хейзел. Носки! Если бы моя бабуля вручила мне подарочную карту «Victoria’s Secret» на сто долларов, я могла бы засунуть ей прямо в рот одну из тех хлопчатобумажных вещичек, что она так сильно ненавидит.
— Ри не совсем далека от реальности, Пении, — сказала я, пока мы пробирались сквозь толпу. —
